Communication 931/2000, Hudaybergenova v. Uzbekistan, November 5, 2004

Сообщение № 931/2000, Худайберганова против Узбекистана

(Соображения приняты 5 ноября 2004 года, восемьдесят вторая сессия)*

Представлено : г-жой Райхон Худайбергановой (не представлена адвокатом)

Дата сообщения : 5 сентября 1999 года (первоначальное представление)

Комитет по правам человека , учрежденный в соответствии со статьей 28 Международного пакта о гражданских и политических правах,

завершив рассмотрение сообщения № 931/2000, представленного в Комитет по правам человека г-жой Райхон Худайбергановой в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах,

Тексты трех особых мнений, подписанных членами Комитета г-ном Иполито Солари Иригойеном, сэром Найджелом Родли и г-жой Рут Уэджвуд, приводятся в добавлении к настоящему документу.

приняв во внимание всю письменную информацию, представленную ему автором сообщения и государством-участником,

Соображения в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола

1. Автором сообщения является гражданка Узбекистана Райхон Худайберганова, 1978 года рождения. Она утверждает, что стала жертвой нарушений Узбекистаном ее прав, провозглашенных в статьях 18 и 19 Международного пакта о гражданских и политических правах1. Она не представлена адвокатом.

2.1 Г-жа Худайберганова училась на отделении фарси филологического факультета Ташкентского государственного института востоковедения с 1995 года, а в 1996 году она перевелась на исторический факультет Института в группу исламоведения. Она поясняет, что как лицо, исповедующее ислам, она одевалась надлежащим образом в соответствии с наставлениями своей религии и со второго курса начала носить платок (хиджаб). По ее словам, с сентября 1997 года администрация Института стала серьезно ограничивать право верующих мусульман на свободу вероисповедания. Комната для молитв была закрыта, а когда студенты пожаловались руководству Института, администрация начала их преследовать. Всем студенткам, носившим хиджаб, было предложено перевестись из Института в Ташкентский исламский институт.

2.2 Автор и соответствующие студенты продолжали посещать занятия, но преподаватели оказывали на них все большее давление. 5 ноября 1997 года после подачи ректору Института новой жалобы на нарушения прав студентов их родители были вызваны в Ташкент. По прибытии отцу автора сообщили, что г-жа Худайберганова связалась с опасной религиозной группой, которая может навредить ей, что она носила хиджаб в Институте и вопреки запретам посещала занятия. Ввиду серьезной болезни матери г-жи Худайбергановой ее отец отвез дочь домой. 1 декабря 1997 года она вернулась в Институт, и заместитель декана по вопросам идеологической и воспитательной работы вызвал ее родителей и пожаловался на то, как она одевается; после этого, как утверждается, ей угрожали и пытались не пускать на лекции.

2.3 17 января 1998 года ей сообщили о принятии новых правил внутреннего распорядка Института, которые запрещают студентам ношение религиозной одежды, и просили ее подписать эти правила. Она подписала их, сделав пометку, что она не согласна с положениями, запрещающими студентам закрывать лицо. На следующий день заместитель декана по вопросам идеологической и воспитательной работы вызвал ее во время лекции в свой кабинет, вновь показал ей новые правила и попросил ее снять платок. 29 января заместитель декана позвонил родителям автора и вызвал их, как утверждается, по причине исключения г-жи Худайбергановой из студенческого общежития. 20 февраля 1998 года ее перевели из группы исламоведения на филологический факультет. Ей сказали, что группа исламоведения упраздняется и что она, возможно, будет воссоздана, но лишь в том случае, если соответствующие студентки перестанут носить хиджаб.

2.4 25 марта 1998 года декан отделения фарси информировал автора о приказе ректора отчислить ее из Института. Это решение было основано на якобы негативном отношении автора к преподавателям и на нарушении правил внутреннего распорядка Института. Ей сказали, что, если она изменит свою позицию относительно хиджаба, приказ будет отменен.

2.5 Касаясь исчерпания внутренних средств правовой защиты, автор поясняет, что 10 марта 1998 года она направила министру образования письмо с просьбой положить конец нарушениям закона в Институте; как сообщается, в результате этого 15 марта 1998 года она утратила свой студенческий статус. 31 марта 1998 года она подала ректору жалобу, заявив, что его решение противозаконно. 13 апреля 1998 года она пожаловалась Председателю Комитета по делам религий (Кабинет министров); 22 апреля 1998 года Председатель рекомендовал ей соблюдать правила внутреннего распорядка Института. 14 апреля 1998 года она обратилась в Духовное управление мусульман Узбекистана, но не получила "никакого письменного ответа". 3 марта, а также 13 и 15 апреля 1998 года она направляла письма министру образования, а 11 мая 1998 года заместитель министра посоветовал ей соблюдать правила внутреннего распорядка Института.

2.6 15 мая 1998 года вступил в силу новый закон "О свободе совести и религиозных организациях". В соответствии со статьей 14 этого Закона появление граждан Узбекистана в общественных местах в культовых одеяниях не допускается2. Администрация Института проинформировала студентов о том, что лица, носящие хиджаб, будут отчислены.

2.7 20 мая 1998 года автор обратилась в Мирабадский районный суд города Ташкента с исковым заявлением о восстановлении ее на учебе. 9 июня 1998 года юрисконсульт Института просил Суд принять постановление об аресте автора на основании положений статьи 14 нового Закона. Адвокат г-жи Худайбергановой возразил, заявив, что этот Закон нарушает права человека. По словам автора, на судебном заседании 16 июня ее адвокат вызвал от ее имени юриста Комитета по делам религий, который заявил, что одежда автора не является культовым одеянием.

2.8 30 июня 1998 года Суд отказал в удовлетворении иска, как утверждается, на основании положений статьи 14 Закона "О свободе совести и религиозных организациях". По словам автора, Институт представил Суду фальшивые документы в подтверждение того, что администрация предупреждала ее об угрозе отчисления. Затем автор просила Генерального прокурора, заместителя премьер-министра и Председателя Комитета по делам религий разъяснить значение термина "культовые" (религиозные) одеяния, и Комитет сообщил ей о том, что ислам не предписывает ношение каких-либо особых культовых одеяний.

2.9 15 июля 1998 года автор подала апелляцию на решение районного суда (от 30 июня 1998 года) в Городской суд Ташкента, а 10 сентября Городской суд постановил оставить упомянутое решение без изменения. В конце 1998 года и в январе 1999 года она направляла жалобы в парламент, президенту Республики и в Верховный суд; парламент и администрация Президента передали ее обращения в Верховный суд. 3 февраля 1999 года и 23 марта 1999 года Верховный суд сообщил ей о том, что у него нет оснований для отмены судебных решений по ее делу.

2.10 23 февраля 1999 года она обратилась с жалобой к Омбудсмену, а 26 марта 1999 года получила копию представленного Омбудсмену ответа ректора Института, в котором ректор вновь утверждал, что г-жа Худайберганова постоянно нарушала правила внутреннего распорядка Института и грубо относилась к преподавателям, что ее действия подтверждали ее принадлежность к экстремистской организации ваххабитов и что у него нет никаких оснований для ее восстановления на учебе. 12 апреля 1999 года она пожаловалась в Кассационный суд, и ей сообщили о том, что этот суд не полномочен рассматривать ее дело, и ее жалоба была передана в Генеральную прокуратуру, которая затем переправила ее в Прокуратуру Ташкента. 30 июня 1999 года Прокуратура Ташкента проинформировала ее о том, что для отмены судебных решений по ее делу нет никаких оснований. 1 июля 1999 года она вновь обратилась к генеральному прокурору с просьбой рассмотреть ее дело, но никакого ответа не получила.

3. Автор утверждает, что она стала жертвой нарушений ее прав, закрепленных в статьях 18 и 19 Пакта, поскольку ее исключили из Института на том основании, что она по религиозным мотивам носила головной платок и отказалась снять его.

4.1 24 мая 2000 года, 26 февраля 2001 года, 11 октября 2001 года и 3 сентября 2004 года государству-участнику было предложено представить Комитету информацию и комментарии относительно приемлемости и существа сообщения. Государство-участник представило свои комментарии 21 октября 2004 года. Оно напомнило о том, что 21 мая 1998 года автор обратилась в Мирабадский районный суд Ташкента с ходатайством признать незаконным ее отчисление из Ташкентского государственного института востоковедения и восстановить ее на учебе. 30 июня 1998 года Мирабадский районный суд отказал в удовлетворении ее иска.

4.2 Государство-участник поясняет, что из материалов гражданского дела вытекает, что автор была принята на филологический факультет Института в 1995 году, а в 1996 году она перевелась на исторический факультет (в группу исламоведения). В соответствии с пунктом d) части 2 положения о правилах внутреннего распорядка (регулирующих права и обязанности студентов института) на территории Института запрещается хождение в одежде, "привлекающей излишнее внимание", в том числе хождение с закрытым лицом (в хиджабе). Это положение было обсуждено на общем собрании студентов 15 января 1998 года. Автор была лично ознакомлена с положением и сделала при этом пометки, что она не согласна с пунктом d) части 2. 26 января 1998 года декан исторического факультета предупредил ее о том, что она нарушает пункт d) части 2 Положения о правилах внутреннего распорядка института. Автор отказалась от ознакомления с приказом декана, о чем 27 января 1998 года был составлен соответствующий акт.

4.3 10 февраля 1998 года приказом декана исторического факультета автору был объявлен выговор за несоблюдение правил внутреннего распорядка. Приказом ректора от 16 марта 1998 года г-жа Худайберганова была отчислена из Института. Основаниями к отчислению были указаны: "грубое безнравственное отношение к преподавателю и нарушение правил внутреннего распорядка учебного заведения после неоднократных предупреждений". Как отмечает государство-участник, судебное решение автором в кассационном порядке не обжаловалось. Ее надзорная жалоба оставлена без удовлетворения.

Вопросы и процедура их рассмотрения Комитетом

5.1 Перед рассмотрением каких-либо жалоб, содержащихся в сообщении, Комитет по правам человека должен, в соответствии с правилом 87 своих правил процедуры, принять решение о том, является или нет данное сообщение приемлемым в соответствии с Факультативным протоколом к Пакту.

5.2 Комитет отмечает, что этот же вопрос не рассматривается в соответствии с другой международной процедурой и что внутренние средства правовой защиты были исчерпаны. [Никаких заявлений, оспаривающих этот вывод, от государства-участника получено не было.] Таким образом, требования пункта 2 а) и b) статьи 5 Факультативного протокола выполнены.

5.3 Комитет отметил, что автор сослалась на статью 19 Пакта, но не сказала ничего конкретного, ограничившись простым упоминанием этой статьи. Поэтому Комитет делает вывод о том, что автор не обосновала свою жалобу для целей приемлемости и сообщение в этой части является неприемлемым в соответствии со статьей 2 Факультативного протокола.

5.4 Что же касается жалобы автора по статье 18 Пакта, то Комитет полагает, что она была достаточным образом обоснована для целей приемлемости, и постановляет приступить к ее рассмотрению по существу.

6.1 Комитет по правам человека рассмотрел настоящее сообщение с учетом всей представленной ему информации, как то предусмотрено в пункте 1 статьи 5 Факультативного протокола.

6.2 Комитет принял к сведению жалобу автора на то, что ее право на свободу мысли, совести и религии было нарушено, поскольку она была отчислена из Института на том основании, что отказалась снять платок, который она носила в соответствии со своими убеждениями. Комитет полагает, что свобода исповедовать какую-либо религию включает право публично носить одежду или одеяния, которые соответствуют вере или религии данного лица. Кроме того, по его мнению, запрещение какому-либо лицу публично или в частной жизни носить религиозную одежду может являться нарушением пункта 2 статьи 18, который запрещает подвергать кого-либо принуждению, умаляющему его свободу иметь или принимать религию по своему выбору. Как отмечается в принятом Комитетом Замечании общего порядка № 22 (пункт 5), преследующие эти же цели либо воздействующие как прямое принуждение политика или практика, например ограничивающие доступ к образованию, являются несовместимыми с пунктом 2 статьи 18. В то же время Комитет напоминает, что свобода исповедовать какую-либо религию или убеждения не является абсолютной и может подлежать ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц (пункт 3 статьи 18 Пакта). В рассматриваемом случае автор была отчислена 15 марта 1998 года в соответствии с Положением о правилах внутреннего распорядка Института. Комитет отмечает, что государство-участник не указало никаких конкретных оснований, по которым введенное в отношении автора ограничение является, по его мнению, необходимым по смыслу пункта 3 статьи 18. Напротив, государство-участник попыталось обосновать отчисление автора из Института ее отказом соблюдать запрет. Ни автор, ни государство-участник не указали, какое точно одеяние носила автор, и обе стороны назвали это одеяние "хиджаб". Принимая во внимание конкретные обстоятельства рассматриваемого дела и не вынося поспешных определений ни по вопросу о праве государства-участника ограничивать свободу исповедовать религию и убеждения в контексте статьи 18 Пакта и с должным учетом специфики обстоятельств, ни по вопросу о праве учебных заведений принимать свои особые правила внутреннего распорядка, Комитет, в отсутствие каких-либо доводов, приведенных государством-участником, приходит к заключению о том, что имело место нарушение пункта 2 статьи 18.

7. Действуя на основании пункта 4 статьи 5 Факультативного протокола к Пакту, Комитет по правам человека полагает, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении пункта 2 статьи 18 Пакта.

8. В соответствии с пунктом 3 а) статьи 2 Пакта государство-участник обязано обеспечить г-же Худайбергановой эффективное средство правовой защиты. Государство-участник обязано принять меры по недопущению аналогичных нарушений в будущем.

9. С учетом того, что, присоединившись к Факультативному протоколу, государство-участник признало компетенцию Комитета выносить решения по факту наличия или отсутствия нарушения Пакта и что, согласно статье 2 Пакта, государство-участник обязано гарантировать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в Пакте, и обеспечивать действенное и имеющее исковую силу средство правовой защиты в случае установления факта нарушения, Комитет хотел бы получить от государства-участника в течение 90 дней информацию о принятых мерах во исполнение настоящих Соображений Комитета.

[Принято на английском, испанском и французском языках, причем языком оригинала является английский. Впоследствии будет также издано на арабском, китайском и русском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

Особое (несогласное) мнение члена Комитета г-на Иполито Солари Иригойена

Мое несогласное мнение по данному сообщению основано на излагаемых ниже соображениях.

Во исполнение положений пункта 1 статьи 5 Факультативного протокола данное сообщение должно быть рассмотрено с учетом всех письменных данных, представленных сторонами. В рассматриваемом деле большинство данных было представлено автором, хотя ее заявления не подкрепляют ее собственные утверждения и даже противоречат им.

По словам автора (пункт 2.4), решение ректора об ее отчислении из Ташкентского государственного института востоковедения после неоднократных предупреждений было основано на:

1. ее негативном отношении к преподавателям;

2. нарушении ею правил внутреннего распорядка Института.

Касательно ее негативного отношения к преподавателям в решении Мирабадского районного суда отмечается, что автор обвинила одного из преподавателей во взяточничестве, заявив, что он предлагал поставить за деньги соответствующие оценки на экзаменах. По версии государства-участника (пункт 4.3), автор была отчислена за "грубое безнравственное отношение к преподавателю". Автор не представила какой-либо информации в обоснование выдвинутого ею против преподавателя серьезного обвинения, что свело бы на нет первоначально приведенное основание для ее отчисления. Она также не пояснила наличие какой-либо связи между этим основанием для отчисления и предполагаемым нарушением статьи 18 Пакта.

Касаясь нарушения правил внутреннего распорядка Института, в которых запрещается ношение на территории института религиозной одежды, автор заявляет, что она выразила несогласие с положениями, запрещающими "студентам закрывать лицо" (пункт 2.3). Государство-участник отмечает, что правила внутреннего распорядка запрещают студентам ношение одежды, "привлекающей излишнее внимание", в том числе хождение с закрытым лицом (пункт 4.2). Хотя автор и государство-участник не указали, какой вид одежды носила автор, она заявила о том, что она одевалась "в соответствии с наставлениями своей религии". Однако сама автор утверждает, что она пожаловалась Председателю Комитета по делам религий (Кабинет министров), который "сообщил [ей] о том, что ислам не предписывает ношение каких-либо особых культовых одеяний" (пункт 2.8). Автор не опровергла это утверждение, которое сама же и привела.

Что же касается правил внутреннего распорядка Института, то необходимо принять во внимание, что учебные заведения вправе принимать свои особые правила внутреннего распорядка. Необходимо также добавить, что эти правила действуют в отношении всех студентов без исключения, ибо данный Институт является не местом отправления культа, а государственным учебным заведением, в котором свобода исповедовать собственную религию подлежит ограничениям, необходимым для защиты основных прав и свобод других лиц, т.е. для защиты той свободы вероисповедания для всех, которая обеспечивается гарантией равенства перед законом, независимо от религиозных убеждений и верований каждого отдельного студента. Неуместно просить государство-участник представить конкретные основания для ограничения, на которое жалуется автор, поскольку действующие правила устанавливают общие нормы для всех студентов, и никакого ограничения, действующего в отношении только автора или в отношении лиц, исповедующих какую-либо конкретную религию, нет. Кроме того, отчисление автора, по ее собственным словам, обусловлено более сложными мотивами, а не только ношением религиозной одежды или ее желанием закрывать лицо на территории Института.

По изложенным выше причинам и с учетом представленной информации я делаю вывод, что автор не обосновала ни одно из своих утверждений о том, что она стала жертвой нарушения статьи 18 Пакта.

В соответствии со статьей 4 статьи 5 Факультативного протокола я полагаю, что факты по рассматриваемому делу не свидетельствуют о каком-либо нарушении статей 18 и 19 Пакта.

[Составлено на английском, испанском и французском языках, причем языком оригинала является испанский. Впоследствии будет также издано на арабском, китайском и русском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

Особое мнение члена Комитета сэра Найджела Родли

Я согласен с выводами Комитета и с большинством соображений, изложенных в пункте 6.2. Вместе с тем, я должен заявить о моем несогласии с одним из содержащихся в последней фразе этого пункта утверждений, в котором Комитет говорит о себе "с должным учетом специфики обстоятельств".

Комитет вправе считать, что в случаях, касающихся таких "отступных" клаузул, которые содержатся в статьях 12, 18, 19, 21 и 22, необходимо учитывать конкретные обстоятельства применения ограничений, предусмотренных в этих клаузулах. К сожалению, в рассматриваемом случае государство-участник не пояснило, на каком основании оно ввело ограничение в отношении автора. Поэтому Комитет не может принять во внимание какие-либо конкретные обстоятельства. Утверждать, что он поступил так, не располагая информацией, на основе которой он мог это сделать, негативно сказывается как на качестве, так и на авторитетности его рассуждений.

[Составлено на английском, испанском и французском языках, причем языком оригинала является английский. Впоследствии будет также издано на арабском, китайском и русском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

Особое мнение члена Комитета г-жи Рут Уэджвуд

Факты по данному делу остаются слишком туманными, чтобы позволить сделать вывод о нарушении Пакта. Автор пожаловалась Комитету на то, что ей, студентке Ташкентского государственного института в Узбекистане, запретили носить "хиджаб". "Хиджаб" зачастую переводится как "платок" и означает ничто иное, как платок, покрывающий волосы и шею. В своей жалобе на декана Ташкентского института автор, однако, пишет о том, что она "не согласна с положениями, запрещающими студентам закрывать лицо" (пункт 2.3). Государство-участник утверждает, что в соответствии с правилами внутреннего распорядка Института студентам запрещается "хождение с закрытым лицом (в хиджабе)" (пункт 4.2).

Без дополнительного разъяснения фактов со стороны автора может создаться, соответственно, впечатление о том, что проявление студентами религиозных убеждений, о чем идет речь в рассматриваемом случае, может быть связано с полным закрытием ими лица на территории светского учебного заведения. Практика государств-участников на этот счет различна. Некоторые страны позволяют носить ту или иную религиозную одежду, в том числе закрывать лицо, идя на встречу женщинам, которым, в противном случае, было бы сложно посещать высшие учебные заведения. Другие государства-участники пришли к выводу о том, что цели светского образования накладывают некоторые ограничения на форму одежды. Так, например, университетский преподаватель вполне может захотеть посмотреть, как студенты реагируют на его слова на лекции или семинаре, либо посмотреть студентам в глаза, задавая вопросы и отвечая на них.

Европейский суд по правам человека недавно сделал вывод о том, что светские высшие учебные заведения могут ограничивать ношение учащимися-женщинами традиционного хиджаба, состоящего из платка, покрывающего волосы и шею, вследствие "воздействия" на других учащихся женщин (см. решение от 29 июня 2004 года по делу № 44774/98 "Лейла Сахим против Турции"). Суд отметил, что в данном случае уместно говорить о "правах и свободах других лиц" и о "поддержании общественного порядка", поскольку ношение особого одеяния может породить у других лиц того же вероисповедания чувство, что и они обязаны носить такую же одежду. Европейский суд констатировал, что он "не обошел вниманием тот факт, что …экстремистские политические движения в Турции" стремятся "навязать обществу в целом их религиозные символы и концепцию общества, основанную на религиозных канонах".

Такое вмешательство в проявление личных религиозных убеждений вызывает вопросы. Государство, однако, может быть вправе ограничивать форму одежды, которая непосредственно влияет на эффективность преподавания, и дело обстояло бы иначе, если бы речь шла о закрытии лица студентами. Не выясненные до конца обстоятельства данного дела не могут служить основанием для его объективного рассмотрения и, тем более, для заключения sui generis о факте нарушения.

* В рассмотрении настоящего сообщения принимали участие следующие члены Комитета: г-н Абдельфаттах Амор, г-н Нисуке Андо, г-жа Кристина Шане, г-н Франко Депаскуале, г-н Морис Глеле Аханханзо, г-н Ахмед Тауфик Халиль, г-н Раджсумер Лаллах, г-н Рафаэль Ривас Посада, сэр Найджел Родли, г-н Мартин Шейнин, г-н Иван Ширер, г-н Иполито Солари Иригойен, г-жа Рут Уэджвуд, г-н Роман Верушевский и

1 Международный пакт о гражданских и политических правах вступил в силу для государства-участника 1 сентября 1991 года - в день обретения независимости вследствие выхода из состава СССР, а Факультативный пакт вступил в силу для государства-участника 28 сентября 1995 года (присоединение).

2 Статья 1 Закона гласит: "Статья 1. Целью настоящего Закона является обеспечение права каждого на свободу совести и вероисповедания, равенства граждан независимо от их отношения к религии, а также регулирование отношений, связанных с деятельностью религиозных организаций" .

Статья 14 гласит следующее: "Статья 14. Религиозные обряды. Религиозные организации имеют право основывать и содержать свободно доступные места богослужений или религиозных обрядов, а также содержать места паломничества. Богослужения, религиозные обряды и церемонии проводятся по месту нахождения религиозных организаций в культовых и молитвенных зданиях и на принадлежащих им территориях, в местах паломничества, на кладбищах, в случае ритуальной необходимости - в домах граждан по их желанию. Богослужения и религиозные обряды в больницах, госпиталях, в домах для престарелых и инвалидов, в местах предварительного заключения и отбывания наказания проводятся по просьбам находящихся в них граждан. Публичные богослужения, религиозные обряды и церемонии вне культовых и молитвенных зданий осуществляются в порядке, установленном законодательством Республики Узбекистан. Появление граждан Республики Узбекистан (за исключением служителей религиозных организаций) в общественных местах в культовых одеяниях не допускается. Религиозные организации не вправе проводить принудительные денежные сборы и обложения верующих, а также применять к ним меры, ущемляющие честь и достоинство личности".