Дело Копылов против России, Жалоба № 3933/04, 29 июля 2010 г.





ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПРЕВАЯ СЕКЦИЯ

Дело Копылов против Российской Федерации


Жалоба № 3933/04


ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

29 июля 2010 года

 

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке.

В деле «Копылов против Российской Федерации»

Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) (Первая секция),

в следующем составе:

X. Розакис, Председатель Палаты,

Н. Вайич,

А. Ковлер,

Э. Штайнер,

X. Хаджиев,

Дж. Малинверни,

Дж.Николау, судьи,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая Палатой на совещании за закрытыми дверями 6 июля 2010 г.

принял следующее постановление указанного выше числа:

 

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было .инициировано жалобой №3933/04, поданной 25 декабря 2003 г. в Европейский Суд против Российской Федерации в соответствии со ст. 34 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации О.В. Копыловым (далее - заявитель).

2. Интересы заявителя, которому была оказана правовая помощь, представляли Е. Крутикова и М. Рачковский, адвокаты московской неправительственной организации «Центр содействия международной защите». Власти Российской Федерации первоначально были представлены в Европейском Суде П. Лаптевым и В. Милинчук, бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, а впоследствии - Г. Матюшкиным, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и конвоиров и что расследование в отношении его заявлений о жестоком обращении было неудовлетворительным и неэффективным,

4. 5октября 2006 г. Европейский Суд признал жалобу частично неприемлемой и решил коммуницировать жалобу на предположительно жестокое обращение и неэффективное расследование властям Российской Федерации. Согласно положениям п. 1 ст. 29Конвенции, Европейский Суд решил также рассмотреть жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и посуществу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

ФАКТЫ

I.ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Заявитель,1967 года рождения, проживает в г. Липецке.

А. Жестокое обращение со стороны сотрудников милиции в период с января по апрель2001 г.

1. Арест заявителя по подозрению в убийстве и жестокое обращение в отношении последнего со стороны сотрудников милиции

7. 22января 2001 г. приблизительно в 12 часов дня заявитель был задержан и доставлен в ОВД Долгоруковского района Липецкой области. Как следует из рапорта сотрудника милиции, производившего задержание, заявитель был задержан 22 января2001 г. по подозрению в торговле наркотиками. Тем не менее, обвинения в этой связи последнему никогда не предъявлялись. По словам заявителя, он подозревался в убийстве сотрудника милиции. Заявитель отрицал свою причастность к этому преступлению.

8. Вечером того же дня заявитель был переведен в Долгоруковское отделение милиции Липецкого района, где он был избит Герасимовым (начальником отдела милиции) и Абакумовым (начальником следственного отдела). По утверждению заявителя,вышеуказанные лица наносили ему удары руками и ногами в области головы,туловища и солнечного сплетения. Они вынудили его встать на колени перед фотографией убитого сотрудника милиции и просить прощения за убийство последнего. Они раздели заявителя, угрожая изнасиловать его. Герасимов ударил заявителя ладонями по ушам. Заявитель потерял сознание. Затем он был передан сотрудникам милиции Кондратову и Трубицыну, которые продолжили его избиение.Они связали руки заявителя за спиной, подвесили его, надевали на него противогаз и перекрывали воздушный клапан.

9. Около полуночи заявитель был помещен в карцер.

10. 23 января 2001 г. заявитель был официально задержан и допрошен. Он отрицал свою вину и дал подписку о невыезде. Тем не менее, заявитель не был освобожден, и его опять поместили в камеру

11. Долгоруковского отделения милиции. Как следует из книги учета задержанных лиц, заявитель находился там в период с 23 по 26 января 2001 г. По словам заявителя, во время содержания под стражей в Долгоруковском отделении милиции он страдал от регулярных побоев со стороны Лукина (начальника управления общественной безопасности), Абакумова, Герасимова и Буцана(заместителя начальника отделения милиции). Сотрудники милиции Кондратов,Трубицын, Алябьев, Пантелеев и Саввин также наносили ему удары руками и ногами в области головы, спины, живота, почек и печени, надавливали пальцами на глаза,били ладонями по ушам и плевали в него. Они угрожали изнасиловать и убить его,надевали на заявителя противогаз, перекрывали воздушный клапан и заставляли вдыхать сигаретный дым.

12. 26 января 2001 г. было принято официальное решение о продлении срока содержания заявителя под стражей на основании подозрения в убийстве. Затем он был переведен в Воловское отделение милиции Липецкого района, где находился вплоть до 28 января 2001 г. Он был допрошен Шубиным который угрожал избить его, если тот не признается в убийстве.

13. 28 января 2001 г. заявитель был опять доставлен в Долгоруковское отделение милиции. По его утверждению, в период с 28 по 31января 2001 г. он каждый день подвергался жестоким побоям со стороны вышеперечисленных лиц. Сотрудники милиции Алябьев, Лукин и Кавыршин наносили удары электрическим током по различным частям тела: заявителя, использовав провода, подключенные к генератору. Они настаивали на том, что он должен отказаться от правовой защиты и признать свою вину. Заявитель несколько раз терял сознание. Гражданин Андреев, следователь прокуратуры Липецкого района,был очевидцем жестокого обращения в отношении заявителя.

14. 29 января 2001 г. с заявителем имел беседу гражданин Ибиев, следователь прокуратуры Липецкого района, ведущий дело об убийстве сотрудника милиции. По словам заявителя, Ибиев принуждал его признать свою вину и угрожал, что избиения будут продолжаться до тех пор, пока не будет сделано признание.

15. 30 января 2001 г. заявитель сделал признание в убийстве, которое было записано на видеокамеру. Перед видеосъемкой сотрудник милиции Караваева наложила макияж на лицо заявителя с целью скрыть синяки.

16. 31 января 2001 г. заявителю было предъявлено обвинение в убийстве. Последний сделал повторное признание в присутствии следователя Ибиева. До допроса заявитель сделал письменное заявление об отказе от правовой защиты.

17. 2 февраля 2001 г. заявитель был переведен в следственный изолятор ЮУ-323/Т-2 в г.Ельце Липецкой области (далее - Елецкий следственный изолятор). В тот же день он говорил с адвокатом, нанятым его матерью. Адвокат увидел синяки и ссадины на лице и теле заявителя.

18. В периоды с 9 по 17 февраля и с 29 марта по 7 апреля заявитель содержался под стражей в Долгоруковском отделении милиции. По утверждению заявителя, он постоянно подвергался побоям со стороны тех же сотрудников милиции, что и раньше. Они связали его, заворачивали в матрас, клали на пол и прыгали на нем.Они били заявителя по ступням резиновыми дубинками, кулаками и ногами, били ладонями по ушам. Кроме того, они направляли на него пистолет и угрожали изнасиловать его, надевали на него противогаз и перекрывали воздушный клапан.Указанные лица также подвергали заявителя пыткам электрическим током.

19. 16мая 2001 г. с заявителя было снято обвинение в убийстве, так как он отозвал свое признание, а других доказательств его вины не имелось.

20. 15 января 2002 г. Липецкий областной суд признал виновным в убийстве сотрудника милиции другое лицо.

2. Соответствующие медицинские документы

21. Как следует из справок, выданных заместителем начальника Елецкого следственного изолятора и врачом того же изолятора, заявитель прибыл туда 5 февраля 2001 г.Вокруг глаз заявителя были синяки, а на запястьях имелись покрытые корками ссадины. Также он жаловался на головную боль. Он прошел осмотр у невропатолога,который признаков черепно-мозговой травмы не обнаружил. Тем не менее, заявителю было предписано лечение последствий «прошлой черепно-мозговой травмы»,предположительно полученной в 1984 г.

22. 6 февраля 2001 г. заявителя осмотрел медицинский эксперт Ермаков. В своем отчете последний указал, что синяки имелись вокруг глаз, на теле и на левом бедре заявителя, на его запястьях также имелись покрытые корками ссадины. Ермаков установил, что эти телесные повреждения были получены более двух недель назад.Однако позже Ермаков заявил следователю об ошибочности своей оценки и о том,что фактически эти телесные повреждения были получены ранее, чем за две недели до осмотра.

23. 21февраля 2001 г. заявителю был поставлен диагноз «отит» (воспаление внутреннего или наружного уха, обычно вызываемое бактериями или травмой).

24. 28 февраля 2001 г. заявителю был сделан рентген. Признаков посттравматической деформации кости выявлено не было.

25. 21марта 2001 г. заявитель был обследован группой психиатров, которые признали его психически вменяемым.

26. Заявитель неоднократно жаловался на боль в ступнях. 20 апреля, 20 июня и 16 июля 2001 г.хирург осмотрел его ступни и посттравматической патологии не выявил. Тем не менее, 13 и 18 июня 2006 г. врачи диагностировали отек стопы и голеностопного сустава, а также депигментацию стоп.

27. В июне 2001г. заявителю был поставлен диагноз «хронический посттравматический арахноменингит» (болевой синдром, вызванный воспалением мягких оболочек спинного мозга).

28. В июне и июле 2001 г. заявитель неоднократно жаловался на головные боли, тошноту,головокружение, общую слабость и случаи потери сознания. По заключению невропатолога, заявитель страдал от последствий черепно-мозговых травм и сотрясения головного мозга.

29. 28августа 2001 г. заявителю были поставлены диагнозы «отек головного мозга»(избыточное скопление воды в головном мозге в результате, помимо прочего,травмы головы) и «посттравматическая деформация двух левых ребер».

30. 1 ноября. 2001 г. заявитель был обследован психиатром, который диагностировал астёноневротический синдром (тик).

31. 12 февраля 2002 г. заявителю были поставлены диагнозы «облитерируюпгий эндартериит» (воспалительное заболевание, при котором происходит поражение суставов; является результатом перенапряжения или травм) и «невропатия стопы»(заболевание, поражающее нервную систему и вызываемое инфекцией, многократными травмами или острой травмой).

32. 18марта 2002 г. медицинские эксперты управления здравоохранения Липецкой области выдали следующее заключение на основании медицинской карты заявителя:

- телесные повреждения, указанные в медицинском заключении от 6 февраля 2001 г. были причинены за 8-12 дней до осмотра синяков и за 3-7 дней до осмотра ссадин.Повреждения могли быть получены при обстоятельствах, описанных заявителем;

- представляется невозможным определить с полной достоверностью, получил ли заявитель черепно-мозговую травму 24 января 2001 г.

33. 7 мая 2002 г. заявителю был поставлен диагноз «левостороннее нарушение слуха».

34. 31мая 2002 г. группа психиатров Липецкой областной психиатрической больницы обследовала заявителя и сделала заключение, что до задержания состояние его здоровья был хорошим. Во время следствия у него развилось посттравматическое стрессовое расстройство, которое приняло хроническую форму. Органическое изменение личности и параноидальное расстройство личности заявителя могли быть вызваны жестоким обращением в его отношении в период с 22 января по 1 июля 2001г.

35. 29октября 2002 г. заявитель был обследован группой психиатров Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского. Психиатры подтвердили заключение экспертов от 31 мая 2002 г. и установили, что психическое расстройство личности заявителя явилось результатом травмы мозга,полученной в 2001 г. Они рекомендовали заявителю пройти психиатрическое лечение.

36. В тот же день заявитель был осмотрен хирургом, который диагностировал посттравматический артрит обеих стоп. По заключению невропатолога, заявитель страдает от последствий многократных черепно-мозговых травм и поставматической энцефалопатии (заболевания мозга).

37. Медицинским свидетельством от 22 ноября 2003 г. подтверждается, что заявитель страдает левосторонней глухотой и правосторонним нарушением слуха.

38. В 2004 г. заявителю дали группу инвалидности и назначили пенсию.

39. Согласно медицинскому свидетельству, выданному 2 июля 2007 г. врачом М., психиатром, проводящим лечение заявителя, на момент выдачи свидетельства заявитель все еще страдал от психических расстройств. Он посещал психиатра два раза в месяц и принимал психоактивные медикаменты в больших дозах. Тем не менее, несмотря на интенсивное лечение, психическое состояние заявителя продолжало ухудшаться.

40. 26 февраля 2008 г. группой психиатров Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского г. Москвы было выявлено, что с 2001 г.заявитель страдает посттравматическим параноидальным расстройством личности.Расстройство было настолько серьезным и продолжительным, что оно могло считаться хроническим. Психиатры заключили, что заявитель нуждается в стационарном психиатрическом лечении.

3.Расследование заявленных фактов жестокого обращения

41. С начала февраля и до апреля 2001 г. заявитель и его защитник подали значительное количество жалоб на жестокое обращение в адрес городского и областного прокуроров, а также Генерального прокурора Российской Федерации. Заявитель подробно описал обращение, которому он был подвергнут, назвал сотрудников Долгоруковского отделения милиции, которые, по его утверждению, участвовали в жестоком обращении, и ходатайствовал о проведении в его отношении медицинской экспертизы для фиксации полученных им травм. Он также ходатайствовал перед прокуратурой о возбуждении в отношении сотрудников милиции уголовного дела

42. 5 июня 2001 г. жалобы заявителя Липецкой областной прокуратурой были переданы для проведения доследственной проверки следователю Ибиеву. Позднее жалобы заявителя были переданы в прокуратуру г. Ельца.

43. Прокуратура г. Ельца опросила троих указанных заявителем сотрудников милиции. Они показали,что никакому жестокому обращению заявитель не подвергался. 6 июля 2001г.прокуратура г. Ельца в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции отказала. Указанное решение Липецкой областной прокуратурой было отменено, была проведена дополнительная проверка. В частности, были установлены периоды нахождения заявителя в Долгоруковском отделе милиции, был опрошен ряд сотрудников милиции, а также следователь Ибиев, было проведено медицинское освидетельствование заявителя.

44. 14 сентября 2001 г. прокуратура г. Ельца в возбуждении уголовного дела вновь отказала.

45. 11 октября 2001 г. Липецкая областная прокуратура решение от 14 сентября 2001 г. отменила, установив факт неполноты доследственной проверки. В частности, прокуратурой г. Ельца не было установлено состояние здоровья заявителя до задержания, а также не выяснялось, являлось ли задержание законным. Кроме того, не были учтены доказательства, подтверждающие утверждения заявителя о жестоком обращении, а именно, его признание в совершении убийства,от которого заявитель позднее отказался, а также медицинское заключение,фиксирующее полученные им травмы.

46. В тот же день Липецкая областная прокуратура возбудила в отношении сотрудников Долгоруковского отдела милиции уголовное дело. Заявитель был признан потерпевшим.

47. 3ноября 2001 г. двое сотрудников милиции были допрошены по поводу обстоятельств задержания заявителя. Представляется, что никаких дальнейших действий до января2002 г. не предпринималось.

48. 23января 2002 г. следователь назначил медицинское освидетельствование заявителя.Освидетельствование было проведено экспертами Липецкого областного управления Министерства здравоохранения на основании медицинских документов заявителя. Оно было завершено 18 марта 2002 г. Эксперты установили, что травмы заявителя при описанных им обстоятельствах возникнуть не могли.

49. В ответ на жалобы заявителя на задержки в расследовании 12 апреля 2002 г.Генеральная прокуратура дала указание ускорить предварительное следствие по делу.

50.В мае 2002 г. были допрошены лица, находившиеся в камере Долгоруковского отделения милиции вместе с заявителем. Они показали, что заявитель был очень сильно испуган, жаловался на жестокое обращение и неоднократно терял сознание.На его теле они видели следы побоев.

51.4июня 2002 г. заявитель был допрошен в отношении обстоятельств его задержания и жестокого обращения.

52. 11августа 2002 г. прокуратура Липецкой области уголовное дело в отношении сотрудников Долгоруковского отделения милиции прекратила. 18 октября 2002 г.Генеральная прокуратура вышеуказанное решение отменила и дала указание уголовное дело возобновить.

53. 24декабря 2002 г. сотрудник Долгоруковского отделения милиции, который конвоировал заявителя на допрос в январе 2001 г., показал, что видел ссадины вокруг глаз заявителя.

54. 9января 2003 г. был допрошен следователь Ибиев. Какое-либо участие в жестоком обращении он отрицал.

55. 28 апреля 2003 г. защитник заявителя показал, что он представлял заявителя с января 2001 г., что ему не разрешали встретиться- с заявителем до февраля 2001г.,.а также, ;что видел следы побоев на лице и теле заявителя.

56. 16мая 2003 г. сотрудникам Долгоруковского отделения милиции Абакумову,Кондратову, Трубицыну и Лукину было предъявлено обвинение в превышении служебных полномочий, связанное с применением насилия и оружия, и повлекшее за собой тяжкие последствия, т.е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 (а, б, в) ст. 286 Уголовного кодекса Российской Федерации.

57. 16июля 2003 г. заявитель был вторично допрошен по вопросу жестокого обращения.

58. 28августа 2003 г. заявитель был уведомлен о завершении предварительного следствия. Ему было предложено изучить материалы дела.

59. Заявитель обратился в Липецкую областную прокуратуру с жалобой на неполноту предварительного следствия. В частности, прокуратура не предъявила обвинений сотрудниками милиции Буцану, Герасимову и Саввину, допустившим в отношении заявителя жестокое обращение, а также следователям Андрееву и Ибиеву, которые подделали доказательства и принудили его к самооговору в совершении убийства.

60. 28ноября 2003 г. прокуратура Липецкой области жалобы заявителя отклонила, признав недостаточность доказательств для уголовного преследования Буцана, Герасимова и Саввина и пропуск срока привлечения Андреева и Ибиева к дисциплинарной ответственности.

61. В неустановленный день предварительное следствие по делу было возобновлено и был проведен дополнительный сбор информации.

62. 11марта 2004 г. было проведено опознание. Заявитель опознал гражданку Караваеву,которая гримировала его до видеосъемки его признательных показаний в январе 2001г.

63. 18марта 2004 г. заявитель был доставлен в Долгоруковское отделение милиции, где указал камеры, в которых он содержался, а также комнаты, в которых его избивали.

64. 25марта и 26 апреля 2004 г. были проведены дополнительные опознания. Заявитель опознал гражданина Алябьева и гражданина Саввина как сотрудников милиции,которые его избивали и пытали электрическим током.

65. 7 и 13 апреля 2004 г. были проведены дополнительные допросы заявителя.

66. 29 и 30 апреля, а также 5 мая 2004 г. Кондратову, Абакумову, Пантелееву, Алябьеву,Ковырпшну, Буцану, Лукину, Трубицыну, Саввину и Герасимову были предъявлены обвинения в превышении должностных полномочий с использованием насилия, оружия,а также причинением тяжких последствий, т.е. в совершении преступления,предусмотренного ч. 3 (а, б, в) ст. 286 Уголовного кодекса Российской Федерации.

67. 31мая 2004 г. заявитель был уведомлен о завершении предварительного следствия, и ему было предложено изучить материалы дела. Позднее в неустановленный день предварительное следствие было продолжено.

68. 15сентября 2004 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации отдал распоряжение о продлении срока предварительного следствия до 10 января 2005 г.

69. Заявитель обжаловал в суд отказ Липецкой областной прокуратуры предъявить обвинения следователям той же прокуратуры Андрееву и Ибиеву, которые подвергли его незаконному задержанию, подделали доказательства против него и принудили его оговорить себя, а также против медицинского эксперта Ермакова, который осмотрел его 6 февраля 2001 г. и ложно установил, что травмы возникли у заявителя до его задержания.

70. 9 ноября 2004 г. Липецкий областной суд в последней инстанции оставил без удовлетворения жалобы заявителя. Суд установил факт проведения служебной проверки и отсутствие оснований для уголовного преследования Андреева, Ибиева или Ермакова.

71. 18 февраля 2005 г. уголовное дело в отношении сотрудников Долгоруковского отделения милиции было передано на рассмотрение в Елецкий городской суд Липецкой области.

72. Судебное рассмотрение было начато 28 марта 2005 г. Подсудимые заявили о своей невиновности и от дачи показаний отказались.

73. Суд заслушал заявителя, многочисленных свидетелей, а также рассмотрел доказательства медицинского характера.

74. 28 декабря 2007 г. Елецкий городской суд признал подсудимых виновными согласно предъявленному обвинению. Суд признал установленным, что с 22 января по 7апреля 2001 г. подсудимые неоднократно жестоко обращались с заявителем,избивали его руками и ногами, наносили удары по пяткам резиновыми дубинками,подвергали его воздействию электрического тока, надевали на него противогаз и перекрывали доступ воздуха либо заставляли его вдыхать через воздушный клапан сигаретный дым, связывали ему руки за спиной и подвешивали его на веревке,прыгали на грудной клетке и животе заявителя, направляли на него огнестрельное оружие и угрожали застрелить, душили его, угрожали ему изнасилованием, плевали на него, заставляли его раздеваться и становиться на колени перед фотографией сотрудника милиции, в убийстве которого он подозревался, и извиняться за убийство. Применение силы было нацелено на принуждение заявителя к повиновению и даче признательных показаний в совершении преступлений. В результате жестокого обращения заявитель получил следующие травмы: многочисленные ушибы и ссадины, перелом ребра, деформацию левой лопатки, травму ноги, приведшую к полиартриту с дегенеративно-дистрофическими изменениями и функциональным нарушением работы обеих стоп. Кроме того, в результате жестокого обращения у заявителя развилось хроническое посттравматическое психиатрическое заболевание.Суд приговорил подсудимых к лишению свободы на срок от четырех до пяти лет и восьми месяцев с последующим трехлетним запретом на прохождение службы в правоохранительных органах. В тот же день подсудимые были взяты под стражу.

75. 2 июня 2008 г. Липецкий областной суд в кассационной инстанции оставил обвинительный приговор в силе, однако, принял решение о смягчении наказаний.Суд отметил, что некоторые из подсудимых имели награды за отличную службу в милиции, а также, что все имели положительные характеристики с места службы. В результате чего, суд пришел к выводу, что имелись основания применить к подсудимым наказания ниже низшего предела. Суд приговорил шестерых подсудимых к лишению свободы сроком от двух лет и шести месяцев до трех лет и трех месяцев.Оставшиеся четверо подсудимых были приговорены к лишению свободы от одного года и шести месяцев до двух лет и шести месяцев условно с испытательным сроком два года.

Вышеуказанные четверо подсудимых были освобождены в зале суда.

4. Гражданский иск о возмещении ущерба

76. В 2005 г. заявитель и его мать подали к Министерству финансов Российской Федерации, Министерству внутренних дел Российской Федерации, а также сотрудникам Долгоруковского отделения милиции иск о компенсации материального ущерба и морального вреда, причиненного жестоким обращением с заявителем. Они требовали 15 000 000 руб. в счет компенсации морального вреда, и 207 559 руб. в счет возмещения материального ущерба. Требование возмещения материального ущерба включало затраты на медицинское лечение заявителя, на питание, которое мать заявителя носила в следственный изолятор, а также расходы на поездки,почтовые отправления и оплату государственных пошлин.

77. 6 октября 2008 г. Советский районный суд г. Липецка исковые требования удовлетворил частично. Суд отметил, что факт жестокого обращения с заявителем сотрудниками -Долгоруковского отделения-милиции был установлен вступившим в законную силу приговором по уголовному делу в отношении вышеуказанных сотрудников. В частности, суд признал, что с 22 января по 7 апреля 2001 г. заявитель регулярно подвергался тяжелым избиениям и воздействию электрическим током, пыткам противогазом, подвешиванию с помощью веревки, привязанной к запястьям, а также угрозам изнасилования и убийства, на заявителя плевали и заставляли на коленях извиняться за убийство милиционера. В результате жестокого обращения он перенес значительную боль и унижение, получил тяжелые травмы, в частности, перелом ребра и деформацию стопы, у него развилось хроническое психиатрическое расстройство. Здоровье заявителя было серьезно испорчено, он стал инвалидом.Кроме того, его заставили признаться в совершении преступления, которого он не совершал. Суд признал, что заявитель был подвергнут жестокому обращению,противоречащему ст. 3 Конвенции, и обязал Министерство финансов Российской Федерации выплатить в пользу заявителя компенсацию морального вреда в сумме 450 000 руб. (примерно 12 500 евро). Было установлено, что мать заявителя также перенесла стресс и разочарование в результате жестокого обращения с ее сыном, в связи с чем суд решил взыскать в пользу матери с Министерства финансов 35 000руб. Кроме того, в пользу матери заявителя было присуждено 573,88 руб. (примерно 16 евро) в качестве возмещения медицинских расходов. Оставшиеся исковые требования о возмещении материального ущерба были отклонены как документально не обоснованные.

78. 17 ноября 2008 г. Липецкий областной суд рассмотрел дело в кассационной инстанции.Суд признал, что присужденная заявителю в качестве компенсации сумма являлась соразмерной, с учетом особо тяжкого характера перенесенных им в результате жестокого обращения травм, а именно - отека мозга, постравматического смещения двух ребер, посттравматического ослабления слуха, деформации обеих стоп,деформации лопатки, а также посттравматической энцефалопатии (дисфункции мозга общего характера) и психиатрического заболевания. Суд также оставил без изменения размер компенсации медицинских расходов. При этом суд отменил решение о выплате компенсации морального вреда матери заявителя, установив, что она лично никакому жестокому обращению не подвергалась.

В. Жестокое обращение со стороны конвоя 27 июня 2002 г.

1.Уголовное судопроизводство в отношении заявителя, возбужденное по обвинению, в краже, и применение силы

конвоем в здании суда

79. 28 марта 2001 г. заявителю было предъявлено обвинение в грабеже. 26 сентября 2001г. ему были предъявлены дополнительные обвинения по нескольким эпизодам грабежей, краж и незаконного владения огнестрельным оружием.

80. 12 апреля 2002 г. Липецкий областной суд принял решение о стационарном психиатрическом освидетельствовании заявителя. 31 мая 2002 г. комиссия психиатров Липецкой областной психиатрической больницы признала, что заявитель страдал посттравматическим стрессовым расстройством психики. С учетом медицинского состояния заявителя его участие в судебных заседаниях было признано нежелательным. Заявителю требовалось стационарное психиатрическое лечение.

81. 27 июня 2002 г. заявитель и четверо других подсудимых были под конвоем доставлены в заседание Липецкого областного суда. После того, как подсудимые отказались идти в зал судебных заседаний, председательствующий судья принял решение об их принудительном приводе. Подсудимые были уведомлены о решении суда и согласились добровольно пройти в зал судебных заседаний. Они были в наручниках и начали подниматься по лестнице.

82. Из рапортов охранников следует, что на лестнице один из подсудимых, г-н П.,внезапно побежал в направлении туалетов, в это же время другие подсудимые напали на охрану. Охранники применили к подсудимым резиновые дубинки, смогли подавить нападение и доставили подсудимых в зал заседаний.

83. По сообщению матери заявителя, она и родственники других подсудимых ожидали начала слушания дела в коридоре. Она видела, как конвойные били заявителя и других подсудимых резиновыми дубинками в то время, как последние поднимались по лестнице. Заявитель упал на перила, после чего один из конвоиров многократно нанес заявителю удары руками и ногами. Заявитель потерял сознание. Конвойный по полу втащил его в клетку в зале судебных заседаний. Мать заявителя вызвала скорую помощь.

84. Врачи скорой помощи осмотрели заявителя и пришли к выводу, что у него случился эпилептический припадок. Заявитель был доставлен для лечения в Липецкую больницу № 4.

85. Заключение,выданное в тот же день главным врачом Липецкой больницы № 4, свидетельствует о том, что врачами больницы был подтвержден диагноз «эпилептический припадок», а также выявлены гиперемия (заболевание, при котором кровь застаивается в части тела) шеи заявителя.

86. Заявитель был прикован наручниками к больничной койке в коридоре на следующий день, невзирая на возражения врачей, он был переведен обратно в следственный изолятор.

87. 17января 2003 г. Липецкий областной суд принял решение о помещении заявителя в психиатрическую больницу. 31 января 2003 г. заявитель был переведен в Липецкую областную психиатрическую больницу.

88. 28апреля 2003 г. Липецкий областной суд признал заявителя виновным по нескольким эпизодам кражи с отягчающими обстоятельствами, а также в грабеже, принял решение не назначать ему наказание по причине его психического заболевания и принял решение о его принудительном психиатрическом лечении.

89. 26ноября 2003 г. Верховный суд Российской Федерации в кассационной инстанции оставил вышеуказанное судебное решение без изменения.

90. 25марта 2004 г. Грязевский городской суд Липецкой области принял решение о замене стационарного психиатрического лечения амбулаторным психиатрическим наблюдением. 29 марта 2004 г. заявитель был выпущен из больницы:

2.Расследование заявленных фактов жестокого обращения

91. 1 июля 2002 г. мать заявителя обратилась в прокуратуру Советского района г.Липецка по поводу возбуждения уголовного дела в отношении конвоиров, которые избили заявителя и других подсудимых в здании суда 27 июня 2002 г.

92. Прокуратура провела проверку. Были заслушаны восемь конвоиров, мать заявителя, один из соподсудимых заявителя, а также ряд очевидцев. Председательствующий судья от дачи показаний отказался.

93. Соподсудимый заявителя, гражданин Ш., показал, что подсудимые отказывались идти в зал судебных заседании потому, что заявителю и другому подсудимому было плохо, а конвоиры приглашать врача отказались. Кроме того, подсудимые обращались с просьбой увидеться с родственниками. После того, как родственники были допущены в здание суда, подсудимые согласились пройти в зал судебных заседаний. Когда они поднимались по лестнице, они заметили, что кто-то из их родственников отсутствовал, так что они развернулись с намерением вернуться вниз, в подвал. В этот момент конвоиры начали бить их резиновыми дубинками и загнали их в зал суда.

94. Все родственники подсудимых показали, что конвоиры во время подъема по лестнице били скованных наручниками по двое заявителя и других подсудимых.

95. Конвоиры показали, что после отказа подсудимых пройти в зал судебных заседаний судья принял решение, о том, что они должны были доставлены силой. На подсудимых были надеты наручники, и им было приказано пройти в зал суда. На лестнице они внезапно развернулись и напали на конвоиров. Конвоиры применили к подсудимым резиновые дубинки. Подсудимые были принудительно препровождены в зал суда, где у заявителя случился эпилептический припадок. Была вызвана скорая помощь, и его отвезли в больницу.

96. 15июля 2002 г. прокуратура Советского района г.Липецка в возбуждении уголовного дела в отношении конвоиров отказала. В своем решении прокурор сослался на полученные при проверке показания свидетелей и установил, что заявитель и другие подсудимые не выполнили законного распоряжения конвоиров. Он пришел к выводу о том, что конвоиры применили силу в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством. В любом случае заявитель и другие подсудимые никаких травм не получили.

97. Заявитель оспорил вышеуказанное решение в суде. В частности, он утверждал, что, вопреки сообщению прокурора, ему были причинены травмы и он был доставлен в больницу.Он также утверждал, что проверка была проведена неполно, поскольку многие очевидцы происшедшего допрошены не были.

98. 22 сентября 2004 г. Советский районный суд г. Липецка признал решение прокурора законным. Суд признал, что проверка была проведена надлежащим образом,поскольку она позволила прокурору собрать необходимый объем доказательств и прийти к обоснованному решению.

99. 19 октября 2004 г. Липецкий областной суд в кассационной инстанции оставил вышеуказанное решение суда без изменения.

II.ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

А.Уголовно-правовые средства защиты в случаях жестокого обращения

1.Рассматриваемые уголовные преступления

100.Совершенные должностным лицом деяния, выходящие за пределы его полномочий,связанные с применением насилия и оружия и повлекшие за собой тяжкие последствия, наказываются лишением свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет (п. 3 (а, б, в) Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ).

2.Расследование уголовных преступлений

101. Вплоть до 1 июля - 2002 г. расследование уголовных преступлений регулировалось Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР от27 октября 1960 г. («старый УПК»). В нем было закреплено, что уголовное дело могло быть возбуждено следователем по жалобе лица или по инициативе следственного органа, когда имелись основания полагать, что совершено преступление (ст. 108 и 125). Прокурор отвечал за общий надзор за следствием(ст. 210 и 211). Он мог назначить проведение определенного следственного действия, передать дело от одного следователя другому и назначить дополнительное расследование. Если отсутствовали основания для возбуждения уголовного дела, прокурор или следователь выносили соответствующее мотивированное постановление, о котором должны были быть уведомлены заинтересованные стороны. Постановление могло быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд общей юрисдикции (ст. 113 и 209).

102.В Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, вступившем в силу 1июля 2002 г. (Закон № 174-ФЗ от 18 декабря 2001 г.) закреплено, что уголовное дело может быть возбуждено следователем или прокурором по жалобе лица (ст. 140и 146). В течение трех дней с момента получения такой жалобы следователь или прокурор должны провести предварительное расследование и принять одно из следующих решений: 1) о возбуждении уголовного дела, если есть основания полагать, что совершено преступление; 2) об отказе в возбуждении уголовного дела, если предварительное расследование показало, что оснований для возбуждения такового не имеется; 3) о передаче жалобы в компетентный орган дознания. О принятом решении сообщается заявителю. Отказ в возбуждении уголовного дела может быть обжалован вышестоящему прокурору или в суд общей юрисдикции (ст. 144, 145 и 148). Прокурор отвечает за общий надзор за следствием (ст. 37). Он может назначить проведение определенного следственного действия, передать дело от одного следователя другому и назначить дополнительное расследование. Ст. 125 УПК РФ предусматривает судебную процедуру пересмотра решений следователей и прокуроров, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

B. Гражданско-правовые средства судебной защиты против неправомерных действий государственных должностных лиц

103. П.1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации гласит, что вред причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Согласно ст. 1069 Гражданского кодекса,государственные органы или

должностные лица несут ответственность за свои незаконные действия или бездействие, в результате которых был причинен вред гражданину. Вред возмещается за счет федерального или регионального казначейства. Ст. 151 и 1099-1101 Гражданского кодекса предусматривают компенсацию морального вреда. В частности, ст. 1099установлено, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

C. Применение силы и особых мер в следственных изоляторах

1. Закон «О милиции»

104. Согласно Закону «О милиции» (Закон РФ от 18 апреля 1991 г. № 1026-1), милиция имеет право применять физическую силу, специальные средства и огнестрельное оружие только в случаях и порядке, предусмотренных настоящим Законом, а сотрудники изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых лиц - Федеральным законом «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».При применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия сотрудник милиции обязан предупредить о намерении их использовать, предоставив при этом достаточно времени для выполнения требований сотрудника милиции, за исключением тех случаев, когда промедление в применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия создает непосредственную опасность жизни и здоровью граждан и сотрудников милиции, может повлечь иные тяжкие последствия или когда такое предупреждение в создавшейся обстановке является неуместным или невозможным; стремиться, в зависимости от характера и степени опасности правонарушения и лиц, его совершивших, и силы оказываемого противодействия, к тому, чтобы любой ущерб, причиняемый при этом, был минимальным; обеспечить лицам, получившим телесные повреждения в результате применения физической силы,специальных средств или огнестрельного оружия предоставление первой помощи (ст.12 Закона «О милиции»).

105.Сотрудники милиции имеют право применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, для пресечения преступлений и административных правонарушений,задержания лиц, их совершивших, преодоления противодействия законным требованиям,если ненасильственные способы не обеспечивают выполнения возложенных на милицию обязанностей (ст. 13 Закона «О милиции»).

106.Ст. 14 и 15 Закона «О милиции» содержат в себе исчерпывающий список случаев,при которых разрешается

использование специальных средств, включая резиновые дубинки, наручники и огнестрельное оружие.В частности, резиновые дубинки могут использоваться для отражения нападения на граждан и сотрудников милиции; для пресечения оказываемого сотруднику милиции сопротивления и для пресечения массовых беспорядков и групповых действий,нарушающих работу транспорта, связи и организаций. Наручники могут использоваться только в целях пресечения оказываемого сотруднику милиции сопротивления; для задержания лица, застигнутого при совершении преступления против жизни, здоровья или собственности и пытающегося скрыться; для доставления задерживаемых лиц в милицию, конвоирования и охраны задержанных, а также лиц, подвергнутых административному аресту и заключенных под стражу,когда они своим поведением дают основание полагать, что могут совершить побег либо причинить вред окружающим или себе или оказывают противодействие сотруднику милиции.

2.«О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»

107.Согласно Федеральному закону от 15 июля 1995 г. №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» физическая сила может быть применена в отношении подозреваемого или обвиняемого для пресечения совершаемого им правонарушения или преодоления его противодействия законным требованиям, в случае, если эти цели не могут быть достигнуты ненасильственным способом (ст.44).

108.Резиновые дубинки и наручники могут использоваться в следующих случаях:

- для отражения нападения подозреваемого или обвиняемого на сотрудников мест содержания под стражей и иных лиц;

- для пресечения массовых беспорядков или групповых нарушений установленного режима содержания под стражей;

- для пресечения неповиновения законным требованиям администрации мест содержания под стражей и надзирателей;

- для освобождения заложников, захваченных зданий, помещений, сооружений и транспортных средств;

- для пресечения попытки побега подозреваемого или обвиняемого;

- для пресечения попытки подозреваемого или обвиняемого причинить вред себе (ст. 45).

ПРАВО

I. РАМКИ РАССМОТРЕНИЯ ДЕЛА

109. Европейский Суд отмечает, что в ответ на замечания властей Российской Федерации заявитель предъявил ряд новых жалоб в рамках ст. 3 Конвенции. В частности, он жаловался на предположительно ужасные условия его содержания под стражей и недостаточность медицинской помощи в период с января по май 2001 г.

110. По мнению Европейского Суда, предъявленные заявителем новые жалобы не являются разъяснением его первоначальных жалоб, поданных в Европейский Суд более чем тремя годами ранее, в отношении которых стороны свои замечания уже высказали. Таким образом, Европейский Суд принимает решение новые жалобы в рамках текущего процесса не рассматривать (см. Постановления Европейского Суда от 22 октября2009 г. по делу «Исаев против Российской Федерации» (Isayev v. Russia), пл.81-83, жалоба № 20756/04; от 2 апреля 2009 г. по делу «Кравченко против Российской Федерации» (Kravchenko v. Russia), пп. 26-28, жалоба №34615/02; от28 марта 2006 г. по делу «Мельник против Украины» (Melnik v. Ukraine), пп.61-63, жалоба № 72286/01; а также от 30 марта 2004 г. по делу «Нурай Шен против Турцию) (Nuray §en v. Turkey) (№ 2), п. 200, жалоба № 25354/94.

II.ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ ОТНОСИТЕЛЬНО ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ В ПЕРИОД С ЯНВАРЯ ПО АПРЕЛЬ 2001 ГОДА

111. Заявитель жаловался на то, что в период с января по апрель 2001 г. он регулярно подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, а органы власти не провели эффективного расследования его утверждений о жестоком обращении.Заявитель ссылался на ст. 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться пыткам и бесчеловечному обращению».

А. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

112. В своих первоначальных замечаниях власти Российской Федерации утверждали о неисчерпании. заявителем внутригосударственных средств правовой защиты. Они сообщили,что уголовное судопроизводство в отношении сотрудников милиции, которые предположительно жестоко обращались с заявителем, все еще не окончено, а жалобы заявителя являются преждевременными. В качестве альтернативного довода они утверждали, что заявитель нарушил шестимесячный срок для подачи жалобы. В отсутствие вступившего в законную силу решения на внутригосударственном уровне,шестимесячный срок начинает действовать со дня обжалуемых действий, то есть с апреля 2001 г. Заявитель подал жалобу 25 декабря 2003 г., то есть два года и семь месяцев спустя.

113. Власти Российской Федерации также настаивали на том, что предварительное следствие по утверждениям заявителя о жестоком обращении было проведено надлежащим и эффективным образом. Его длительность, учитывая сложность дела, его объем,большое число обвиняемых и свидетелей, а также необходимость получения значительного количества экспертных заключений, являлась обоснованными.

114. В последующих замечаниях власти Российской Федерации утверждали, что сотрудники милиции, которые допустили в отношении заявителя жестокое обращение, были осуждены, а заявителю решением суда была присуждена компенсация морального вреда, понесенного ввиду жестокого обращения. Таким образом, российские власти признали нарушение его прав и обеспечили надлежащую компенсацию. Заявитель более не вправе считаться жертвой нарушений по ст. 3 Конвенции.

2. Заявитель

115. Заявитель настаивал на том, что перенес жестокое обращение со стороны органов милиции.Жестокое обращение продолжалось неделями, он был серьезно травмирован.Заявитель утверждал, что обращение, которому он был подвергнут, было настолько тяжелым, что может расцениваться как пытка.

116. Кроме того, заявитель утверждал, что следствие по его утверждениям о жестоком с ним обращении велось неэффективно. Его жалобы на жестокое обращение оставались без ответа по нескольку месяцев. В течение вышеуказанных месяцев он не имел доступа к врачу, который мог бы зафиксировать его травмы и установить их происхождение.Уголовное дело в отношении сотрудников милиции было возбуждено лишь восемь месяцев спустя. Предварительное следствие было поручено Липецкой областной прокуратуре несмотря на то, что следователи указанной прокуратуры Ибиев и Андреев являлись соучастниками жестокого обращения. Соответственно, предварительное следствие независимым не являлось. Не являлось оно и оперативным. Оно тянулось годами и, по мнению заявителя, сложность дела сама по себе не являлась достаточной для оправдания его длительности. На этапах предварительного следствия и судебного разбирательства возникали существенные задержки, в частности, по причине длительных перерывов между датами судебных заседаний.Кроме того, предварительное следствие было проведено неполно, поскольку в отношении следователей Ибиева и Андреева, предположительно участвовавших в жестоком обращении, оно не проводилось. Заявитель также утверждал, что в течение всего срока уголовного судопроизводства сотрудники милиции, допустившие в его отношении жестокое обращение, продолжали служить в милиции, а некоторые даже получили повышения.

117. В ответ на утверждение властей Российской Федерации о том, что жалоба в рамках ст. 3 Конвенции являлась преждевременной, заявитель сообщил, что, учитывая длительность предварительного следствия и его явную неэффективность, он посчитал себя свободным от какой-либо необходимости сначала ожидать его завершения и только потом обращаться с жалобой в Европейский Суд.

118. Кроме того, в отношении статуса жертвы заявитель утверждал, что присужденная ему в связи с моральным вредом сумма компенсации крайне тяжелого и необратимого вреда, причиненного его здоровью жестоким обращением, являлась недостаточной.Более того, его требования о возмещении имущественного вреда были отклонены.Таким образом, по его мнению, статус потерпевшего за ним сохранился.


В. Мнение Европейского Суда

1.Приемлемость

119. В отношении аргумента властей Российской Федерации о том, что уголовное судопроизводство против сотрудников милиции окончено не было, Европейский Суд отмечает, что после ссылки на указанный аргумент уголовное судопроизводство было завершено вступившим в силу решением суда, вынесшего сотрудникам милиции обвинительный приговор. Соответственно, Европейский Суд не находит необходимым рассматривать возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку отпало его основание(см., в этой же связи, Постановление Европейского Суда от 2 октября 2008 г. по делу «Самойлов против Российской Федерации» (Sarnoylov v. Russia), п. 39,жалоба №64398/01.

120. В отношении соблюдения шестимесячного срока на подачу жалобы Европейский Суд напоминает, что обычно шестимесячный срок начинает отсчитываться от вступившего в законную силу решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты (см. -1 Установление Европейского Суда по делу «Варнава и другие против Турции» (Varnava and Others v. Turkey) [БП], жалоба №№ 16064/90, 16065/90, 16066/90, 16068/90, 16069/90, 16070/90, 16071/90, 16072/90 и 16073/90, п. 157, ЕСПЧ 20Q9...). В настоящем деле вступившее в законную силу решение было вынесено после подачи жалобы, и,таким образом, в момент подачи жалобы шестимесячный срок отсчитываться еще не начал. Следовательно, возражение властей Российской Федерации о нарушении шестимесячного срока является необоснованным.

121. Кроме того, Европейский Суд считает, что вопрос, вправе ли заявитель по-прежнему считаться жертвой нарушений по ст. 3 Конвенции в связи с жестоким обращением,тесно связан с вопросом о том, являлось ли расследование рассматриваемых обстоятельств эффективным, а полученная заявителем компенсация - достаточной.Однако данные вопросы относятся к существу жалоб, предъявленных заявителем в рамках ст. 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г.по делу «Владимир Романов против Российской Федерации» (Vladimir Romanov v. Russia), п. 53, жалоба №41461/02. Таким образом, Европейский Суд принимает решение объединить данный вопрос с рассмотрением дела по существу.

122. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении п. 3ст. 35 Конвенции. Кроме того, она не является неприемлемой по другим основаниям. Следовательно, данная жалоба должна быть признана приемлемой.


2. Существо жалобы

(а) Предполагаемое жестокое обращение в отношении заявителя

123. Как неоднократно указывал Европейский Суд, жестокое обращение должно достигать минимального уровня жестокости, чтобы данный факт подпадал под область действия ст. 3 Конвенции.

Оценка такого минимума относительна: она зависит от обстоятельств дела, таких как: продолжительность жестокого обращения, его физическое и/или психическое действие, а также, в некоторых случаях, пол,возраст и состояние потерпевшего (см., Постановление Европейского Суда по делу«Лабита против Италии» (Labita v. Italy) (п. 120, жалоба № 26772/95, ЕСПЧ2000-IV). Обращение признавалось Европейским Судом «бесчеловечным», поскольку оно, interlia1, являлось умышленным, применялось часами подряд и либо фактически травмировало физическое тело, либо причиняло сильные физические или моральные страдания, а также являлось «унижающим достоинство», поскольку было таким, что вызывало у потерпевшего чувства страха, страдания и неполноценности,которые могли его опозорить и унизить. Для того, чтобы наказание или связанное с ним обращение считались _ «бесчеловечными» или «унижающими достоинство»,страдание или унижение должны в любом случае выходить за рамки неизбежного страдания или унижения, связанных с соответствующей формой законного обращения или наказания. Дополнительным фактором, наличие которого необходимо выяснять и учитывать, является направленность обращения именно на позор и унижение потерпевшего, однако, отсутствие такой направленности само по себе исключать нарушения ст. 3 Конвенции не может (см. Постановление Европейского Суда по делу«В. против Соединенного Королевства» (V. v. the United Kingdom) [БП], п. 71,жалоба № 24888/94, ЕСПЧ 1999).

124. Кроме того, в целях отнесения той или иной формы жестокого обращения к пытке,Европейский Суд обязан учесть содержащееся в ст. 3 Конвенции разграничение между пытками и бесчеловечным либо унизительным обращением. Представляется, что авторы Конвенции, в целях проведения вышеуказанного различения, придавали особое значение намеренному бесчеловечному обращению, которое причиняет исключительно тяжелые и жестокие страдания. Европейский Суд ранее рассматривал дела, по которым признавал наличие обращения, которое может расцениваться только как пытка (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу «Аксой против Турции» (Aksoy v. Turkey), п. 64, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по нравам человека 1996-VI; Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу Айдин против Турции«» (Aydin v. Turkey), пп. 83-84 и 86,

Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека 1997-VI;Постановление Европейского Суда по делу «Селмуни против Франции» (Selmouni v. France) [БГТ], п. 105, жалоба № 25803/94, ЕСПЧ 1999-V; Постановление Европейского Суда по делу «Дикме против Турции» (Dikme v. Turkey), пп. 94-96,жалоба №20869/92, ЕСПЧ 2000-VIII; а также следующие Постановления Европейского Суда по делам против Российской Федерации: по делу «Менешева против Российской Федерации» (Menesheva v. Russia), пп. 60-62, жалоба № 59261/00, ЕСПЧ 2006-...;от 26 января 2006 г. по делу «Михеев против Российской Федерации» (Mikheyev v. Russia), п. 135, жалоба№ 77617/01; от 19 марта 2009 г. по делу «Полонский против Российской Федерации» (Polonskiy v. Russia), п. 124, жалоба №30033/05.

125. В настоящем деле российские суды признавали, что с января по апрель 2001 г.заявитель неоднократно подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников Долгоруковского отделения милиции и получил многочисленные травмы. В частности,было установлено, что сотрудники милиции били заявителя кулаками и ногами, били его палками по пяткам, подвергали воздействию электрического тока, надевали па него противогаз. и перекрывали воздушный клапан или заставляли заявителя вдыхать через воздушный клапан сигаретный дым, связывали ему руки за спиной и подвешивали его на веревке, прыгали на его животе и грудной клетке, угрожали его изнасиловать и убить, пытались его задушить, плевали на него, а также заставляли его раздеваться и становиться на колени перед фотографией милиционера,в убийстве которого он подозревался, и извиняться за убийство. Такое обращение привело к тяжким физическим и моральным страданиям заявителя, повлекло за собой тяжелые травмы, такие как отек мозга, посттравматическое смещение двух ребер,посттравматическое ослабление слуха, деформацию обеих стоп, деформацию лопатки,а также общую дисфункцию мозга и хроническое психиатрическое заболевание.Заявитель получил крайне тяжелый и необратимый ущерб здоровью. Также было установлено, что применение силы было нацелено на унижение заявителя, его подчинение и принуждение к признанию в совершении преступления, которого он не совершал (см. выше пп. 74, 77 и 78).

126. Учитывая цель, длительность и интенсивность жестокого обращения, а также причиненный им особо тяжелый вред здоровью, Европейский Суд приходит к выводу о том, что вышеуказанное обращение является пыткой в значении ст. 3 Конвенции.

(Ь) Предоставление заявителю статуса жертвы

127. Выше в п. 121 Европейский Суд признавал, что вопрос о том, может ли заявитель до сих пор считаться жертвой от обращения, перенесенного со стороны милиции, или нет,близко связан с вопросом о том, являлось ли расследование рассматриваемых событий эффективным и являлась ли полученная заявителем компенсация достаточной. Соответственно, Европейский Суд решил объединить вопрос о статусе заявителя как жертвы с рассмотрением дела по существу, к чему далее и переходит.

128. Европейский Суд напоминает, что вынесение решения или применение меры в пользу заявителя сами по себе не являются достаточными для того, чтобы лишить последнего статуса жертвы, если только российские органы власти явно или косвенно не признают нарушение Конвенции и не обеспечат необходимое устранение нарушения либо компенсацию (см., например, Постановление Европейского Суда от 25 июня 1996 г по делу «Амюур против Франции» т 36, Сборник постановлений и решений 1996-Ш; а также Постановление Европейского Суда по делу «Далбан против Румынии» (Dalban v. Romania) [БП], п. 144, жалоба №28114/95, ЕСПЧ 1999-VI.

129. В настоящем деле российские власти в явной форме признали, что заявитель подвергся обращению, нарушающему ст. 3 Конвенции (см. выше п. 77). Остается определить, получил ли заявитель за нарушение своих прав, предусмотренных Конвенцией, надлежащую и достаточную компенсацию.

130. Европейский Суд подчеркивает, что, в случае нарушения ст. 2 или ст. 3 Конвенции,компенсация за причиненный нарушением материальный и моральный вред должна, в целом, обеспечиваться как часть набора вариантов устранения или компенсации нарушения (см. Постановление Европейского Суда по делу «3. и другие против Соединенного Королевства» (Z and Others у. the United Kingdom) [БП], п. 109,жалоба № 29392/95, ЕСПЧ 2001V). Однако случаи умышленного жестокого обращения,нарушающего ст. 2 или ст. 3 Конвенции, невозможно компенсировать только лишь судебным решением о компенсации в пользу жертвы. Поскольку, если власти смогут свести свою реакцию на факты сознательных нарушений со стороны представителей государства к простой выплате компенсации, не принимая при этом достаточных мер для преследования и наказания виновных лиц, то в ряде случаев у представителей государства появится возможность фактически безнаказанно нарушать права находящихся под их контролем лиц, соответственно, общеправовой запрет пыток и бесчеловечного либо унизительного обращения, невзирая на его фундаментальную важность, на практике станет неэффективным (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Владимир Романов против Российской Федерации», пп.78 и 79, а также Постановление Европейского Суда от 20 декабря 2007 г. по делу«Николова и Величкова против Болгарии» (Nikolova and Velichkoya v. Bulgaria),пп. 55 и 56, жалоба № 7888/03. Из вышеизложенного следует, что для обеспечения достаточной компенсации заявителю, потерпевшему от жестокого обращения со стороны представителей государства, в дополнение к надлежащему возмещению необходимо также проведение эффективного расследования.

131.Следовательно, для определения, действительно ли в данном деле заявитель получил надлежащую компенсацию и лишился статуса жертвы в смысле ст. 3Конвенции, Европейский Суд обязан будет рассмотреть и эффективность расследования по утверждениям заявителя о жестоком обращении, и достаточность выплаченной ему компенсации (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2010г. по делу «Гефген против Германии» (Gafgen v. Germany) [БП], пп. 121 и 126,жалоба № 22978/05).

(i) Эффективность расследования

132. Европейский Суд напоминает, что, если лицо заявляет небезосновательное требование о том, что в его отношении в нарушение ст. 3 Конвенции было допущено существенное жестокое обращение,., то указная норма с_ общей обязанностью государства в рамках ст. 1 Конвенции «обеспечивать каждому, находящемуся под[его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в Конвенции», косвенно требует проведения эффективного официального расследования. Обязательство по проведению расследования «не является обязательством достижения результата, а является обязательством совершения определенных действий»: не каждое расследование непременно должно заканчиваться успешно или приводить к выводам,соответствующим изложению событий с точки зрения заявителя; однако оно должно,в принципе, давать возможность привести к установлению фактов по делу и, в случае если обвинения подтвердятся, установлению и наказанию виновных лиц (см.Постановление Европейского Суда по делу «Пол и Одри Эдварде против Соединенного Королевства» (Paul and Audrey Edwards v. the United Kingdom), n. 71, жалоба№46477/99, ЕСПЧ 2002-И, а также Постановление Европейского Суда по делу «Махмут Кая против Турции» (Mahmut Kaya v. Turkey), п. 124, жалоба №22535/93, ЕСПЧ2000-Ш).

133.Таким образом, расследование столь тяжких обвинений в жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти обязаны во всех случаях предпринимать серьезные попытки по установлению обстоятельств происшедшего и не должны прекращать расследование или принимать решения, полагаясь на поспешные либо необоснованные выводы (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998г. по делу «Ассенов и другие против Болгарии» (Assenov and Others v. Bulgaria),пп. 103 и последующие, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека 1998-VIII). Они обязаны предпринять все доступные им разумные меры для обеспечения доказательной базы события, включая, inter alia , показания очевидцев и медицинские заключения (см., mutatis mutandis3, Постановление Европейского Суда по делу «Салман против Турции» (Salman v. Turkey) (БЩ, п.106, жалоба № 21986/93, ЕСПЧ 2000-VII;) Постановление Европейского Суда по делу«Танрикулу против Турции» (Tannkulu v. Turkey) (БЩ пп. 104 и последующие,жалоба № 23763/94, ЕСПЧ 1999-IV; а также Постановление Европейского Суда от 14декабря 2000 г. по делу «Гюль против Турции» (Gul v. Turkey), п. 89, жалоба №22676/93). Любой допущенный при расследовании недостаток, подрывающий способность расследования привести к установлению причины полученных травм или виновных лиц, может повлечь за собой признание всего расследования несоответствующим требованиям вышеуказанного стандарта.

134. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что для признания эффективным расследования государственными органами по предполагаемым фактам пыток или жестокого обращения необходимо, чтобы лица,Которые проводят расследование и отвечают за его результаты, обладали независимостью от лиц, предположительно участвовавших в расследуемых событиях.Это означает не только отсутствие должностной подчиненности или связи в рамках ведомства, но также и наличие фактической независимости (см. Постановление Европейского Суда от 20 июля 2004 г. по делу «Мехмет Эмин Юксел против Турции»(Mehmet Emin Ytiksel v. Turkey), п. 37, жалоба №40154/98).

135. Кроме того, расследование должно быть оперативным. В отношении обстоятельств в рамках ст. 2 и ст. 3 Конвенции, для определения эффективности официального расследования Европейский Суд зачастую оценивает безотлагательность реакции властей на поданные в соответствующий момент времени жалобы (см. Постановление Европейского Суда по делу «Лабита против Италии» (Labita v. Italy) [БЩ пп. 133и последующие, жалоба №26772/95, ЕСПЧ 2000-TV). Учитываются момент начала расследования, задержки в принятии процессуальных решений (см. Постановление Европейского Суда по делу «Тимурташ против Турции» (Timurtas v.Turkey), п. 89,жалоба №23531/94, ЕСПЧ 2000-VI, Постановление Европейского Суда от 9 июня 1998г. по делу «Текин против Турции» (Tekin v. Turkey), п. 67, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека 1998-IV), а также длительность первоначального периода расследования (см. Постановление Европейского Суда от 18 октября 2001 г. по делу «Инделикато против Италии»(Indelicato v. Italy), п. 37, жалоба № 31143/96,).

136. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель начал жаловаться на жестокое обращение в начале февраля 2001 г. Он подавал многочисленные жалобы с подробным описанием жестокого обращения, которому он подвергался, указывая имена сотрудников милиции, причастных к этому, а также сообщал о причиненных ему телесных повреждениях (см. п. 41 выше). Его утверждения производили впечатление подтвержденных медицинскими документами, в которых описывались множественные ушибы и ссадины на его теле (см. выше пп. 21и 22). Таким образом, требования заявителя являлись «небезосновательными», и у российских властей возникла обязанность провести «тщательное и эффективное расследование, способное привести к установлению и наказанию виновных лиц»(см., в этой же связи, Постановление Европейского Суда по делу «Эгмез против Кипра» (Egmez v. Cyprus), п. 66, жалоба № 30873/96, ЕСПЧ 2000-ХП, а также Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу «Ахмет Озкан и другие против Турции» (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), пп. 358 и 359, жалоба№ 21689/93).

137. Таким образом, не ранее чем через четыре месяца, в июне 2001 г., прокуратурой была начата предварительная проверка. Данная проверка была ограничена опросом некоторых обвиняемых заявителем сотрудников милиции и окончилась отказом в возбуждении уголовного дела (см. выше п. 43). Уголовное дело было все же возбуждено в октябре 2001 г., т.е. через восемь - месяцев после подачи заявителем первой жалобы на жестокое обращение. По мнению Европейского Суда,столь запоздалое возбуждение уголовного дела повлекло за собой потерю ценного времени, что не могло не оказать негативное воздействие на успех расследования(см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Михеев против Российской Федерации», п. 114).

138. Кроме того, Европейский Суд отмечает наличие очевидной связи между должностными лицами, отвечающими за ведение уголовного дела, и рядом лиц, предположительно участвовавших в жестоком обращении с потерпевшим. Расследование утверждений заявителя о жестоком обращении проводилось Липецкой областной прокуратурой. При этом, по сообщению заявителя, следователи указанной прокуратуры Андреев и Ибиев присутствовали при жестоком обращении, требовали от него признательных показаний и угрожали, что жестокое обращение будет продолжаться до тех пор,пока заявитель не признается в своем участии в убийстве. Учитывая, что расследование проводилось прокуратурой, должностные лица которой предположительно участвовали в ненадлежащем обращении с заявителем, такое расследование независимым признать невозможно. Европейский Суд придает особое значение тому факту, что ходатайства заявителя о возбуждении уголовных дел в отношении Андреева и Ибиева были рассмотрены их коллегами, которые провели внутреннее расследование и в возбуждении вышеуказанных уголовных дел отказали.Европейский Суд считает, что такое внутреннее расследование невозможно считать адекватным в смысле ст. 3 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 11 апреля2006 г. по делу «Яшар против бывшей Югославской Республики Македония» (Jasar v. the former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба № 69908/01). Соответственно,производство по уголовному делу было ограничено поведением сотрудников Долгоруковского отделения милиции; Никакого независимого расследования в отношении Андреева и Ибиева, следователей Липецкой областной прокуратуры,которое позволило бы проверить выдвинутые против них заявителем обвинения и установить их роль в обжалуемых событиях, не проводилось.

139. Европейский. Суд также отмечает, что расследование продвигалось медленно и заняло более трех лет. Так, единственным следственным действием,проведенным до конца 2001 г., был допрос двух сотрудников милиции,участвовавших в задержании заявителя. Медицинский осмотр заявителя был проведен с января по март 2002 г., при этом заявитель и его сокамерники были впервые допрошены в мае и июне 2002 г., то есть более чем через год после предполагаемого ненадлежащего обращения. Никаких дальнейших действий не предпринималось до 2003 г., когда был допрошен один из обвиненных заявителем и его защитником следователей, а также были предъявлены обвинения сотрудникам Долгоруковского отделения милиции. Ряд дополнительных следственных действий был предпринят в 2004 г., однако, из находящихся в распоряжении Европейского Суда документов следует, что в течение указанного года для следствия были характерны постоянные задержки, иногда следственные органы бездействовали месяцами.Впоследствии задержки накапливались на стадии рассмотрения дела в суде, которое началось в марте 2005 г. и продолжалось более двух с половиной лет, к каковому периоду добавился дополнительный шестимесячный период бездействия между оглашением приговора суда первой инстанции и рассмотрением дела в кассационной инстанции. В результате вышеуказанных задержек обвинительный приговор в отношении сотрудников милиции не вступил в силу до июня 2008 г., т.е. по истечении семи лет после их противозаконных действий. Европейский Суд доводы властей Российской Федерации о том, что длительность уголовного судопроизводства объяснялась сложностью дела, не убеждают. Европейский Суд считает, что столь непомерный срок был вызван существенными задержками в проведении расследования и судебного разбирательства, и ответственность за это возлагается на органы власти. Такого рода производство по делу, учитывая, что дело касалось серьезного факта насилия со стороны правоохранительных органов,следовательно, требовало безотлагательной реакции властей, представляется Европейскому Суду неприемлемым (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Николова и Величкова против Болгарии», п. 59).

140. Кроме того, в отношении вынесенных сотрудникам милиции приговоров Европейский Суд напоминает: при том, что абсолютного обязательства по завершению всех производств по уголовным делам осуждением или каким-то определенным приговором,не существует национальным судам ни при каких обстоятельствах не следует допускать, чтобы жестокое обращение оставалось безнаказанным. Это необходимо для поддержания уверенности в обществе, обеспечения законопослушания и предотвращения возникновения терпимости к незаконным действиям, а также коррупции (см. Постановление № 52067/99, ЕСПЧ 2006X11 (извлечения). Таким образом, Европейский Суд считает важным изучить вопрос о том, действительно ли российские власти предприняли в пределах своих полномочий все, чтобы расследовать преступление и наказать ответственных за жестокое обращение сотрудников милиции, а также вопрос о том, насколько полными были вышеуказанные действия властей и были ли к преступникам применены адекватные санкции,отвечающие задаче удержания от совершения подобных преступлений. В связи с вышеизложенным, при том, что Европейскому Суду следует с достаточным уважением относиться к выбору национальными судами соответствующих санкций за жестокое обращение со стороны представителей государства, имеется необходимость в реализации определенного уровня контроля и вмешательства в отношении дел, по которым имеется явная несоразмерность между тяжестью деяний и примененным наказанием. В ином случае обязанность государства по проведению эффективного расследования стала бы в значительной степени бессмысленной, а закрепленное в ст. 3 Конвенции право, несмотря на его фундаментальную важность, оказалось бы фактически неисполнимым (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу«Гефген против Германии», п. 123; Постановление Европейского Суда от 18сентября 2008 г. по делу «Аталаи против Турции» (Atalay v. Turkey), п. 40,жалоба № 1249/03; а также, mutatis mutandis4, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Николова и Величкова против Болгарии», п. 62).

141. Европейский Суд отмечает, что Уголовный кодекс Российской Федерации предусматривает наказание от трех до десяти лет лишения свободы за преступления, совершенные сотрудниками милиции (см. п. 100 выше). При этом российские суды приняли решение применить к сотрудникам милиции наказания ниже низшего предела,установленного соответствующей нормой права, а также в отношении четверых милиционеров - применить условные наказания. Единственной причиной для назначения более мягкого наказания явилось то обстоятельство, что сотрудники милиции имели награды за отличную службу в милиции и положительные характеристики от своего руководства (см. выше п. 75). При этом Европейский Суд не имеет возможности принять такие доводы в качестве оснований для смягчения приговоров сотрудникам милиции, которые были признаны виновными в особо тяжких деяниях, а именно — длительном применении пыток, повлекших за собой тяжкий и необратимый вред здоровью заявителя. Таким образом, вынесенные в отношении сотрудников милиции приговоры необходимо считать явно несоразмерными тяжести совершенных ими деяний. Применяя к сотрудникам милиции мягкие наказания более чем через семь лет после совершения ими незаконных деяний, государство вместо того,чтобы, как это положено, демонстрировать, что такие действия являются неприемлемыми ни при каких обстоятельствах, фактически поощряет у сотрудников правоохранительных органов «ощущение безнаказанности» (см., в этой же связи,упомянутые выше Постановления Европейского Суда по делу «Гефген против Германии», пп. 123 и 124; по делу «Аталай против Турции», пп. 40-44; по делу«Оккали против Турции», пп. 73-75; а также по делу «Николова и Величкова против Болгарии», пп. 60-63).

142. В свете вышеизложенного Европейский Суд постановил, что органы власти не провели эффективного уголовного расследования утверждений заявителя о жестоком обращении.

(ii) Правомерность компенсации

143. Европейский Суд напоминает, что вопрос о получении заявителем возмещения, сопоставимого с требованием ст. 41 Конвенции о справедливой компенсации, за ущерб,..причиненный ему обращением, нарушающим ст. 3 Конвенции, является важным показателем для оценки исправления нарушения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от17 декабря 2009 г. по делу «Шилбергс против Российской Федерации» (Shilbergs v. Russia), п. 72, жалоба № 20075/03, а также, mutatis mutandis5, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Гефген против Германии», пп. 126 и127).

144. Европейский Суд ранее признавал, что для заявителя наличие статуса жертвы может зависеть от уровня компенсации, присужденной на национальном уровне на основании фактов, в отношении которых заявитель подал жалобу в Европейский Суд. Российские суды для определения наличия и размера имущественного вреда находились в явно преимущественном положении. По поводу морального вреда Европейский Суд обязан провести проверку, не являются ли присужденные суммы несоразмерными по сравнению с суммами, которые присуждались Европейским Судом по аналогичным делам. Является присужденная сумма соразмерной или нет, подлежит выяснению в свете всех обстоятельств дела. Европейский Суд признает, что национальным судам может быть проще рассчитывать размеры компенсаций, присуждаемых именно на национальном уровне, в особенности, например, по случаям телесных повреждений,вреда, вызванного смертью родственника, вреда по делам о диффамации, а также ссылаться на свое внутреннее убеждение, даже в случае, если присуждаемые суммы оказываются несколько ниже, чем установленные Европейским Судом по аналогичным делам.Однако, если сумма компенсации оказывается существенно ниже, чем сумма, обычно присуждаемая Европейским Судом по сравнимым делам, заявитель статус жертвы от предполагаемого нарушения Конвенции сохраняет (см., mutatis mutandis5,Постановление Европейского Суда по делу «Скордино против Италии» (Scordino v. Italy) (№ 1) [БП], пп. 182-192 и 202-215, жалоба № 36813/97, ЕСПЧ 2006V).

145. По настоящему делу заявителю в счет компенсации затрат на медицинское обслуживание было присуждено примерно 16 евро. При том, что сумма представляется невысокой,из решения российского суда следует, что сумма возмещения имущественного вреда была определена на основании документов, представленных заявителем в обоснование своего требования. В удовлетворении остальной части требования было отказано ввиду необоснованности (см. выше п. 77). Европейский Суд не находит оснований сомневаться в данном выводе. Заявитель не представил никаких доказательств, которые могли бы дать Европейскому Суду основания считать, что присужденная сумма являлась необоснованной или противоречащей имевшимся подтверждающим документам либо квитанциям. Таким образом, Европейский Суд считает, что заявитель получил возмещение в отношении имущественного вреда в сумме, которая соответствовала представленным им в подтверждение своих исковых требовании документам.

146. В отношении морального вреда Европейский Суд не имеет возможности прийти к выводу о том, что присужденная заявителю сумма компенсации могла бы для Российской Федерации считаться достаточной. Стороны в данной связи никакой соответствующей информации не представили. При этом, задачей Европейского Суда по настоящему делу является не проверка общей практики национальных судов по присуждению компенсации за жестокое обращение со стороны милиции и не определение конкретных денежных сумм, которые бы удовлетворяли требованиям «соразмерного и достаточного возмещения», а установление в рамках- обстоятельств конкретного дела, являлась ли присужденная заявителю сумма компенсации таковой, чтобы лишить его «статуса жертвы» в контексте данной жалобы на нарушение ст. 3Конвенции в связи с жестоким обращением в его отношении со стороны сотрудников Долгоруковского отделения милиции.

147. Европейский Суд считает, что длительность и тяжесть жестокого, обращения, а также тяжесть полученного вреда здоровью находятся в числе тех факторов, которые необходимо учитывать при оценке, можно ли считать национальное судебное решение соразмерным и достаточным возмещением. Европейский Суд в данной связи напоминает свои предшествующие выводы о том, ЧТО обращение, которому был подвергнут заявитель, с учетом его длительности, интенсивности и особой тяжести причиненного им вреда здоровью, считается пыткой (см. выше пп. 125 и 126).

148. Европейский Суд учитывает, что задача оценки суммы подлежащей взысканию компенсации вреда является сложной. Она особенно сложна в деле, в рамках которого страдания лица,физические или моральные, являются предметом иска. Стандарта, по которому боль,страдания, физический дискомфорт, психологический стресс и мучение можно оценить в денежном выражении, не существует. Европейский Суд не сомневается,что российские суды в рамках данного дела, всячески желая действовать справедливо и в высшей степени обоснованно, предприняли попытку оценить уровень физических страданий, психологического стресса, мучений и иных неблагоприятных последствий, перенесенных заявителем в результате жестокого обращения (см.упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Шилбергс против Российской Федерации», п. 76, и Решение Европейского Суда от 25 ноября 2004 г.по делу «Нардоне против Италии» (Nardone v. Italy), жалоба № 34368/02). Однако невозможно не учесть тот факт, что сумма размером 12 500 евро, присужденная за длительные и исключительно жестокие пытки, повлекшие за собой исключительно тяжелый и необратимый вред здоровью заявителя, явилась существенно более низкой, чем суммы, обычно присуждаемые по сравнимым делам с участием России(см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Михеев против Российской Федерации», п. 163, и Постановление Европейского Суда по делу«Маслова и Налбандов против Российской Федерации» (Maslova and Nalbandov v.Russia), п. 135, жалоба № 839/02, ЕСПЧ 2008... (извлечения)). Данное обстоятельство само по себе приводит к результату, который с учетом прецедентного права Европейского Суда является явно несправедливым. Европейский Суд вернется к этому вопросу в контексте ст. 41 Конвенции (см. ниже пп. 180 и181).

149. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд признает, что присужденная заявителю компенсация, учитывая отсутствие обоснованной соразмерности между суммой компенсации и обстоятельствами дела, достаточным возмещением не является.

(с) Заключение

150. Европейский Суд приходит к выводу о том, что, учитывая неэффективность, расследования_утверждений заявителя о жестоком_ обращений, а также недостаточность присужденной ему компенсации, заявитель сохраняет за собой право считаться жертвой нарушения его прав в рамках ст. 3 Конвенции ввиду жестокого с ним обращения сотрудниками Долгоруковского отделения милиции. Европейский Суд далее признает факт наличия нарушения ст. 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

III.ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С ПРИМЕНЕНИЕМ СИЛЫ 27 ИЮНЯ2002 ГОДА

151. Заявитель жаловался на то, что 27 июня 2002 г. он был подвергнут обращению, не совместимому со ст. 3 Конвенции, а также на то, что Органы власти Российской Федерации не провели эффективного расследования этого инцидента

А. Приемлемость

152. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении п. 3ст. 35 Конвенции. Кроме того, она не является неприемлемой по другим основаниям.

Следовательно, данная жалоба должна быть признана приемлемой.

В.Существо жалобы

1. Доводы сторон

153. По утверждению заявителя, 27 июня 2002 г. он и его соподсудимые были избиты резиновыми дубинками конвойными в здании Липецкого областного суда. Заявитель был доставлен в суд для слушания дела вопреки медицинскому заключению о том,что его участие в судебных заседаниях является нежелательным ввиду плохого состояния здоровья, вызванного тяжелым расстройством психики. Несмотря на то, что он и другие подсудимые действительно вначале отказались идти в зал судебных заседаний, они передумали и согласились пройти за конвоем после того, как им было сообщено, что судья принял решение доставить их принудительно. Заявитель факт нападения на конвойных отрицал и утверждал, что показания конвоиров о нападении были слишком общими и не содержали существенных подробностей. В частности, конвоиры не объяснили, кто из обвиняемых на них напал и какова была роль заявителя при нападении.

154.Заявитель также сообщил, что примененная конвойными сила в любом случае являлась чрезмерной, подсудимые Во- первых были скованы наручниками по двое, с руками за спиной. Таким образом, они не представляли никакой опасности для конвоя, который был вооружен резиновыми дубинками, а также превышал подсудимых числом (восемь конвоиров на пять подсудимых).Во-вторых, к заявителю была применена сила несмотря на то, что он был тяжело болен.Конвоиры нанесли множество беспорядочных ударов заявителю, который сопротивления не оказывал, в результате данные удары спровоцировали эпилептический припадок и повлекли за собой травму головы. Соответственно,заявитель настаивал на том, что он был подвергнут бесчеловечному обращению в нарушение ст. 3 Конвенции.

155.И, наконец, по словам заявителя, расследование его утверждений о жестоком обращении было неэффективным. Опрошен был только один из его соподсудимых.Заявитель и другие подсудимые, их защитник, судья и сотрудники суда, которые присутствовали при инциденте, для дачи показаний не приглашались. Расследование было проведено неполно, ограничившись лишь фиксацией, что применение силы являлось законным согласно российскому законодательству. Ни прокуратура, ни суды вопроса о возможности чрезмерного применения силы не выясняли.

Кроме того, в решении не возбуждать уголовное дело прокуратура, полностью проигнорировав медицинские доказательства и показания свидетелей, установила, что заявитель никаких травм не получил.Соответственно, заявитель считал, что российские органы власти надлежащего и эффективного расследования по его утверждениям о жестоком обращении не провели.

156. Власти Российской Федерации сообщили, что заявитель и другие обвиняемые по тому же делу намеревались совершить побег и напали на конвой. Физическая сила и резиновые дубинки были применены к ним в целях подавления нападения. При таких обстоятельствах применение силы являлось законным и обоснованным. Российские органы власти провели тщательное и эффективное расследование инцидента и приняли решение уголовное дело в отношении конвоиров не возбуждать. Указанное решение было подтверждено российскими судами.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Оправданность применения силы

157. Европейский Суд повторяет, что лица, содержащиеся под стражей, находятся в уязвимом положении и власти обязаны обеспечить их физическое благополучие (см.Постановление Европейского Суда по делу «Тарариева против Российской Федерации»- (Tarariyeva v. Russia), п. 73, жалоба № 4353/03, ЕСПЧ 2006XV (извлечения); Постановление Европейского Суда от 4 октября 2005 г. по делу«Сарбан против Молдовы» (Sarban v. Moldova), п. 77, жалоба № 3456/05; а также Постановление Европейского Суда по делу «Муизель против Франции» (Mouisel v. France), п. 40, жалоба №67263/01, ЕСПЧ20021Х) При этом Европейский Суд учитывает потенциал насилия, существующий в местах лишения свободы, а также тот факт, что непослушание со стороны заключенных может быстро перерасти в бунт(см. Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2006 г. по делу «Геми и другие против Турции» (Gorni and Others v. Turkey), п. 77, жалоба № 35962/97).Таким образом, Европейский Суд признает, что применение силы иногда может быть необходимым для обеспечения безопасности, для поддержания порядка или предупреждения преступлений в местах лишения свободы. Однако указанная сила может применяться только в случае необходимости и не должна являться чрезмерной(см. Постановление Европейского Суда от 12 апреля 2007 г. по делу «Иван Василев против Болгарии» (Ivan Vasilev v. Bulgaria), п. 63, жалоба №48130/99, с последующими ссылками). Любое применение физической силы, которое не было обусловлено крайней необходимостью ввиду поведения самого заключенного, наносит ущерб достоинству человеческой личности и, в целом, является нарушением права,закрепленного в ст. 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 7декабря 2006 г. по делу «Шейдаев против Российской Федерации» (Sheydayev v. Russia), п. 59, жалоба№ 65859/01; Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу «Рнбич против Австрии» (Ribitsch v. Austria), п. 38, Серия А № 336; а также Постановление Европейского Суда от30 сентября 2004 г. по делу «Крастанов против Болгарии» (Krastanov v. Bulgaria), п. 53, жалоба №50222/99).

158. Власти Российской Федерации не оспаривали факт избиения заявителя резиновыми дубинками в здании областного суда 27 июня 2002 г. В результате избиения у него возникла опухоль шеи и произошел эпилептический припадок. Заявителя пришлось госпитализировать. В отношении данных обстоятельств на власти Российской Федерации возлагается бремя убедительно доказать, что применение силы не являлось чрезмерным (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу «Зелилоф против Греции» (Zelilof v. Greece), п. 47, жалоба № 17060/03).

159. Европейский Суд отмечает довод властей Российской Федерации о том, что применение силы соответствовало российскому законодательству. При этом Европейский Суд напоминает, что порядок регулирования российским законодательством применения силы к заключенным не освобождает Российскую Федерацию от ее обязанностей в рамках Конвенции Постановление Европейского. Суда от 15 октября 2009 г. по делу «Антипенков против Российской Федерации»(Antipenkov v. Russia), п. 55, жалоба № 33470/03, с последующими ссылками).Таким образом, Европейский Суд должен оценить, насколько применение силы в настоящем деле соответствовало стандартам Конвенции, обобщенным выше п. 157.

160. Европейский Суд отмечает, что точные обстоятельства применения силы к заявителю сторонами оспаривались. Заявитель утверждал, что конвой начал избиение в то время, когда он и другие подсудимые поднимались по лестнице в направлении зала судебных заседаний, без какого-либо неповиновения или провокации со стороны последних.Власти Российской Федерации оспаривали описание заявителя и настаивали на том,что сила была применена законно, в ответ на нападение на конвой, совершенное заявителем и другими подсудимыми.

161. Европейский Суд версия событий, представленная властями Российской Федерации, не убеждает.Во-первых, Европейский Суд отмечает, что ни один из очевидцев, допрошенных в ходе проверки, не сообщил, что видел, как подсудимые напали на конвой.Напротив, все они заявляли, что видели, как конвоиры били подсудимых в то время, как последние поднимались по лестнице в направлении зала судебных заседаний. Во-вторых, Европейский Суд сомневается, что для подсудимых, которые были по двое скованы наручниками и плотно окружены конвоем на ограниченном пространстве лестницы, такое нападение имело смысл. Кроме того, конвой имел ясное указание от судьи применить к подсудимым силу для доставки их в зал судебных заседаний. При таких обстоятельствах возможно обоснованно предположить, что конвоиры выполнили приказ и применили резиновые дубинки, как только увидели, как подсудимые остановились на лестнице и повернули обратно,как это описывал гражданин Ш. (см. выше п. 93). И, наконец, Европейский Суд считает важным, что в своем решении не возбуждать уголовное дело в отношении конвоиров прокурор Воздержался от каких-либо определенных утверждений о том,имело место нападение на конвой или нет. Вместо этого прокурор применил осторожную формулировку, из которой следует, что сила применялась в ответ на неисполнение подсудимыми приказа конвоя проследовать в зал судебных заседаний,а не в ответ на нападение на конвой (см. выше п. 96). Вышеизложенные доводы приводят Европейский Суд к тому, чтобы отнестись к представленной властями Российской Федерации версии событий с осторожностью.

162. При этом, даже если предположить, что версия властей Российской Федерации является верной, Европейский Суд не убежден в том, что применение резиновых дубинок к заявителю было обстоятельствами дела оправдано. Европейский Суд отмечает что конвой не встретился со стороны подсудимых с неожиданной вспышкой насилия, на которую конвоиры вынуждены были бы реагировать без предварительной подготовки.Конвоиры знали, что подсудимые идти в зал судебных заседаний не желали, и должны были предусмотреть возможность сопротивления со стороны последних.Европейский Суд не может не подвергнуть критике организацию процесса со стороны конвоя, который в очевидно напряженной ситуации, способной привести к конфронтации, выбрал вариант перевода подсудимых совместно, вместо того, чтобы в целях уменьшения риска агрессивных действий вести каждого по отдельности.Европейский Суд считает, что необеспечение конвоем надлежащего перемещения подсудимых, допущенное в безопасной и предсказуемой ситуации, явилось фактором,который сам по себе увеличил опасность конфронтации и, соответственно,вероятность применения ответной силы со стороны конвоя.

163. Кроме того, в отношении опасности нападения на конвой Европейский Суд отмечает, что подсудимые были в наручниках, в результате чего в перемещении и применении силы были ограничены. Кроме того, конвоиры обладали численным перевесом, а также были обучены и снабжены спецсредствами для действий в ситуации нападения,которое предположительно совершили обвиняемые. Таким образом, нападение обвиняемых не могло представлять для конвоиров особой опасности. При том, что Европейский Суд признает необходимость применения определенной физической силы для подавления нападения и нападающих, он не убежден, что применение резиновых дубинок в рассматриваемых условиях было оправданным. Европейский Суд в данной связи отмечает, что заявителя ударили дубинками как минимум несколько раз, а также его били руками и ногами. Избиение продолжалось и после того, как предполагаемое нападение было отражено и подсудимые продолжили движение по лестнице в направлении зала судебных заседаний. Кроме того, по утверждению матери заявителя, которая являлась очевидцем инцидента, удары не прекратились даже после того, как заявитель упал на перила и потерял сознание. После чего конвоиры тащили его по полу (см. выше п. 83). Власти Российской Федерации данный аспект утверждений заявителя не оспаривали, хотя имели возможность, если бы считали их неверными, опровергнуть такие утверждения свидетельскими показаниями или иными доказательствами. Европейский Суд считает, что примененная против заявителя сила являлась чрезмерной и несоразмерной его предположительному проступку. Представляется, что целью вышеуказанного обращения с заявителем, как минимум отчасти, было наказание заявителя за его отказ пройти в комнату судебных заседаний и принуждение его.

164. Кроме того, Европейский Суд особенно поражен тем фактом, что столь чрезмерная сила была применена именно к заявителю, об особо уязвимом и неустойчивом состоянии здоровья и психики которого было известно. Европейский Суд отмечает, помимо причинения моральных и физических страданий, нанесенные заявителю удары спровоцировали эпилептический припадок, потребовавший его госпитализации.

165. Учитывая обстоятельства применения силы, характер и серьезность телесных повреждений заявителя, Европейский Суд заключил, что государство-ответчик несет ответственность по ст. 3 Конвенции за бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в отношении заявителя 27 июня 2002 г. в здании Липецкого областного суда.

(Ь) Эффективность расследования

166. На основании полученных по настоящему делу доказательств Европейский Суд установил, что государство-ответчик за жестокое обращение в отношении заявителя несет ответственность в рамках ст. 3 Конвенции (см. выше п. 165).Следовательно, жалоба заявителя в данном отношении является«небезосновательной». Таким образом, власти обязаны были провести эффективное расследование обстоятельств, при которых был травмирован заявитель (см. Постановление Европейского Суда от 30 сентября 2004 7г. по делу «Крастанов против Болгарии»(Krastanov v. Bulgaria), п. 58, жалоба № 50222/99).

167. В данной связи Европейский Суд отмечает, что следственные органы, которые были поставлены в известность об избиении заявителя, провели предварительную проверку, которая не повлекла за собой возбуждения уголовного дела против лиц,виновных в избиении. Решение не возбуждать уголовное дело было заявителем обжаловано в российских судах, которые рассмотрели его жалобы в двух судебных инстанциях. По мнению Европейского Суда, в связи с вышеизложенным вопрос состоит не столько в том, проводилось ли расследование, поскольку стороны факта его проведения не оспаривают, сколько в том, являлось ли оно «эффективным» в указанном выше значении (см. выше пп. 132-135).

168. Представляется,что прокуратура начала расследование незамедлительно после того, как была уведомлена о предположительном избиении. Проверка была проведена оперативно и была завершена менее чем за три недели.

169. При этом, по вопросу тщательности расследования Европейский Суд отмечает серьезные недостатки, способные

-подорвать его надежность и эффективность. Во-первых, никакого медицинского освидетельствования не проводилось, и данное обстоятельство явно воспрепятствовало установлению количества и характера травм заявителя.Европейский Суд в данной связи напоминает, что надлежащие медицинские освидетельствования являются необходимой гарантией против жестокого обращения.Врач - судмедэксперт обязан обладать формальной и фактической независимостью,пройти специальное обучение и иметь достаточно широкие полномочия (см.Постановление Европейского Суда по делу «Аккоч против Турции» (Akkoc v. Turkey), пп. 55 и 118, жалобы №№22947/93 и 22948/93, ЕСПЧ 2000-Х). Европейский Суд с озабоченностью отмечает, что факт отсутствия зафиксированных травм позднее использовался в решении прокурора от 15 июля 2002 г. как основание для отказа в возбуждении уголовного дела против конвоиров. Вышеуказанный вывод представляется странным, поскольку он противоречит диагнозам, содержащимся в медицинском заключении, выданным главным врачом Липецкой больницы № 4 (см. выше п. 85). При этом в отсутствие в решении от 15 июля 2002 г. каких-либо объяснений невозможно установить, решил ли прокурор просто проигнорировать медицинское заключение или он намеревался отклонить его как недопустимое доказательство ввиду того, что оно не было проанализировано и подтверждено судебно-медицинским экспертом. В любом случае факт непроведения судебно-медицинского освидетельствования заявителя серьезно подорвал эффективность расследования.

170. Другим недостатком расследования явился тот факт, что власти не установили точной последовательности событий и не устранили противоречий в показаниях свидетелей.Европейский Суд считает особо серьезным упущением то, что заявитель и трое других подсудимых в отношении обстоятельств их избиения ни разу не опрашивались. Проверка ограничилась опросом конвоиров, одного из соподсудимых заявителя, а также родственников соподсудимого. Имелись серьезные противоречия в показаниях свидетелей о том, что же именно произошло, особенно в отношении того, было нападение на конвой со стороны заявителя и других подсудимых или нет. При этом, несмотря на противоречия в показаниях свидетелей, "следственные органы важность установления точных обстоятельств инцидента проигнорировали и не предприняли никаких эффективных действий для выяснения фактов, по которым свидетели либо давали противоречивые показания, либо не давали полной информации. Вышеуказанная задача могла быть решена, помимо прочего путем постановки перед свидетелями соответствующих вопросов для прояснения последовательности. и времени развития событий, проведения очных ставок Между теми свидетелями, которые дали противоречащие друг другу показания, путем установления и опроса других очевидцев инцендента, например, защитника заявителя и других подсудимых, сотрудников суда или приставов, присутствующих в здании суда в соответствующий период времени, путем осмотра места происшествия,проведения следственного эксперимента для воссоздания обстоятельств инцидента и проверки показаний свидетелей. Тот факт, что следственные органы вышеизложенных действий не предприняли, подтверждает неспособность следствия воссоздать полную и подробную картину происшедшего (см., в этой же связи, Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу «Михаил Маммадов против Азербайджана» (Mikayil Mammadov v. Azerbaijan), п. 129, жалоба № 4762/05).

171. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что решение прокурора от 15 июля 2002 г. об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении конвоиров было мотивировано неубедительно. Прокурор ограничился цитированием полученных показаний свидетелей, не попытавшись устранить противоречия между ними или хотя бы указать, которую из версий событий он считает верной. Решение не содержало какой-либо аргументации в отношении установления или оценки фактических обстоятельств. Прокурор без какого-либо обоснования просто признал, что конвоиры законно применили силу к заявителю и другим подсудимым в ответ на неисполнение ими законного распоряжения конвоиров. Европейский Суд также не оставляет без внимания тот факт, что к оценке соразмерности примененной к заявителю силы прокурор даже не приступал. Он даже не попытался проанализировать уровень примененной конвоем силы, а также ее необходимость в рассматриваемых обстоятельствах и соразмерность предполагаемому проступку заявителя. Тот факт,что следственные органы достаточных оснований для отказа в возбуждении уголовного дела не привели, необходимо рассматривать в качестве особо серьезного недостатка расследования.

172. И,наконец, Европейский Суд считает, что инициированный заявителем судебный процесс вышеуказанных недостатков следствия не устранил. Российские суды обосновывали свои решения, в первую очередь, выводами прокурора из его решения от 15 июля 2002 г. Ни Советский районный суд, ни Липецкий областной суд лично ни конвоиров, ни заявителя, ни указанных в решении очевидцев, ни иных свидетелей не опрашивали, никаких иных доказательств не рассматривали.Поскольку суды самостоятельно никаких фактов не устанавливали и оценки фактам недавали, Европейский Суд приходит, к выводу,что судебное рассмотрение дела достаточно эффективным не являлось.

173. В свете вышеизложенного Европейский Суд постановил, что власти не провели эффективное уголовное расследование инцидента, имевшее место 27 июня 2002 г.

(с) Заключение

174. Европейский Суд постановил, что 27 июня 2002 г. заявитель был подвергнут жестокому обращению со стороны конвоя в здании Липецкого районного суда и что официальное расследование его утверждений о жестоком обращении было неэффективным. На основании вышеизложенного Европейский Суд заключил, что имело место нарушение ст. 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

IV.ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

175. Заявитель жаловался на неэффективность расследования его утверждений о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции в период с января по апрель 2001г. и со стороны конвоя 27 июня 2002 г. в нарушение положений ст. 13 Конвенции, которая гласит:

«Каждый,чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

176. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба касается тех же вопросов, что были рассмотрены выше в пп. 132-142 и 166-173 в процессуальной части ст. 3 Конвенции, и, соответственно, должна быть признана приемлемой.Однако, приняв во внимание заключение по ст. 3 Конвенции, Европейский Суд считает, что не существует необходимости рассматривать эти вопросы отдельно по ст. 13
Конвенции.

V.ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

177. Ст. 41 Конвенции гласит:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Ущерб

178. Заявитель затребовал 220 000 евро в качестве компенсации морального вреда. По его утверждению, он длительное время подвергался пыткам, которые нанесли чрезвычайно серьезный и непоправимый вред его здоровью. Заявитель добавил, что ему приходится проходить непрерывное и дорогостоящее лечение, ему трудно ходить,и он зависим в своей повседневной жизни от других людей. Он стал недееспособен и не может профессионально развиваться. Все эти факторы стали причиной его постоянных и жестоких душевных мук и физических страданий.

179. По мнению властей Российской Федерации, данное требование является чрезмерным.Заявитель не предоставил никаких документов, подтверждающих понесенные медицинские расходы, и потому он не имеет права на получение возмещения материального ущерба.

180. Европейский Суд напоминает, что сумма, присуждаемая им в качестве компенсации морального вреда согласно ст. 41 Конвенции, может быть меньше, чем установленная в его прецедентном праве, в случае если заявитель, путем использования внутригосударственного средства правовой защиты, уже получил на внутригосударственном уровне признание нарушения и компенсацию. При этом Европейский Суд считает, что, если заявитель вправе по-прежнему считаться«жертвой» и после применения внутригосударственного средства правовой защиты,то в его пользу подлежит присуждению разница между суммой, фактически полученной от российских властей, и суммой, которая не может быть признана явно необоснованной по сравнению с суммой, которую Европейский Суд присуждает по аналогичным делам.

181. Рассмотрев вышеуказанные критерии и учитывая характер жестокого обращения в отношении заявителя, имевшего серьезные последствия для его здоровья, Европейский Суд присуждает заявителю сумму в размере 105 000 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любые налоги, которыми может облагаться данная сумма.

B. Судебные расходы и издержки

182. Заявитель не требовал компенсации указанных судебных расходов и издержек. Следовательно,нет необходимости "возмещения каких-либо расходов и издержек по данному пункту.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

183. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной, кредитной, ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. Решил отнести к существу жалобы вопрос, вправе ли заявитель по-прежнему считаться жертвой нарушений по ст. 3 Конвенции в связи с жестоким обращением, которому он подвергся в период с января по апрель 2001 г.;

2. Признал жалобу приемлемой;

3. Постановил,что заявитель по-прежнему может считаться жертвой и что имело место нарушение ст. 3 Конвенции в связи с обращением, которому он подвергся в период с января по апрель 2001 г.;

4. Постановил,что имело место нарушение ст. 3 Конвенции в связи с неэффективностью расследования властями жалоб заявителя на жестокое с ним обращение в период с января по апрель 2001 г.;

5. Постановил,что имело место нарушение ст. 3 Конвенции в связи с обращением, которому заявитель подвергся 27 июня 2002 г.;

6. Постановил,что имело место нарушение ст. 3 Конвенции в связи с неэффективностью расследования властями жалобы заявителя на жестокое с ним обращение 27 июня2002 г.;

7. Постановил,что нет необходимости рассматривать жалобу в рамках ст. 13 Конвенции;

8. Постановил

(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда постановление станет окончательным в соответствии с п. 2 ст. 44 Конвенции, сумму в размере

105 000 (сто пять тысяч) евро, конвертированную в российские рубли по курсу, действующему на дату оплаты, плюс сумма любых взимаемых с заявителя налогов, в качестве компенсации морального вреда;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

9. Отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

 

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменной форме29 июля 2010 г. в соответствии с пп. 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.


Сорен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты

 



Главная страница || Договора || Поиск || Другие сайты