ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «ПОПАНДОПУЛО ПРОТИВ РОССИИ»

ЖАЛОБА № 4512/09

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

10 мая 2011 г.

Данное постановление вступает в силу в порядке, установленном пунктом 2 статьи 44 Конвенции. Может быть подвергнуто редакционной правке.

По делу «Попандопуло против России»,

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Нина Вайич, Председатель,

Анатолий Ковлер,

Элизабет Штейнер,

Ханлар Хаджиев,

Георг Николау,

Мирьяна Лазарова Трайковска,

Джулия Лафранке, судьи,

и Андре Вампах, Заместитель Секретаря Секции,

проведя заседание 12 апреля 2011 г. за закрытыми дверями,

вынес следующее постановление, принятое в тот же день.

ПРОЦЕДУРА

1.  Дело было возбуждено на основании жалобы, поданной гражданином России, Попандопуло Д.Е., (далее - «заявитель») 9 декабря 2008 года против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - «Конвенция»).

2.  Власти Российской Федерации (далее - «Власти») были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г. Матюшкиным.

3.  В частности, заявитель жаловался на ужасные условия его содержания, жестокое с ним обращение в следственном изоляторе и на чрезмерную длительность судебного разбирательства в его отношении.

4.  16 февраля 2009 г. Председатель Палаты рассмотрел данную жалобу в приоритетном порядке согласно Правилу 41 Регламента Суда.

5.  4 марта 2009 года Председатель Первой Секции принял решение уведомить Власти о вышеупомянутой жалобе. Также Суд решил рассмотреть жалобу по существу одновременно с решением вопроса о ее приемлемости (пункт 1 статьи 29).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Заявитель родился в 1979 году и в данный момент отбывает срок уголовного наказания в исправительной колонии ИК-18 в Ямало-Ненецком автономном округе.

А. Задержание заявителя и слушание дела по существу

7.  16 апреля 2005 года заявитель был задержан по подозрению в убийстве.

8.  18 апреля 2005 г. Всеволожский городской суд Ленинградской области вынес постановление о заключении заявителя под стражу.

9.  23 апреля 2005 г. заявитель совершил побег, и 25 апреля 2005 г. он был задержан милицией.

10.  29 мая 2006 г. Заместитель генерального прокурора Российской Федерации утвердил обвинительной заключение по уголовному делу в отношении заявителя, и 2 июня 2006 г. дело было направлено в Ленинградский областной суд для рассмотрения по существу.

11.  5 июня 2006 г. Ленинградский областной суд назначил предварительное слушание на 15 июня 2006 г. Впоследствии оно было перенесено на 20 июня 2006 г. после того, как заявитель и некоторые из других обвиняемых, не получившие копию постановления от 5 июня 2006 г., подали ходатайства.

12.  23 июня 2006 г. уголовное дело было возвращено прокурору с тем, чтобы он внес поправки в обвинительное заключение.

13.  27 сентября 2006 г. Верховный Суд России отменил вышеупомянутое постановление, и дело было повторно передано в Ленинградский областной суд.

14.  В результате предварительного слушания, проведенного 7 ноября 2006 г., Ленинградский областной суд назначил первого судебного заседания по данному делу на 6 декабря 2006 года.

Впоследствии оно было перенесено на 14 декабря 2006 года.

15.  14 декабря 2006 г. заявитель попросил суд позволить К. представлять его интересы. Однако 21 декабря 2006 г. суд отклонил его просьбу в виду того, что у К. не было юридического образования.

16.  11 января 2007 г. суд начал заслушивать свидетельские показания по данному делу. Тем не менее, в виду отсутствия некоторых свидетелей и переводчика, а также госпитализации заявителя слушание было отложено на неизвестный период времени.

17.  20 марта 2007 заявитель подал ходатайство с целью получить разрешение суда, чтобы его интересы в суде представлял А., но суд отклонил его просьбу, так как А. являлся братом одного из свидетелей. Для представления интересов заявителя в суде ему был назначен бесплатный адвокат.

18.  После предоставления ходатайств рассмотрение дела было перенесено на 9 июля 2007 г., чтобы дать возможность сторонам подготовить свои комментарии по существу дела и составить вопросы, которые они будут задавать присяжным.

19.  6 ноября 2007 г. Ленинградский областной суд после слушания дела в суде присяжных, обвинил заявителя в убийстве при отягчающих обстоятельствах, воровстве, грабеже с насилием и побеге из-под стражи и приговорил его к пожизненному заключению. При вынесении приговора заявителю, суд отказался учесть тот период заключения, который заявитель предположительно отбывал ошибочно, в качестве наказания по совершенно иному уголовному делу.

20.  В ходе судебного разбирательства заявитель попросил суд добиться явки свидетеля, который должен был выступить на его стороне. Однако суд отклонил его просьбу по причине того, что свидетельские показания, которые мог бы дать упомянутый свидетель, не имели значения при установлении фактических обстоятельств дела присяжными.

21.  Тем не менее, суд первой инстанции удовлетворил ходатайство прокурора с просьбой зачитать свидетельские показания, которые были даны одним из других подсудимых на стадии предварительного досудебного расследования.

22.  Позднее председательствующий судья неоднократно обращал внимание присяжных на тот факт, что информация, предоставленная в ходе судебного разбирательства, о действиях, не касающихся тех действий заявителя, по которым ему было вынесено обвинение, включая заявления другого подсудимого, не имеет никакого отношения к делу заявителя и не должна была учитываться при ответе на вопросы, заданные присяжным.

23.  Заявитель получил копию протокола судебного заседания с задержкой в 1 месяц.

24.  15 мая 2008 года Верховный Суд России в кассационном порядке оставил приговор без изменений. Интересы заявителя представляли два адвоката, выбранные по его собственному усмотрению.

25.  5 июля 2008 г. кассационное определение было вручено заявителю.

26. 25 февраля 2009 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело в порядке надзора, отменил кассационное определение от 15 мая 2008 г. и передал дело для нового рассмотрения в кассационном порядке. Причиной отмены явился тот факт, что заявитель не захотел воспользоваться возможностью изучить приговор.

27.  23 июля 2009 года Верховный Суд России в кассационном порядке оставил приговор от 6 ноября 2007 г. без изменений.

В. Условия содержания заявителя в следственном изоляторе ИЗ-47/1

28.  С 6 мая 2005 г. и до 7 сентября 2008 г., а также с 7 июня и до 17 сентября 2009 года, заявитель находился в следственном изоляторе ИЗ-47/1 в Санкт-Петербурге. Он содержался в камерах №№ 29, 66, 74, 86, 360, 395 и 435 до его осуждения и впоследствии в камерах №№ 47, 122, 124, 129, 130, 132 и 135, предназначенных для заключенных, которые были приговорены к пожизненному заключению. Все камеры были площадью 8 квадратных метров.

(а) Версия Властей

29.  Каждая . камера была оборудована четырьмя спальными местами, в любое время в ней находилось не более 3 заключенных. В распоряжении заявителя постоянно была индивидуальная кровать, также ему предоставляли постельные принадлежности (матрас, подушку, одеяло две простыни и наволочку) и столовую посуду.

30.  На окнах камеры, размер которых был 1 х 1,1 м, не было металлических решеток, в связи с этим в камеру поступало достаточное количество дневного света, поэтому заключенные могли читать и писать. В камере присутствовали лампы накаливания мощностью от 60 до 75 ватт, они были включены с 6 часов утра и до 10 часов вечера. Ночью камеры освещались с помощью ламп дежурного освещения мощностью 40 ватт.

31. Все камеры вентилировались посредством вентиляционной шахты. Также через окна могла осуществляться естественная вентиляция помещений. Камеры были оборудованы системой отопления, работа которой могла обеспечивать подходящую температуру воздуха в соответствии с нормами по охране труда и здоровья. Средняя температура летом поддерживалась на уровне 22 градусов по Цельсию, а зимой - на уровне 18 градусов по Цельсию.

32.  Камеры были оборудованы туалетами, отгороженными от основной территории 1,5-метровыми перегородками.

33.  Также в камерах находились резервуары с питьевой водой. Для подогрева воды заключенным разрешалось пользоваться электрическими кипятильниками.

34.  В камерах также присутствовали обеденные столы и скамейки в соответствии с количеством заключенных, а также полки и прикроватные тумбочки для хранения личных вещей и продуктов питания.

35.  У заявителя была возможность принимать душ раз в неделю в течение как минимум пятнадцати минут.

36.  В соответствии с установленными правовыми порядками заявитель три раза в день получал горячую пищу. Качество пищи регулярно контролировалось медицинским персоналом следственного изолятора.

37.  Каждый день, в течение одного часа, заявителю разрешали находиться на свежем воздухе во дворе учреждения, во время таких прогулок он мог выполнять физические упражнения. Площадь прогулочных дворов была от 24 до 35 квадратных метров, там присутствовали скамейки и мусорные корзины, также дворы были оборудованы навесами, которые могли защитить заключенных от дождя и снега. По просьбе заключенных им предоставлялся спортивный инвентарь.

38.  В камерах следственного изолятора администрация регулярно проводила дезинфекцию и проверяла наличие паразитов.

39.  Заявителю предоставлялась комплексная медицинская помощь. В медицинском отделении учреждения работал квалифицированный персонал, он был в полной мере снабжен медикаментами и медицинским оборудованием. По прибытию заявителя в учреждение, его осмотрели медицинские специалисты; он не высказал каких-либо жалоб на здоровье, а также утверждал, что не страдает туберкулезом, вирусным гепатитом, венерическими либо хирургическими заболеваниями. Впоследствии, когда он проходил судебно-медицинскую экспертизу, было выявлено, что у заявителя присутствует вирусный гепатит С. В течение всего периода пребывания заявителя в следственном изоляторе ИЗ-47/1 в Санкт-Петербурге, у него не проявлялись клинические признаки вышеупомянутого заболевания, таким образом, его состояние здоровья не требовало специализированного лечения.

40.  В поддержку своих доводов Власти предоставили несколько справок, выданных руководителем ИЗ-47/1 3-го и 11-го августа 2009 года, протоколы лабораторного обследования микроклимата камер №№435, 360 и 122 (от 10 июля 2005 г., 6 июня 2006 г. и 2 декабря 2007 г. соответственно), показания надзирателей (без даты), графики проведения дезинфекции и осмотров на наличие паразитов в помещениях учреждения, а также несколько справок, касающихся рациона питания. Далее Власти представили копии выписок из регистрационных журналов, в которых указывалось количество заключенных в определенные дни и в определенных камерах в период с мая по декабрь 2005 года, с апреля по декабрь 2006 года, с октября по ноябрь 2007 года и с февраля по март 2008 года. Данные выписки свидетельствуют о том, что 1-го и 8-го июля 2005 г. и 2 октября 2006 г. в камере № 435 находилось четверо заключенных; 4 августа 2005 г. в камере № 66 находилось четверо заключенных; 18 ноября и 15 декабря 2005 г. в камере № 395 находилось четверо заключенных; а также 5-го и 9-го октября 2007 г. и 10 ноября 2007 г. в камере №86 также находилось четверо заключенных.

(b) Версия заявителя

41.  Камеры №№ 29, 86, 360, 395 и 435 были оборудованы шестью спальными местами (двумя трехъярусными койками). В любой из указанных периодов в них содержалось от четырех до шести заключенных. В камере № 66 находилось трое заключенных, включая заявителя, а в камере № 74 находилось двое заключенных, включая заявителя.

42.  После признания заявителя виновным 6 ноября 2007 г. он содержался один в камерах №№47, 122, 124, 129, 130, 132 и 135, которые были отведены для заключенных, приговоренных к пожизненному заключению судом первой инстанции и ожидающих рассмотрения их дела в кассационном порядке (крыло 2/1 с ограниченным доступом). До ремонта, проведенного в апреле-мае 2008 года, в этих камерах не было двухъярусных кроватей, вместо них в каждой камере стояли по две бетонные лавы.

43.  На окнах в камерах №№29, 66, 74, 86, 360, 395 и 435 была двойная решетка (одна с наружной стороны окна и одна с внутренней стороны). На окнах в камерах №№ 122, 124, 129, 130, 132 и 135 стояла тройная решетка (снаружи, с внутренней стороны камеры, а также внутри оконной рамы). Вдобавок к тройной решетке, перед окнами была прикреплена густая железная сетка, из-за которой в помещение проникало очень мало дневного света. В камере № 130 оконное стекло было заменено на слой фанеры, которая также препятствовала проникновению дневного света в помещение. Окно в камере № 132, в которой заявитель содержался в течение двух недель в феврале 2008 года, помимо всего вышеупомянутого выходило на какую-то стену.

44.  До апреля-мая 2008 г. искусственное освещение в камерах №№ 122, 124, 129, 130, 132 и 135 представляло собой одну лампу накаливания мощностью 60 ватт в каждой камере. Лампа висела над входной дверью и была закрыта запыленным абажуром.

45.  В камерах №№29, 66, 74, 86, 360, 395 и 435 были вентиляционные шахты, но они не функционировали надлежащим образом, так как были забиты мусором. В камерах №№ 122, 124, 129, 130, 132 и 135 не было вентиляционных шахт. До ремонта, проведенного в учреждении в апреле-мае 2008 года ни в одной из камер, где содержался заявитель, система отопления не работала. В зимнее время, чтобы согреться, заявителю приходилось спать одетым.

46.  В камерах не было ни крана с горячей водой, ни резервуаров с питьевой водой.

47.  Туалет не был отделен от жилого помещения, таким образом, не было возможности уединиться.

48.  До ноября 2007 года заявителю не предоставлялось постельное белье (до того момента он использовал свой личный комплект белья). Постельное белье, предоставляемое учреждением, было старым, изорванным и грязным. Заключенным приходилось сушить их белье внутри камеры, вследствие чего в помещении была повышенная влажность.

49.  Душем они могли пользоваться раз в неделю. Время от времени им разрешали принимать душ раз в десять дней, раз в две недели или даже в три недели.

50. Пища была очень плохого качества и выдавалась в недостаточном количестве.

51. Ни в одной из камер не было обеденного стола или лавок (из-за ограниченного свободного места). Заключенные ели сидя на своих койках и держа тарелку в руках.

52.  Камеры кишели пауками, червями, мухами, тараканами, клопами и мышами. Заявитель ни разу не видел, чтобы проводилась дезинфекция или проверка на наличие паразитов.

53.  Прогулки на открытом воздухе для занятия физическими упражнениями, на которые заключенные предположительно могли выходить каждый день, не разрешались в дождливые дни и иногда и в другие дни без видимых на то причин. Дворы для физических упражнений были слишком маленькими, и заниматься там какими-либо физическими упражнениями просто не было возможности (если одновременно выводили на прогулку в среднем 5 содержавшихся под стражей).

54.  Заключенным не предоставлялась соответствующая медицинская помощь.

55.  Жалобы заявителя на условия его содержания ни к чему не приводили. Ни у него, ни у свидетелей, которые могли бы подтвердить его утверждения, никогда не спрашивали о тех обстоятельствах, на которые он жаловался.

56.  В поддержку своих утверждений заявитель сослался на жалобы, поданные в Европейский Суд Б., Т. и 3., в которых они также поднимали вопрос соответствия условий их содержания в учреждении ИЗ-47/1 на протяжении соответствующего периода требованиям статьи 3 Конвенции.

57.  Б., в частности (см. «А.Б. против России», № 1439/06, 14 октября 2010 год), выразил свое мнение по поводу его содержания в крыле 2/1 учреждения ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге следующим образом:

«36. 29-го октября 2004 г. заявителя поместили в одиночную камеру № 129 в крыле 2/1 с режимом ограниченного доступа. Данное крыло предназначалось для содержания лиц, приговоренных к пожизненному заключению.

37. 19-го января 2005 г. заявителя перевели а одиночную камеру № 123 в крыле 2/1 с режимом ограниченного доступа. По словам заявителя, камера была сродни карцеру. ... Камера находилась в подвале, где не было центрального отопления, и температура в зимнее время там составляла около 7-10°С.

...

71. Заявитель представил письменные заявления А.М. и Н.М.

72. A.M., приговоренный к пожизненному заключению, содержался в камерах №№ 120, 122, 126, 128 и 141 в крыле 2/1 следственного изолятора по различным причинам с июня 2004 года по июль 2007 года. По его словам, крыло 2/1 предназначалось для лиц, содержавшихся в изоляторе и приговоренных к пожизненному заключению в суде первой инстанции и ожидающих рассмотрения их дела в кассационном суде. Условия содержания во всех камерах были приблизительно одинаковыми. В камерах не было ни парт, ни стульев. Кровати были сделаны из бетона.

Камеры были в плачевном состоянии. Уровень влажности высокий. Горячей воды и отопления не было. Зимой температура в камерах была такой же, как и на улице. Системы принудительной вентиляции также не было. Унитазы не были отделены от остальной части камер. В крыле 2/1 все лица содержались в одиночном заключении....

73. Н.М. был приговорен к пожизненному заключению. Он содержался в камере № 121 крыла 2/1 следственного изолятора. По его словам, все камеры в этом крыле были почти одинаковые. В камерах не было мебели. Зимой температура в камерах составляла 3°С. Горячей воды не было. В камерах было очень влажно, поэтому стены были покрыты плесенью. Унитазы ничем не отделялись от остальной части камер. Пища была плохого качества...."

58. З. описал условия содержания в крыле 2/1 учреждения ИЗ-47/1 в Санкт-Петербурге следующим образом:

«С 30 марта 2006 г. по 19 апреля 2007 г., а также с 4 декабря 2007 г. по настоящее время я находился в крыле 2/1 следственного изолятора ИЗ-47/1 в Санкт-Петербурге. С декабря 2007 г. я содержался в камере № 129, а [заявитель] содержался в камере № 130. Условия в этих камерах были ужасными. Стены были наполовину разрушенные. Потолок осыпался. Пол был бетонным. Отопление не работало, в камерах было очень холодно. Крана с горячей водой не было. Вентиляция отсутствовала. Свет в камерах был очень тусклым, так как использовать лампы накаливания мощностью свыше 60 ватт было запрещено; в единственном светильнике в камере была вкручена лампа накаливания мощностью 40 ватт ... В камерах было полно грызунов (крыс, мышей).

В апреле 2008 г. меня перевели в камеру № 134, а [заявителя] в камеру № 135. Условия в этих камерах были такие же, как и условия, описанные выше.

12 ноября 2008 г. меня перевели в камеру № 121, а в июне 2009 г. я узнал, что [заявителя] содержали в камере № 119. Пол и потолок в этих камерах окрашены, но краска на них потрескалась; бетонный пол покрыт слоем линолеума. Остальные условия такие же, как были описаны выше...."

С. Жестокое обращение в следственном изоляторе ИЗ-47/1

1. События, произошедшие 28 октября 2007 года

(а) Версия заявителя

59. По мнению заявителя, 28 октября 2007 г. в обеденное время дверь камеры, в которой он тогда находился (на то время камера № 74), распахнулась, вошли двое служащих изолятора и приказали, чтобы заявитель и остальные заключенные покинули камеру. Целью данной операции было заставить задержанных прекратить объявленную ими забастовку в форме коллективного голодания. Как только задержанные покинули камеру, на них набросились служащие отдела специального назначения «Тайфун» ГУИН. На служащих отдела были подшлемники, и они били задержанных резиновыми дубинками. Заявитель видел, что заключенных из других камер также избили. В результате нанесенных ударов заявитель потерял сознание и пришел в себя только после того, как его снова заперли в камере.

60.  На следующий день заявителя поместили в карцер на десять дней за предполагаемое неповиновение. Так как после избиения он не мог самостоятельно передвигаться, ему помогали два надзирателя.

(b) Версия Властей

61.  По мнению Властей, против заявителя была применена резиновая дубинка с целью противодействия нападения с его стороны, которое он совершил на одного из служащих изолятора. Они представили отчет о применении резиновой дубинки против заявителя от 28 октября 2007 г. вместе с медицинской справкой, составленной после осмотра заявителя после случившегося инцидента. В справке указывалось наличие значительного количества ссадин на спине заявителя и гематомы в области его правого колена.

(c) Расследование событий, происходивших 28 октября 2007 года

62.  1-го и 2-го ноября 2007 года заявитель обратился в прокуратуру с жалобой об избиении.

63.  В своем ответе от 14 декабря 2007 г. Прокуратура Санкт-Петербурга сообщила заявителю следующее:

«В ходе проверки [проведенной ввиду утверждений заявителя о жестоком обращении] было установлено, что 28 октября 2007 г. служащие СИЗО-1 осуществляли техническую проверку камеры №

74, где содержался [заявитель] на рассматриваемый период времени. В ходе проверки [заявитель] отказался выполнять указания, которые давали ему служащие изолятора. Для того чтобы заставить его [заявителя] прекратить незаконные действия, против него были применены физическая сила и специальные средства в соответствии со статьей 45 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемый в совершении преступлений.

...

Учитывая все вышеизложенное, на настоящий момент прокуратура не видит достаточных оснований для вмешательства».

64. Впоследствии, 27 августа 2008 г. следователь следственного отдела прокуратуры Калининского района г. Санкт-Петербурга отказал в возбуждении уголовного дела касательно применения специальных средств в отношении заявителя. Постановление гласило:

«В ходе проверки было установлено, что 28 октября 2007 г. на территории следственного изолятора ИЗ-47/1 служащие [вышеупомянутого учреждения] проводили общий обыск с целью выявления и изымания запрещенных предметов. В процессе обыска некоторые заключенные ... нарушили правила поведения, отказываясь выполнять законные распоряжения [тюремных служащих] и оскорбляя [их], в результате чего по отношению к ним были применены физическая сила и специальные средства.

Таким образом, по отношению к [заявителю] физическая сила и специальные средства были применены вполне законно, так как он отказался выполнять законные указания служащих изолятора, факт, подтвержденный медицинской справкой, отчетом о применении резиновой дубинки и утверждениями [четырех служащих, участвующих в инциденте]...»

65.  27 июля 2009 г. действующий начальник следственного отдела Калининского района отменил вышеупомянутое постановление, указав следующее:

«В ходе изучения материалов дела было установлено, что данная проверка была проведена не в полном объеме.

Следовательно, постановление [от 27 августа 2008 г.] было вынесено преждевременно и должно быть, отменено.

В рамках дополнительной проверки необходимо опросить [заявителя], получить и проанализировать медицинские документы [заявителя], опросить начальника отдела специального назначения

«Тайфун» и принять другие необходимые меры для вынесения правильного решения».

66.  Заявитель должен быть уведомлен о результатах дополнительной проверки. В этом отношении Власти не предоставили какой-либо информации.

2. События, произошедшие 14 февраля 2008 года

(a) Версия заявителя

67.  Согласно словам заявителя, его избивали служащие изолятора по причине его жалоб на условия его содержания под стражей.

(b) Версия Властей

68. Согласно утверждениям Властей Российской Федерации, физическая сила, выраженная в виде загиба руки заявителя за спину, была применена к заявителю с целью противодействия нападения с его стороны на служащего изолятора. Власти представили отчет о применении физической силы против заявителя от 14 февраля 2008 года с прилагаемой к нему медицинской справкой, составленной после осмотра заявителя после случившегося инцидента. В справке было указано, что на теле заявителя не было обнаружено никаких видимых телесных повреждений. Далее Власти представили заявления трех служащих изолятора, согласно которым в ходе обыска, проведенного в камере № 130, в которой содержался заявитель в рассматриваемый период, последний вел себя дерзко, угрожал служащим изолятора, не реагировал на предупреждения и препятствовал служащим в проведении обыска. После того, как в камере был обнаружен мобильный телефон, заявитель набросился на одного из служащих изолятора, и последнему пришлось применить против него силу. Заявитель оказал активное физическое сопротивление и пытался нанести удары руками и ногами, затем его силой уложили на пол. Поскольку он продолжал сопротивляться, к нему был применен болевой прием самбо, и он был отведен обратно в камеру.

(с) Проверка по факту инцидента от 14 февраля 2008 года

69.  Заявитель подал жалобу в прокуратуру по факту избиений.

70.  В своем ответе от 25 апреля 2008 года прокуратура г. Санкт-Петербурга сообщила заявителю следующее:

«14 февраля 2008 года служащие СИЗО-1 провели обыск в камере № 130, где Вас содержали под стражей в рассматриваемый период. Во время обыска Вы оказали сопротивление законным требованиям тюремных служащих. Чтобы положить конец Вашим противозаконным действиям, была применена физическая сила согласно статье 45 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

71.  Ни одна из сторон не представила какие-либо иные документы, касающиеся расследования вышеупомянутого инцидента.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

A.  Условия содержания под стражей

72.  Статья 22 Федерального закона от 15 июля 1995 года «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (Закон о содержании задержанных под стражей) гласит о том, что задержанные обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Статья

23 гласит о том, что задержанным создаются условия, отвечающие определенным требованиям санитарии и гигиены. Им предоставляется индивидуальное спальное место и постельные принадлежности, посуда и туалетные принадлежности. Каждому заключенному представлено не менее 4 квадратных метров личного пространства в камере, в которой он содержится.

B.  Применение силы и специальных средств в отношении задержанных

73.  Статья 44 «Закона о содержании задержанных под стражей» гласит о том, что применение физической силы, специальных средств или оружия в отношении задержанных допускается для пресечения правонарушения и преодоления его противодействия законным требованиям сотрудников мест содержания под стражей, если ненасильственные способы не обеспечивают прекращения правонарушения, либо выполнения задержанным законных требований.

74.  Статья 45 «Закона о содержании задержанных под стражей» гласит о том, что специальные средства (в том числе резиновые дубинки) могут быть применены в отношении задержанных в следующих случаях:

(a) для отражения нападений на сотрудников мест содержания под тиражей и иных лиц;

(b) для пресечения массовых беспорядков или групповых нарушений общественного порядка;

(c) для пресечения неправомерных действии задержанных, оказывающих неповиновение законным требованиям;

(d) для освобождения заложников, захваченных зданий, помещений, сооружений и транспортных средств;

(e) для пресечения попыток побега из места содержания под стражей;

(f) для пресечения попыток причинить вред окружающим; и для пресечения попыток задержанного причинить вред себе.

С. Уголовные средства правовой защиты в отношении жестокого обращения

1. Применимые уголовные преступления

75. Совершение должностным лицом действий, выходящих за пределы его полномочий, с применением насилия или с угрозой его применения, наказываются лишением свободы на срок до десяти лет (часть 3 статьи 286 Уголовного кодекса РФ).

2. Расследование преступлений

76. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (Закон № 174-ФЗ от 18 декабря 2001 года, вступивший в силу 1 июля 2002 года) гласит о том, что основанием для возбуждения уголовного дела следователем или прокурором может служить индивидуальная жалоба (статьи 140 и 146). В течение трех дней после поступления такой жалобы, следователь или прокурор должны провести предварительную проверку и принять одно из следующих решений: (1) о возбуждении уголовного дела при наличии причин полагать, что было совершено преступление; (2) об отказе в возбуждении уголовного дела, если по результатам расследования отсутствовали причины для возбуждения уголовного дела; (3) о передаче жалобы компетентному следственному органу. Заявителя уведомляют о любом принятом решении. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела может быть обжаловано и направлено вышестоящему прокурору или суду общей юрисдикции (статьи 144, 145 и 148).

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЕЙ 3 И 13 КОНВЕНЦИИ В ОТНОШЕНИИ УСЛОВИЙ СОДЕРЖАНИЯ ЗАЯВИТЕЛЯ ПОД СТРАЖЕЙ

77. Заявитель жаловался на якобы ненадлежащие условия его содержания под стражей в учреждении предварительного заключения СИЗО № ИЗ-47/1 г. Санкт-Петербурга. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит следующее:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

Он также утверждал, что в его распоряжении не было эффективных средств правовой защиты в отношении нарушения гарантии отсутствия жестокого обращения, предусмотренных статьей 13 Конвенции:

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...»

А. Заявления сторон

78.  На основании своего описания места заключения ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге, Власти утверждали, что условия содержания заявителя под стражей соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции. Поскольку заявитель жаловался на отсутствие эффективных внутренних средств защиты в отношении предполагаемых бесчеловечных и унижающих достоинство условии его содержания, Власти Российской Федерации заявили, что они не возражали против подачи заявителем гражданского иска, но он не воспользовался данным правом. Вышеупомянутое средство правовой защиты доказало свою эффективность в делах Д., Р. и С, изложенных Властями раннее в деле «Кокошкина против России» (Kokoshkina v. Russia, № 2052/08, § 49, 28 мая 2009 г.). Всем троим заключенным была присуждена компенсация за моральный вред, причиненный вследствие неудовлетворительных условий их содержания под стражей (заражение инфекционным кожным заболеванием, отсутствие питания и, в третьем деле, более общие условия содержания под стражей, не соответствующие требованиям). Власти не представили Суду копии постановлений, процитированных ими в деле «Кокошкина против России».

79.  Заявитель оставил свои жалобы без изменений.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

80. Суд указывает на то, что данные жалобы не являются явно необоснованными в значении подпункта (а) пункта 3 статьи 35 Конвенции, и что они не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Следовательно, они являются приемлемыми.

2. Существо жалобы

(а) Статья 3 Конвенции

81.  Статья 3, как отмечал Суд во многих случаях, закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Конвенция в абсолютной форме запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения потерпевшего (см. постановление Европейского суда по делу «Лабита против Италии» (Labita v. Italy) [GC], жалоба № 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Суд неизменно подчеркивал, что, для того чтобы наказание или обращение, ассоциирующееся с ним, было «бесчеловечным» или «унижающим достоинство», перенесенное страдание или унижение в любом случае должно выходить за пределы неизбежного элемента страданий и унижений, связанных с представленной формой правомерного обращения или наказания. Хотя меры, которые лишают человека свободы, могут часто предполагать такой фактор, в соответствии со статьей 3 Конвенции, Государство должно гарантировать содержание лица под стражей в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, а форма и метод реализации данной меры не должны причинять ему лишения или страдания в большей степени, чем уровень страданий при лишении свободы (см. постановление Европейского суда по делу «Кудла против Польши» [Kudla v. Poland [GC], жалоба № 30210/96, §§ 92-94, ЕСПЧ 2000-XI).

82.  Далее Суд напоминает, что в определенных случаях недостаток личного пространства в распоряжении задержанных в российских следственных изоляторах, был настолько критичным, чтобы отдельно составить нарушение статьи 3 Конвенции (см., например, дело «Бенедиктов против России» [Benediktov v. Russia], жалоба № 106/02, § 33 и т.д., от 10 мая 2007 г.; дело «Худоеров против России» [Khudoyorov v.Russia], жалоба № 6847/02, § 104 и т.д., ЕСПЧ 2005-Х (выдержки); дело «Лабзов против России» [Labzov v. Russia], жалоба № 62208/00, § 44 и т.д., от 16 июня 2005 года; дело «Новоселов против России» [Novoselov v. Russia], жалоба № 66460/01, § 41 и т.д., от 2 июня 2005 года; дело «Майзит против России» [Mayzit v. Russia], жалоба № 63378/00, § 39 и т.д., от 20 января 2005 года; и дело «Калашников против России» [Kalashnikov v. Russia], жалоба № 47095/99, § 97 и т.д., ЕСПЧ 2002-VI). Напротив, в других случаях, где переполненность камер не была столь критичной и отдельно не составляла нарушение статьи 3 Конвенции, Суд отметил другие аспекты материальных условий заключения под стражей как актуальные для их оценки на соответствие данному положению. В частности, такие аспекты включали возможность уединенного пользования туалетом, наличие вентиляции, доступа дневного света или свежего воздуха, пригодность обогревательных приборов и соблюдение основных санитарно-гигиенических требований. Таким образом, даже в случаях, где речь шла о больших тюремных камерах, размером от 3 до 4 квадратных метров на каждого заключенного, Суд усматривал нарушение статьи 3, поскольку фактор пространства сопровождался установленным недостатком вентиляции и освещения (см. дела «Александр Макаров против России» [Alefoandr Makarov v. Russia], жалоба № 15217/07, § 98, от 12 марта 2009 года; дело «Власов против России» (Vlasov v. Russia), жалоба № 78146/01, § 84, от 12 июня 2008 года; дело «Бабушкин против России» [Babushkin v. Russia], жалоба № 67253/01, § 44, от 18 октября 2007 года; дело «Трепашкин против России» [Trepashktn v. Russia], жалоба № 36898/03, § 94, от 19 июля 2007 года; и дело «Пирс против Греции» [Peers v. Greece], жалоба № 28524/95, §§ 70-72, ЕСПЧ 2001-Ш).

83.  Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Суд усматривает, что заявитель непрерывно содержался в следственном изоляторе ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге с 6 мая 2005 года по 7 сентября 2008 года и с 7 июня по 17 сентября 2009 года. Далее Суд отмечает, что условия содержания заявителя под стражей в вышеупомянутой камере до вынесения ему обвинения судом первой инстанции 6 ноября 2007 года и после существенно отличаются. Тогда как основной характеристикой содержания заявителя под стражей до 6 ноября 2007 года была предполагаемая переполненность камер, после 6 ноября 2007 года заявитель был заключен в одиночную камеру и по существу жаловался на другие аспекты физических условий его содержания под стражей. Ввиду вышеизложенного, Суд считает необходимым отдельно изучить условия содержания заявителя под стражей с 6 мая 2005 года по 6 ноября 2007 года и начиная с 6 ноября 2007 года.

(i) Условия содержания заявителя под стражей с 6 мая 2005 года по 6 ноября 2007года

84.  Суд отмечает, что стороны обговорили большинство аспектов условий содержания заявителя под стражей в рассматриваемый период. Однако Суду нет необходимости устанавливать достоверность каждого утверждения, поскольку в его распоряжении имеется достаточно документальных доказательств подтверждения заявлений заявителя о сильной переполненности в учреждении ИЗ­47/1. Этого самого по себе достаточно, чтобы сделать вывод о нарушении статьи 3 Конвенции.

85.  Суд отмечает следующий довод Властей Российской Федерации о том, что в общих камерах учреждения ИЗ-47/1, размером 8 квадратных метров каждая, располагалось максимум трое заключенных в любой конкретный промежуток времени. Однако вопреки утверждению Властей и справке, выданной начальником учреждения ИЗ-47/1, в выдержках из журнала регистрации, представленных Властями Российской Федерации, какими бы избирательными они не были, указывается, что в определенные дни, в период с 2005 по 2007 год, в камерах № 66, 86, 395 и 435 содержалось по четыре заключенных (см. параграф 40 выше).

86.  Суд обеспокоен такими расхождениями между утверждениями национальных властей и первичной документацией учреждения. На основании этого Суд намерен принять сторону заявителя, согласно утверждениям которого, в общих камерах учреждения ИЗ-47/1 располагалось, с некоторыми незначительными исключениями (см. параграф 41 выше), от четырех до шести заключенных в любой конкретный промежуток времени, при этом, каждый заключенный имел в распоряжении от 1,3 до 2 квадратных метров личного пространства. Более того, если взять во внимание спальные места, санузел и обеденный стол, находящиеся в камерах, то у заключенных практически не остается личного пространства.

87.  Далее Суд отмечает, что ранее, в ряде случаев, он изучал условия содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге, и признал их несовместимыми с требованиями статьи 3 Конвенции, что касается сильной переполненности (см. дело «Горощеня против России» [Goroshchenya v. Russia], жалоба № 38711/03, §§ 64-73, от 22 апреля 2010 года; дело «Лутохин против России» [Lutokhin v. Russia], жалоба № 12008/03, §§ 48-59, от 8 апреля 2010 года; дело «Селезнев против России» [Seleznev v. Russia], жалоба Ш 15591/03, §§ 38-48, от 26 июня 2008 года; дело «Гусев против России» [Gusev v. Russia], жалоба № 67542/01, §§ 51-61, от 15 мая 2008 года; и дело «Андрей Фролов против России» [Audrey Frolov v. Russia], жалоба № 205/02, §§ 43-51, от 29 марта 2007 года).

88.  Ссылаясь на прецедентное право по этому вопросу и материалы, находящиеся в его распоряжении, Суд определил, что Власти не представили какие-либо доказательства или утверждения, способные убедить его прийти к другому выводу по данному делу.

89.  Таким образом, имеет место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении ненадлежащих условий содержания заявителя под стражей в учреждении ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге с 6 мая 2005 года по 6 ноября 2007 года, которые Суд считает бесчеловечными и унижающими достоинство в контексте статьи 3 Конвенции.

(ii) Условия содержания заявителя под стражей с 6 ноября 2007 года по 7 сентября 2008 года ис7 июня по 17 сентября 2009 года

90. Суд отмечает, что в рассматриваемые периоды заявитель находился один в камере размером 8 квадратных метров. Поскольку размер камеры отдельно не вызывает споров согласно Конвенции, Суд должен определить, признавать ли совокупный эффект других аспектов физических условий содержания заявителя под стражей как бесчеловечное и/или унижающие достоинство обращение, что нарушает положения статьи 3 Конвенции.

91. Суд отмечает, что стороны обговорили большинство аспектов условий содержания заявителя под стражей. В этом отношении Суд повторяет, что в некоторых случаях только Власти государства-ответчика имеют доступ к информации, которая может твердо подтвердить или опровергнуть утверждения по статье 3 Конвенции, и что отказ со стороны Властей представить такую информацию без удовлетворительных объяснений может стать основанием для предположения об обоснованном характере утверждений заявителя (см. дело «Худоёров» [Khudoyorov], приведенное выше, § 113, и дело «Ахмет Озкан и другие против Турции» [Ahmet Ozkan and Others v. Turkey], жалоба № 21689/93, § 426, от 6 апреля 2004 года). Суд, таким образом, проанализирует представленные ему факты, которые Власти государства-ответчика либо признали, либо отказались опровергать, без установления достоверности всех утверждений.

92.  Прежде всего, что касается расположения спальных мест в камерах, заявитель утверждал, что до проведения ремонтных работ в апреле-мае 2008 года, в камерах, в которых он содержался под стражей, вместо двухъярусных коек были установлены две бетонные лавы (см. параграф 42 выше). Данный факт был подтвержден письменными показаниями A.M., сокамерника Б., на дело которого ссылался заявитель в Суде (см. пункты 56-57 выше). Суд отмечает, что Власти Российской Федерации не прокомментировали данное утверждение.

93.  Во-вторых, что касается естественного освещения в камерах, заявитель утверждал, что окна камер (размером 1 х 1,1 м, по одному на камеру) были защищены тремя слоями горизонтальных и вертикальных решеток (установленных с внешней и внутренней стороны окна, а также внутри оконной рамы) и, вдобавок, густой железной сеткой снаружи. В одной из камер разбитое окно заменили листом фанеры, а в другой камере окно, защищенное вышеуказанным способом, выходило на какую-то стену (см. § 43 выше). Власти не дали комментариев по данным вопросам.

Поскольку рассматривался вопрос искусственного освещения, согласно утверждениям обеих сторон, выявлено, что до реконструкции в апреле-мае 2008 г. камеры в течение дня освещались 60-ваттной лампой накаливания, а впоследствии двумя 60-ваттными лампами накаливания (см. пункты 30 и 44 выше).

94.  В-третьих, что касается возможности прогулок на открытом воздухе, заявитель утверждал, что прогулки на открытом воздухе были ограничены до одного часа в день, и что в некоторые дни они были вообще запрещены (см. пункт 53 выше). Власти не давали своих комментариев по поводу того, был ли заявитель действительно лишен возможности выходить на открытый воздух в дни, когда шел сильный дождь, и в других случаях.

95.  Исходя из вышеизложенного, Суд отмечает, что с 6 ноября 2007 г. и, как минимум, до апреля 2008 г. заявителю пришлось проводить значительную часть суток практически затворником в камере со спальными условиями, не отвечающими существующим требованиям, очень ограниченным доступом к дневному освещению, крайне скудным искусственным освещением и отсутствием возможности постоянного выхода на отрытый воздух. Принимая во внимание совокупное наличие этих факторов, Суд заключает, что условия содержания заявителя под стражей в период с 6 ноября 2007 г. по апрель 2008 г. равносильны бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Что касается последующих периодов с апреля 2008 г. по 7 сентября 2008 г. и с 7 июня по 17 сентября 2009 г., в предоставленных сторонами материалах указано, что бетонные лавки заменили двухъярусными кроватями и, что были приняты меры по улучшению искусственного освещения в камерах. Поэтому, по мнению Суда, совокупное эффект условий содержания заявителя под стражей в вышеуказанные два периода был не таким жестоким, чтобы попадать под действие статьи 3 Конвенции.

96.  Таким образом, условия содержания заявителя под стражей в изоляторе ИЗ-47/1 в Санкт-Петербурге в период с 6 ноября 2007 г. по апрель 2008 г. являются нарушением статьи 3 Конвенции, а содержание в упомянутом изоляторе в период с апреля 2008 г. по 7 сентября 2008 г. и с 7 июня по 17 сентября 2009 г. таковым не является.

(b) Статья 13 Конвенции

97.  Суд указывает, что статья 13 Конвенции гарантирует право на эффективное средство правовой защиты на государственном уровне для соблюдения сущности прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, в какой бы форме они не обеспечивались национальной правовой системой. Таким образом, действие статьи 13 требует предоставления внутреннего средства правовой защиты для рассмотрения «спорной жалобы» в значении Конвенции и принятия соответствующей меры судебной защиты (см., среди прочих, вышеупомянутое дело «Кудла против Польши», § 157). Объем обязательств, предусмотренный статьей 13, колеблется в зависимости от характера жалобы заявителя в значении Конвенции. Тем не менее, средство правовой защиты по статье 13 должно быть эффективным как на практике, так и по закону.

98. Возвращаясь к фактам данного дела, Суд отмечает, что, согласно информации Властей, в распоряжении заявителя было адекватное и эффективное средство правовой защиты в отношении условий его содержания под стражей, в виде гражданского иска против следственного учреждения. Суд уже обращал внимание на этот аргумент в контексте приемлемости жалобы по статье 3 ввиду условий содержания под стражей по вышеуказанному делу Александра Макарова, и отклонил ее в следующей редакции:

«87. [...] Суд отмечает, что Власти, не предоставив каких-либо дальнейших объяснений, предположили, что иск о возмещении причиненного вреда, поданный в суд, мог в случае заявителя быть эффективным средством правовой защиты в отношении его жалоб на ненадлежащие условия содержания под стражей. Власти не ссылались ни на одну правовую норму, предоставляющую возможность подачи иска о возмещении вреда, причиненного обращением и условиями содержания под стражей, или возможность того, чтобы такой иск предотвратил дальнейшие страдания. В то же время, не предоставив Соответствующих копий судебных постановлений, Власти представили три примера из национальной практики, свидетельствующие о том, что, используя указанные средства, заявитель мог добиться компенсации понесенного вреда. В этой связи, Суд отмечает, что при отсутствии документов в подтверждение утверждений Властей невозможно установить отношение оспариваемого постановления к вопросу об эффективности иска о возмещении вреда как средства правовой защиты в обстоятельствах данного дела. Кроме того, по мнению Суда, три случая, упомянутые Властями, не достаточны для того, чтобы свидетельствовать о существовании установившейся национальной практики, которая бы доказала эффективность средства правовой защиты (см., подобное по принципу вышеупомянутое дело «Хорват против Хорватии», § 44).

88.  В любом случае, Суд не упускает из виду довод Властей о том, что каждый аспект условий содержания заявителя под стражей, включая освещение, пищу, медицинскую помощь, санитарные условия, и т.д., отвечали применяемым правовым нормам. Суд ставит под сомнение тот факт, что в ситуации, когда такие условия содержания под стражей предписаны внутренними правовыми нормами, заявитель мог бы оспорить это дело в суде или хотя бы сформулировать основание иска, чтобы пройти стадию приемлемости (см. постановления по делам «Гулиев против России», № 24650/02, § 55, от 19 июня 2008 г. и «Валашинас против Литвы» (dec), № 44558/98, от 4 марта 2000 г.). Иными словами, у Суда есть глубокие сомнения, что у заявителя могла быть реальная возможность фактически обратиться в суд.

89.  Тот факт, что в одном случае заявитель смог успешно оспорить решение администрации изолятора, запрещающее иметь в камере холодильник, не может изменить это заключение. Наоборот, Суд отмечает, что способность заявителя добиться благоприятного решения суда в данном случае подтверждает вышеуказанный вывод о том, что гражданский иск о возмещении причиненного вреда не предполагал достаточно успешной перспективы для заявителя. Как следует из заявления Властей, национальный суд аннулировал отказ администрации изолятора на основе того, что он не отвечает правовым нормам. В то же время по двум другим делам, по которым заявитель пытался оспорить действия администрации учреждения, суды, отклонив жалобы заявителя, однозначно ссылались на тот факт, что оспариваемые ограничения прав заявителя были установлены законно (см., выше § 72). Принятый российскими судами подход кажется чрезмерно формалистическим. Он позволяет отклонять большое количество дел, аналогичных делу заявителя, в которых условия содержания под стражей являются результатом правового регулирования. Таким образом, как результат позиции судов, иск в суд не предполагает успешной перспективы разрешения и считается скорее теоретическим и иллюзорным, чем адекватным и эффективным в значении пункта 1 статьи 35 Конвенции».

99. Далее Суд напоминает, что в прошлом он устанавливал нарушение статьи 13 ввиду отсутствия эффективного средства правовой защиты против бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания во многих российских делах, определив следующее (см., например, вышеуказанные дела «Бенедиктов» § 29 и «Власов» § 87):

«Власти не указали, какая компенсация могла бы быть предоставлена заявителю прокурором, судом или другими государственными инстанциями, принимая во внимание, что проблемы, которые возникли из-за условий содержания заявителя под стражей, имели, но всей видимости, системный характер, и не относились лично к ситуации заявителя (сравните постановления по делам «Моисеев против Росси» (dec), № 62936/00, от 9 декабря 2004 г.; «Калашников против России» (dec), № 47095/99, от 18 сентября 2001г.; и, недавнее, «Мамедова против России», № 7064/05, § 57, от 1 июня 2006 г.). Власти не предоставили доказательств существования какого-либо внутреннего средства правовой защиты, посредством которого заявитель мог бы пожаловаться на общие условия своего содержания, в частности, в отношении системной проблемы переполненности следственных учреждений в России, или доказательств того, что доступные ему средства правовой защиты были эффективными, то есть, что они могли предотвратить появление нарушений или их продолжение, или что они позволили заявителю получить соответствующую компенсацию (см., с той же целью, постановления по делам «Мельник против Украины», №72286/01, §§ 70-71, от 28 марта 2006 г.; «Двойных против Украины», № 72277/01, § 72, от 12 октября 2006 г.; и «Островар против Молдовы», № 35207/03, § 112, от 13 сентября 2005 г.).»

100.  Тем более, эти выводы применимы к данному делу. Хотя Власти указывали на внутреннее средство правовой защиты, по которому, по их мнению, заявитель мог бы добиться выплаты компенсации за бесчеловечные и унижающие достоинство условия его содержания, они не выдвинули ни одного убедительного довода его эффективности. Это могло бы заключаться в обращении к внутренней правовой базе, позволяющей лицам, пострадавшим от бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания, требовать как возмещения причиненного вреда, так и предотвращения повторения ситуации, или в убедительной демонстрации установленной национальной практики, которая доказывает эффективность средства правовой зашиты в данном вопросе.

101.  Таким образом, Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции вследствие отсутствия в национальном законодательстве эффективного и доступного средства правовой зашиты, позволяющего заявителю оспорить общие условия его содержания в изоляторе ИЗ-47/1 в Санкт-Петербурге.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В ОТНОШЕНИИ ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ С ЗАЯВИТЕЛЕМ

102.  Заявитель жаловался на основании статей 3 и 13 Конвенции, что 28 октября 2007 г. и 14 февраля 2008 г., находясь в государственном исправительном учреждении, он был избит, и что по факту этих инцидентов не было проведено эффективного расследования. Суд будет рассматривать жалобы заявителя с точки зрения негативных и позитивных обязательств государства, вытекающих из статьи 3, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию».

А. Заявления сторон

103.  Власти утверждали, что использование 28 октября 2007 г. и 14 февраля 2008 г. физической силы и специальных мер против заявителя было необходимым из-за поведения заявителя и было законным в соответствии с национальным порядком. Далее они утверждали, что обращение, на которое жаловался заявитель, не достигало порога бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Власти не прокомментировали вопрос о проведении соответствующего расследования по данному делу, как того требует статья 3 Конвенции.

104.  Заявитель оставил свои жалобы без изменений.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

105.  Поскольку жалоба касается инцидента, произошедшего 14 февраля 2008 г., Суд отмечает, что сторонами не оспаривается тот факт, что служащие изолятора прибегли к методам иммобилизации в отношении заявителя (см. пункт Следовательно, постановление [от 27 августа 2008 г.] было вынесено преждевременно и должно быть отменено.

выше). В то же время, вне всякого сомнения, факт избиения заявителя не был установлен (см., в отличие от этого, дело «Дедовский и другие против России», № 7178/03, §§ 76-79, от 15 мая 2008 г.). Заявитель не обращался с жалобой на полученные в результате инцидента травмы, не предоставил никакого медицинского заключения. В материалах дела не указано ничего, что бы свидетельствовало о том, что примененная к заявителю сила превышала минимальный уровень жестокости, и вопрос попадает под действие статьи 3 Конвенции, или, что это было несоразмерно с поведением самого заявителя. Ввиду вышеуказанных соображений, Суд считает, что использование силы в отношении заявителя 14 февраля 2008 г. было результатом правомерных действий служащих изолятора для прекращения неправомерного поведения заявителя и не достигло такого предела, чтобы считаться бесчеловечным или унижающим достоинство обращением. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом (а) пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

106.  Поскольку жалоба касается эпизода, произошедшего 28 октября 2007 г., Суд отметил, что эта жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каких-либо иных основаниях. Следовательно, она является приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Предполагаемое жестокое обращение

107.  Суд напоминает, что заявления о жестоком обращении должны быть подтверждены соответствующими доказательствами. При оценке доказательства Суд в основном применял критерий доказанности «вне разумного сомнения». Однако такое доказательство может возникать из одновременного наличия достаточно обоснованных, очевидных и согласующихся выводов или схожих неопровергнутых фактических презумпций (см. дело «Салман против Турции» (см. дело «Салман против Турции» [БП], № 21986/93, § 100, ЕСПЧ 2000-VII).

108.  Не является предметом спора сторон тот факт, что 28 октября 2007 г. служащие учреждения ИЗ-47/1 Санкт-Петербурга проводили общий обыск/техническую проверку камер изолятора, включая камеру № 74, в которой в период рассматриваемых событий содержался заявитель. Также неоспоримо, что служащие использовали против заявителя резиновую дубинку. Таким образом, Суд признает «вне разумного сомнения», что заявитель был избит служащими изолятора ИЗ-47/1 с помощью резиновой дубинки. Соответственно, Суд перейдет к оценке тяжести жестокого обращения с заявителем.

109. Хотя Власти и признали, что резиновая дубинка была использована, они все же настаивали на том, что использовалась она правомерно, в ответ на неправомерное поведение заявителя.

110.  Суд принимает во внимание вероятность насилия, существующая в следственных изоляторах, и факт, что неповиновение задержанных может быстро перерасти в бунт, требующий привлечения сил безопасности (см., вышеупомянутое дело «Дедовский и другие», § 81, с дальнейшей ссылкой). Тем не менее, применение физической силы, которое не являлось строго необходимым с учетом поведения задержанного унижает человеческое достоинство и является, в принципе, нарушением права, установленного статьей 3 Конвенции (см., постановления по делам «Шаромов против России», № 8927/02, § 27, от 15 января 2009 г.; вышеупомянутое «Дедовский и другие», § 73; «Шейдаев против России», № 65859/01, § 59, от 7 декабря 2006 г.; и «Рибич против Австрии», от 4 декабря 1995 г., § 38, Серия А № 336).

111.  В настоящем деле Суд не убежден в том, что применение против заявителя резиновой дубинки было строгой необходимостью. Суд отметил, что Власти в качестве причины назвали необходимость прекратить нападение заявителя на служащих изолятора (см. пункт 61 выше). В то же время, документы, представленные в поддержку позиции Властей, только отчасти упоминают отказ заявителя выполнять законные приказы, не уточняя характер этих приказов и форму сопротивления заявителя, которая, по неподтвержденной информации, вынудила применить резиновую дубинку (см. пункты 63-64 выше). Таким образом, следует, что национальные власти не смогли обосновать необходимость нанесения заявителю многочисленных травм (ссадины и гематомы) и убедительно доказать, что применение силы не было чрезмерным. Суд особенно обеспокоен применением против заявителя резиновой дубинки, учитывая привлечение подразделения специального назначения (см. пункт 59 выше), которое он считает установленным фактом ввиду следующих соображений. Суд отмечает, прежде всего, что Власти не оспаривали заявления заявителя относительно участия такого подразделения в рассматриваемых событиях. Кроме того, согласно материалам дела, национальный суд отменил постановление прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела по факту применения к заявителю специальных средств, признав его преждевременным и неполным, и указал, в том числе, что в ходе дополнительной проверки необходимо опросить командира подразделения специального назначения, чтобы прояснить задачу участия подразделения (см. пункт 65 выше). Далее Суд отмечает, что национальные власти этого не сделали (см. п. 66 выше).

112.  При таких обстоятельствах следует, что использование силы против заявителя имело репрессивный характер, и было направлено на унижение его достоинства и принуждение к повиновению. Обращение, которому был подвергнут заявитель, по видимому, причинило ему психические и физические страдания, даже если не стало очевидным результатом причинения долговременного вреда его здоровью.

113.  Таким образом, установлено нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку 28 октября 2007 г. власти России подвергли заявителя бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в

нарушение этой нормы.

(b) Предполагаемая неэффективность расследования

114. Суд напоминает о том, что в случаях, когда лицо обращается со спорным заявлением о жестоком обращении в нарушение статьи 3, это положение в совокупности с общей обязанностью государства в рамках статьи 1 Конвенции «обеспечивать каждому лицу, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции», подразумевает требование о проведении эффективного официального расследования.

115. Обязательство по проведению расследования касается «не результата, а используемых средств»: не каждое расследование обязательно приводит к успешному результату или выявляет факты, совпадающие с мнением заявителя о произошедших событиях; однако, оно, по существу, должно привести к установлению фактов дела и, если доводы оказываются верными, к установлению личности и наказанию виновных лиц (см. «Пол и Одри Эдварде против Соединенного Королевства» (Paul and Audrey Edwards v. the United Kingdom), №46477/99, §71, ЕСПЧ 2002-11, а также «Махмут Кайя против Турции» (Mahmut Kaya v. Turkey), №22535/93, § 124, ЕСПЧ 2000-Ш). В ином случае, главный запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания на законодательном уровне будет, несмотря на свою первостепенную важность, неэффективным на практике и в некоторых случаях представителям государственной власти представится возможность безнаказанно злоупотреблять правами тех, кто находится под их контролем (см. «Хазар против бывшей Республики Македония» (Jasar v. "the former Yugoslav Republic of Macedonia"), № 69908/01, § 55, 15 февраля 2007 г.; «Матко против Словении» (Matko v. Slovenia), №43393/98, §84, 2 ноября 2006 г.; «Ассенов и другие против Болгарии» (Assenov and Others v. Bulgaria), 28 октября 1998 г., § 102, Отчеты 1998-VIII; а также упоминавшееся выше дело Лабиты {Labita), § 131).

116. Минимальные стандарты в отношении эффективности, обозначенные прецедентной практикой Суда, также включают в себя рекомендации о том, что расследование должно быть независимым, объективным и должно быть подвержено контролю со стороны общественности, а также о том, что компетентным органам необходимо действовать с образцовой добросовестностью и оперативностью (см. «Исаева и другие против России», №№ 57947/00, 57948/00 и 57949/00, §§ 208-13, 24 февраля 2005 г., а также «Менешева против России», № 59261/00, § 67, ЕСПЧ 2006-III).

117. Властями не был оспорен тот факт, что 1 и 2 ноября 2007 года заявитель подал жалобу в прокуратуру о предполагаемых избиениях 28 октября 2007 года. Таким образом, дело было должным образом представлено на рассмотрение компетентных органов в то время, когда от них вполне обоснованно ожидалось проведение расследования относительно рассматриваемых обстоятельств. Утверждения заявителя подкрепляются результатами медицинского обследования, проведенного после произошедшего инцидента, в ходе которого были зафиксированы множественные ссадины и гематомы на теле заявителя (см. вышеупомянутый пункт 61). Таким образом, жалоба заявителя была признана «небезосновательной» и на национальные власти было возложено обязательство провести «тщательное и эффективное расследование, которое должно привести к установлению личностей и наказанию виновных лиц» (см., с аналогичными мотивами, «Генералов против России», №24325/03, § 139, 9 июля 2009 г., с дальнейшими ссылками).

118.  Суд отмечает, что 14 декабря 2007 года прокуратура, проведя проверку, установила, что 28 октября 2007 года во время технической проверки камеры заявитель не выполнил законные требования служащих изолятора и последние были вынуждены прибегнуть к применению физической силы и специальных методов (см. вышеупомянутый пункт 63). В постановлении не указывались детали тех мер, которые были приняты в ходе проверки, такие, как, например, опрос лиц, участвовавших в инциденте, возможных свидетелей, а также проверка медицинского заключения. В нем не рассматривались утверждения заявителя относительно участия в инциденте отряда специального назначения, и не было указано, каким образом заявитель не смог выполнить требования тюремных служащих. Также постановление не содержит оценки того, насколько поведение самого заявителя соотносится с физической расправой над ним.

119.  Суд далее отмечает, что спустя девять месяцев после предполагаемых избиений, 27 августа 2008 г., прокуратура решила не возбуждать уголовное дело против служащих изолятора. Опираясь на результаты медицинского обследования заявителя, отчет о применении резиновой дубинки и утверждения четырех офицеров, принимавших участие в инциденте, прокуратура пришла к заключению, что в ходе проведения обыска в камере заявителя применение физической силы и резиновой дубинки против него было законным, по причине его отказа выполнить законные требования тюремных служащих (см. вышеупомянутый пункт 64). Почти год спустя, 27 июля 2009 года, рассматриваемое постановление было отменено в связи с тем, что проверка была признана неполной. Было указано, что в ходе дополнительной проверки необходимо, среди прочего, опросить заявителя, получить и изучить его медицинские документы, а также опросить начальника отдела специального назначения «Тайфун», который предположительно участвовал в инциденте 28 октября 2007 года (см. пункт 65 выше). Поскольку заявитель не был проинформирован о последующем ходе проверки, властям необходимо было передать данную информацию на рассмотрение. Однако власти этого не сделали и не предоставили удовлетворительных объяснений относительно вышеупомянутого упущения.

120. Принимая во внимание вышеизложенное, Суд соответственно не имеет оснований полагать, что проверки были своевременными и тщательными. Следовательно, Суд считает, что в данном деле органы власти не смогли обеспечить проведение эффективного расследования в соответствии с требованиями статьи 3 Конвенции.

121. Таким образом, имело место нарушение процессуальной части статьи 3 Конвенции.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ В ОТНОШЕНИИ ЧРЕЗМЕРНОЙ ДЛИТЕЛЬНОСТИ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

122.  Заявитель жаловался, что длительность уголовного разбирательства против него не соответствовала требованию «разумного срока», предусмотренного пунктом 1 статьи 6 Конвенции, соответствующая часть которой гласит:

«При предъявлении ... ему любого уголовного обвинения, каждый имеет право на своевременное ... разбирательство [а] ... судом ...»

А. Заявления сторон

123.  Власти заявляют, что полная продолжительность судебного разбирательства против заявителя не превышает разумный срок в соответствии с требованием пункта 1 статьи 6 Конвенции. В ходе слушания суд рассмотрел значительное количество ходатайств, поданных участниками процесса; он изучил исчерпывающие материалы дела (были опрошены четыре соответчика и более двадцати свидетелей, а также было проведено более пятнадцати экспертиз); в ряде случаев слушания были перенесены ввиду неявки свидетелей, членов состава присяжных или ответчиков.

124.  Заявитель оставил свои жалобы без изменений. Он отметил тот факт, что при подсчете продолжительности судебного разбирательства против него, Власти не учли тот период ожидания, когда дело рассматривалось в кассационном суде. Далее он заявил, что неявку обвиняемых в суд необходимо отнести исключительно на счет национальных властей, поскольку они не смогли организовать их приезд в здание суда. Что касается неявки членов состава присяжных, заявитель утверждает, что в двух случаях присяжные заседатели, не явившиеся на слушание, были заменены другими присяжными, а данный факт был отражен в судебном протоколе. Таким образом, ссылка Властей на отсрочки, предположительно вызванные неявкой членов состава присяжных, является незаконной.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

125.  Суд указывает на то, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта (а) пункта 3 статьи 35

Конвенции, и что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она является приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Период времени, который необходимо принять во внимание

126.  Суд напоминает, что период времени, который необходимо принять во внимание при определении продолжительности уголовного разбирательства, начинается с того дня когда человек становится «обвиняемым» в рамках автономного значения данного термина. Данный период времени заканчивается в тот день, когда обвинение окончательно определено либо когда прекращается производство по делу. «Обвинение», в силу пункта 1 статьи 6, может быть определено как «официальное уведомление лица компетентными органами власти об обвинении его в совершении уголовно наказуемого преступления», данное определение также отвечает критерию, была ли «ситуация [подозреваемого] затронута в значительной степени» (см., недавнее постановление Суда по делу «Владимир Кривоносов против России», № 7772/04, § 147, 15 июля 2010 г.).

127.  Суд далее отмечает, что необходимо учитывать только те периоды времени, когда дело действительно ожидало рассмотрения в судах, а именно, периоды, когда не был вынесен обвинительный приговор в отношении заявителя, а также когда органы власти были обязаны вынести данное судебное постановление (см., аналогичные постановления по делу «Баранцева против России», № 22721/04, § 47, 4 марта 2010 г., а также «Игнатьева против России», № 10277/05, § 34, 3 апреля 2008 г.).

128.  Из этого следует, что в данном деле процесс по делу заявителя находился в ожидании рассмотрения в течение двух периодов времени. Первый период начался в день заключения заявителя под стражу 16 апреля 2005 года, когда ему первый раз были предъявлены «обвинения», и закончился 15 мая 2008 года, когда приговор от 6 ноября 2007 года было оставлено без изменений в порядке кассационного производства. Второй период начался 25 февраля 2009 года, когда апелляционное определение от 15 мая 2008 года было отменено в результате пересмотра в порядке надзора, и закончился 23 июля 2009 года, когда Верховным Судом было принято новое кассационное определение. Таким образом, период времени, который необходимо принять во внимание, длился почти три с половиной года. Данный период охватывает стадию расследования и два уровня юрисдикции.

(b) Обоснованность длительности судебного разбирательства

129.  Суд напоминает, что обоснованность длительности судебного разбирательства необходимо оценивать с учетом конкретных обстоятельств дела, принимая во внимание критерии, заложенные в прецедентной практике Европейского Суда - в частности, сложность дела, поведение заявителя и поведение компетентных органов власти. В отношении последнего, необходимо также принимать во внимание личную заинтересованность заявителя в деле (см., недавнее постановление по делу Владимира Кривоносова, упомянутое выше, § 149, с дальнейшими ссылками).

130. Суд признает, что данное дело, в котором были задействованы пять обвиняемых и рассматривались многочисленные серьезные обвинения, было достаточно сложным.

131. Принимая во внимание поведение заявителя, Суд не относит на его счет ни одной задержки в судебном разбирательстве. Неявка других обвиняемых, содержащихся под стражей, на которую ссылаются Власти как на одну из причин отсрочки слушаний, не может вменяться заявителю, поскольку явка других обвиняемых по его делу в суд зависела от национальных властей, отвечающих за их этапирование из следственного изолятора в здание суда.

132.  Возвращаясь к поведению национальных органов власти, Суд отмечает, что с апреля 2005 года по июнь 2006 года дело находилось на расследовании в следственных органах и что с декабря 2006 года по ноябрь 2007 года оно изучалось судом первой инстанции. Оба периода вполне обоснованы. Далее Суд отмечает, что первый раз национальный суд рассматривал в порядке кассационного производства обвинительный приговор заявителя приблизительно пять месяцев, а остальные пять месяцев дело, слушающееся в порядке кассации, пересматривалось после отмены первоначального кассационного определения во время производства в суде надзорной инстанции. Данный промежуток времени считается обоснованным. Из этого следует, по-видимому, единственная задержка в судебном разбирательстве в отношении заявителя, за которую можно критиковать национальные органы власти, была с июня 2006 года по декабрь 2006 года, которая произошла в результате тщетной попытки суда первой инстанции вернуть дело на рассмотрение прокурору с целью внесения поправок в обвинительное заключение. Однако, по мнению

Суда, данная задержка, которая сама по себе не была основанием для продления рассматриваемого разбирательства, не выходит за пределы того, что может считаться разумным периодом времени для рассмотрения дела.

133.  С учетом вышеизложенного, Суд считает, что продолжительность судебного разбирательства в данном деле не выходит за рамки требования «разумного срока». Соответственно, нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции не было.

IV.  ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

134.  В заключение, заявитель представил ряд дополнительных жалоб в рамках статьи 6 Конвенции, относящихся к его судебному процессу.

135.  Учитывая весь имеющийся материал и то, насколько эти жалобы попадают под его компетенцию, Суд не находит признаков нарушения прав и свобод, закрепленных в Конвенции или Протоколах к ней. Из этого следует, что данная часть жалобы должна быть отклонена на основании пунктов 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V.  ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

136.  Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий данного нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

А. Компенсация

137.  Заявитель требует 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

138. Власти Российской Федерации полагали, что данное требование является чрезмерным.

139. Суд отмечает, что в настоящем деле им обнаружены серьезные нарушения Конвенции. Заявитель содержался под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях. Далее в заключении он подвергался жестокому обращению, и национальные органы власти не смогли провести своевременное и эффективное расследование. При данных обстоятельствах Суд считает, что страдания и расстройство, причиненное заявителю, не могут быть компенсированы одним лишь признанием факта нарушения. Дав объективную оценку, Суд присуждает заявителю 18 000 евро в счет компенсации морального вреда плюс налог, которым может облагаться данная сумма.

B. Судебные издержки и расходы

140. Заявитель не требовал возмещения издержек и расходов. Соответственно, по данному пункту выплата не предусматривается.

C. Проценты за просрочку платежа

141. Суд полагает приемлемым то, что за просрочку платежа на присужденные суммы начисляются простые проценты по предельным годовым ставкам по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1.  Признает приемлемой

(a)  жалобу на основании статьи 3 ввиду ненадлежащих условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге;

(b)  жалобу на основании статьи 13 ввиду отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении предположительно унижающих достоинство заявителя условий его содержания под стражей;

(c)  жалобу на основании статьи 3 относительно предполагаемого жестокого обращения 28 октября 2007 года и неспособности проведения своевременного и тщательного расследования по данному факту;

(d)  жалобу на основании пункта 1 статьи 6 относительно длительности судебного разбирательства в отношении заявителя;

и остальную часть жалоб заявителя неприемлемой;

2.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении ненадлежащих условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге в период с 6 мая 2005 года по апрель 2008 года, и отсутствовало нарушение в отношении условий содержания его под стражей в упомянутом выше изоляторе в период с апреля 2008 года по 7 сентября 2008 года и с 7 июня по 17 сентября 2009 года;

3.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции ввиду отсутствия эффективного средства правовой защиты, которое позволило бы заявителю подать жалобу относительно на ненадлежащие условия его содержания под стражей;

4.  Постановил, что имело место нарушение материальной и процессуальной частей статьи 3 Конвенции ввиду жестокого обращения в отношении заявителя 28 октября 2007 года;

5.  Постановляет, что отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции относительно длительности судебного разбирательства в отношении заявителя;

6.  Постановляет

(а) что власти Государства-ответчика должны выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления данного постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, 18 000 (восемнадцать тысяч) евро в российских рублях по курсу, установленному на день выплаты, а также все налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(б) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента;

7. Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Составлено на английском языке, уведомление направлено в письменном виде 10 мая 2011 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампач, Заместитель Секретаря Секции

Нина Вайич, Председатель