ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «СВЕТЛАНА КАЗЬМИНА ПРОТИВ РОССИИ»

(Жалоба № 8609/04)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

2 декабря 2010 года

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке.

В деле «Светлана Казьмина против Российской Федерации»,

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой, в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Иебенса,

Джорджио Малинверни,

Георге Николау, судьи

а также при участии Андре Вампаша, Заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 9 ноября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее постановление:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой № 8609/04, поданной в Европейский Суд 3 февраля 2004 г. гражданкой Российской Федерации С.В. Казьминой (далее заявительница) против Российской Федерации в соответствии со ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция).

2. Заявительнице была оказана юридическая помощь, ее интересы представлял Е. Селюков, адвокат, практикующий в г. Краснодаре. Власти Российской Федерации (далее - власти) сначала были представлены П. Лаптевым и В. Милинчук, бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, а затем действующим Уполномоченным Г. Матюшкиным.

3. Заявительница жаловалась, в частности, на условия ее предварительного содержания под стражей, условия ее перевозки в здание суда и ее содержания там, чрезмерную длительность ее предварительного содержания под стражей, не рассмотрение кассационной жалобы на постановление суда о продлении срока содержания под стражей и чрезмерную длительность уголовного разбирательства.

4. 15 сентября 2006 г. Председатель Первой секции коммуницировал жалобу заявительницы властям Российской Федерации в рамках п.п. 3 и 4 ст. 5 и п. 1 ст. 6 Конвенции и (согласно п. 3 ранее действовавшей ст. 29 Конвенции) рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Впоследствии 2 июня 2009 г. в соответствии со ст. 3 Конвенции у сторон были запрошены дополнительные возражения.

5. Власти возражали против одновременного рассмотрения вопроса приемлемости жалобы и рассмотрения ее по существу. Европейский Суд отклонил их.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Заявительница родилась в 1971 г. и проживает в Краснодарском крае.

А. Задержание заявительницы, последующее содержание ее под стражей и признание ее виновной

7. 18 мая 1999 г. заявительница была задержана по подозрению в мошенничестве. 18 декабря 1999 г. она была отпущена под залог.

8. 14 марта 2000 г. Ростовский областной суд получил материалы по делу и начал судебный процесс в отношении заявительницы и других четырех лиц.

9. 13 июня 2000 г. Ростовский областной суд признал заявительницу виновной в мошенничестве и грабеже и приговорил ее к пяти г.м лишения свободы. Тем не менее, определением от 2 ноября 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации (далее - Верховный Суд) отменил данное решение и направил дело на новое рассмотрение.

10. 14 мая 2001 г. Ростовский областной суд признал заявительницу виновной в мошенничестве, грабеже, краже, похищении людей и приговорил ее к семи с половиной г.м лишения свободы. Ее заключили под стражу в зале суда.

11. Определением от 16 января 2002 г. Верховный Суд в кассации отменил приговор от 14 мая 2001 г. и направил дело на повторное рассмотрение. Заявительница находилась под стражей в ожидании вынесения окончательного решения по обвинению ее в совершении преступления.

12. Определением от 1 июля 2002 г. Ростовский областной суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 1 октября 2002 г. Областной суд установил следующее:

«Подсудимые [заявительница и четверо других лиц] обвиняются в похищении людей, незаконном лишении свободы людей, в совершении грабежей и других преступлений.

Они находились под стражей:, [заявительница] - с 18мая 1999г., Прокурор заявил ходатайство о продлении срока содержания заявительницы под стражей на 3 месяца.

Рассмотрев ходатайство прокурора, выслушав мнения сторон участников судебного разбирательства по данному ходатайству, судебная коллегия, что всем подсудимым необходимо продлить срок содержания под стражей на 3 месяца, т.е. до 1 октября 2002 г. включительно, поскольку они обвиняются в совершении тяжких и особо тяжких преступлений.

Руководствуясь ст.ст. 255 и 256 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, срок содержания подсудимых под стражей продлен на 3 (три) месяца, т.е. с 1 июля 2002 г. по 1 октября 2002 г. включительно».

13. 6 ноября 2002 г. Верховный Суд оставил определение о продлении срока содержания под стражей без изменений, установив, что оно является в достаточной степени обоснованным.

14. 1 октября и 31 декабря 2002 г. и 31 марта, 26 июня, 25 сентября и 15 декабря 2003 г. Ростовский областной суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 1 января, 31 марта, 30 июня, 26 сентября, 25 декабря 2003 г. и 15 марта 2004 г., соответственно. Формулировки определений аналогичны той, которая содержится в определении от 1 июля 2002 г.

15. Заявительница обжаловала каждое из вышеуказанных определений о продлении срока содержания под стражей в Верховный Суд, оспаривая их достаточную обоснованность, и указывая на то, что суд не учел особенности ее положения. 12 февраля, 14 мая, 16 июля, 16 октября и 24 декабря 2003 г. и 31 марта 2004 г., соответственно, Верховный Суд в рамках кассационного пересмотра оставил без изменений вышеуказанные определения Ростовского областного суда.

16. Тем временем, 19 февраля 2004 г. Ростовский областной суд продлил предварительное содержание подсудимых под стражей до 19 мая 2004 г., ссылаясь на тяжесть предъявленных им обвинений. Заявительница вновь обжаловала определение о продлении срока содержания под стражей в Верховный Суд.

17. 10 марта 2005 г., то есть после признания заявительницы виновной Ростовским областным судом (см. п. 19 ниже), Верховный Суд приостановил рассмотрение кассационной жалобы заявительницы, поскольку в это время она была признана виновной Ростовским областным судом. Ни заявительница, ни ее адвокат не были вызваны в судебное заседание.

18. Что касается рассмотрения дела в период с 27 февраля 2002 г. по 25 февраля 2004 г., оно откладывалось более сорока двух раз: по ходатайству заявительницы и других подсудимых, желавших ознакомиться с материалами дела и протоколами судебных заседаний; по ходатайствам заявительницы и других подсудимых о замене их представителей и о необходимости вновь назначенных представителей ознакомиться с материалами дела; по причине болезни представителей подсудимых и их неявки в суд; и вследствие болезни заявительницы и других подсудимых, либо их жалоб на состояние здоровья. Один раз судебное слушание было отложено по причине того, что власти не смогли доставить, подсудимых в зал суда.

19. 17 мая 2004 г. Ростовский областной суд признал заявительницу виновной по многим эпизодам мошенничества, похищения людей, вымогательства, грабежей и краж и приговорил ее к пяти годам лишения свободы.

20. Заявительница подала кассационную жалобу. Она утверждала, в том числе, что народные заседатели незаконно участвовали в судебном разбирательстве. В законодательство были внесены изменения, и после 1 января 2004 г. народные заседатели более не допускались к участию в отправлении правосудия.

21. 10 марта 2005 г. Верховный Суд рассмотрел кассационную жалобу. Верховный Суд отклонил ее, признав необоснованной. В отношении доводов заявительницы о том, что состав суда якобы был незаконным, суд постановил, что рассмотрение дела началось до 1 января 2004 г., и участие двух народных заседателей в вынесении приговора в отношении заявительницы соответствовало принципу непрерывности судебного процесса.

B. Условия содержания заявительницы под стражей

1. Условия содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-61/1 ГУФСИН России по Ростовской области (далее -ИЗ 61/1, изолятор)

22. С 25 мая по 8 декабря 2001 г. и с 11 февраля 2002 г. по 17 мая 2005 г. заявительница содержалась ИЗ-61/1. В течение этого периода заявительница содержалась в следующих камерах:

(a) камера № 181 площадью 25,5 кв.м., предназначенная для размещения 6 заключенных.

(b) камера № 183 площадью 32,2 кв.м., предназначенная для размещения 8 заключенных;

(c) камера № 185 площадью 19,2 кв.м., предназначенная для размещения 4 заключенных;

(d) камера № 189 площадью 27,9 кв.м., предназначенная для размещения 6 заключенных.

(а) Доводы властей

23. Количество заключенных, содержавшихся вместе с заявительницей не превышало предусмотренной вместимости камер.

24. В каждой камере у заявительницы была отдельная кровать, ей предоставлялось постельное белье (матрас, подушка, одеяло, 2 простыни и наволочка) и столовые приборы (ложка, кружка и тарелка).

25. В каждой камере имелись окна размером не менее 1,2 х 0,9 м. со вставленными стеклами, оборудованные вентиляторами, легкодоступными содержащимся под стражей лицам. Доступ свежего воздуха и дневного света не ограничивался. Интенсивность естественного освещения соответствовала установленным санитарным нормам и позволяла заключенным читать и писать.

26. Металлические решетки на окнах были убраны в декабре 2002 г.

27. Камеры освещались лампами накаливания мощностью 100 Вт, которые включались с 6 часов до 22 часов. В ночное время камеры освещались лампами мощностью 40 Вт в светильниках дежурного освещения с затемненными плафонами. Дежурное освещение не мешало сну заключенных.

28. Все камеры были оборудованы системой вытяжной вентиляции. Также обеспечивалась естественная вентиляция через окна.

29. Камеры были оснащены работающей системой отопления. Зимой средняя температура не опускалась ниже плюс 19 градусов Цельсия, а средняя температура летом не поднималась выше плюс 23 градусов Цельсия.

30. Заявительнице предоставлялась еда надлежащего качества и в достаточном количестве в соответствии с установленными законом нормами.

31. Заявительнице оказывалась надлежащая медицинская помощь. Она содержалась отдельно от заключенных, болевших туберкулезом, другими инфекционными и кожными заболеваниями. Она регулярно проходила медицинские осмотры и по ее запросам получала необходимую помощь. Заявительница никогда не подавала жалоб в адрес администрации ИЗ-61/1 на ненадлежащее лечение, которое ей предоставлялось.

32. В подтверждение своих возражений власти представили несколько справок, выданных начальником ИЗ-61/1 е июле 2009 г., и недатированные показания тюремных охранников. Они также представили документы, подтверждающие факт уничтожения в 2006­2007 гг. журналов покамерного размещения в камерах ИЗ-61/1 в связи с истечением трехгодичного срока их хранения.

(b) Доводы заявительницы

33. Камеры, в которых содержалась заявительница, всегда были переполнены. В камере № 181 содержалось 14-17 человек, № 183 - 60- 70 человек, № 185 - 10-12 человек и № 189 - 15-26 человек в любой момент указанного периода времени. Сокамерникам приходить спать по очереди.

34. На маленьких окнах камер были установлены металлические решетки, которые все еще стояли в 2003 г. и препятствовали доступу дневного света и свежего воздуха.

35. Расположение кроватей в два ряда ограничивало пространство заключенных и доступ к дневному свету. Искусственное освещение в камерах было включено круглосуточно и мешало сну заявительницы.

36. Вентиляционная система большую часть времени не работала. Отопление также было ненадлежащим. В камерах было очень холодно и сыро. Воздух был заполнен табачным дымом, запахом грязного белья и туалета.

37. Камеры кишели насекомыми. Однако никаких мер по их устранению администрацией ИЗ-61/1 не предпринималось.

38. Унитаз в углу камеры без системы слива и крышки был приподнят над полом и отгорожен длинной перегородкой высотой 1,1 м от раковины, но не от жилой площади камеры. Он всегда был занят и не оставлял никакой приватности.

39. Заявительнице никогда не предоставлялись средства личной гигиены или туалетные принадлежности.

40. Ежедневное питание было плохого качества и скудным.

41. Тюремный двор всегда был переполнен и не оборудован для выполнения физических упражнений. Стены двора были облицованы «шубой», видом абразивной бетонной отделки, предназначенной для того, чтобы заключенные не опирались на них. Сверху на стенах были металлические пики.

42. Заявительница могла принимать душ один раз в неделю. В этот день ей не позволялось выходить на прогулку.

43. Заявительница жаловалась, что ее здоровье серьезно ухудшилось в период содержания ее под стражей в ИЗ-61/1. Она утверждала, что почти девять месяцев в составе медицинского персонала изолятора не было гинеколога, что не позволило ей своевременно проконсультироваться со специалистом. После ее освобождения ей диагностировали ряд заболеваний, которых у нее не было до помещения в ИЗ-61/1, включая: хронический пиелонефрит, хронический бронхит, нейроциркуляторная дистония, заболевание щитовидной железы, гинекологическое заболевание и кариес зубов.

44. В подтверждение своих жалоб заявительница предоставила письменные показания трех бывших сокамерниц, С, К. и Ч. Они, в частности, указали, что в период с 2000 по 2005 гг. в камере № 189, в которой они содержались вместе с заявительницей, площадью приблизительно 20 кв. м., содержалось от 15 до 26 заключенных в любой определенный момент указанного периода времени. Они также утверждали, что им и другим сокамерницам приходилось спать по очереди.

45. Власти не оспаривали то, что бывшие сокамерницы заявительницы содержались в том же следственном изоляторе, что и она в указанный период.

2. Условия перевозки и содержания в зале суда

(a) Доводы властей

46. Кроме ссылки на общие положения национального законодательства, регулирующие перевозку заключенных, власти не представили никаких особых замечаний относительно условий перевозки заявительницы в здание суда и ее содержания в конвойном помещении здания Ростовского областного суда.

47. Вместе с тем власти утверждали, что заявительнице предоставлялось питание (сухой паек и горячая еда) в дни, когда ее конвоировали в здание суда. Они ссылались на справку от 17 июля 2009 г., выданную начальником ИЗ-61/1 г. Ростов-на-Дону.

(b) Доводы заявительницы

48. За три года заявительницу перевозили из следственного изолятора в здание суда более ста семидесяти пяти раз.

49. В дни судебных заседаний ее выводили из камеры рано утром в так называемый «отстойник» вместе с другими заключенными, дела которых в этот день слушались в суде. В «отстойнике» было темно, сыро и дурно пахло, не было окон, вентиляции и отопления. Они не были оборудованы санузлами и умывальниками. Затем заявительницу помещали в тюремный фургон.

50. Заявительницу перевозили в отдельной - кабине фургона площадью 0,5 кв.м. Часто ей приходилось находиться там еще с одним человеком, и из-за нехватки места они сидели по очереди на коленях друг друга.

51. В фургоне было очень холодно зимой и удушающе жарко летом. Пользоваться туалетом было невозможно.

52. Перевозка в зал суда и обратно каждый раз занимала несколько часов. Машина забирала заключенных из нескольких учреждений и по пути останавливалась у зданий других судов.

53. В здании суда заявительница содержалась в маленьком, плохо освещенном, конвойном помещении без окон площадью один кв. м. В камере также не было ни вентиляции, ни отопления. Заявительнице приходилось просить охранников отвести ее в туалет.

54. В дни судебных слушаний заявительнице не предоставлялась еда, так как она выходила из камеры до завтрака и возвращалась после обеда. В здание суда ей не давались с собой никакие сухие пайки. Она также не видела, чтобы другие заключенные когда-либо получали их.

55. Бывшие сокамерницы заявительницы С, К. и Ч. подтвердили вышеуказанные заявления.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

56. См. Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу «Губкин против России» (Gubkin v. Russia), жалоба № 36941/02, п.п. 56-80, в части краткого изложения применимого национального законодательства, регулирующего различные аспекты содержания под стражей, процедур по проверке его законности, сроков, в которые должен состояться судебный процесс и условий содержания под стражей.

III. ПРИМЕНИМЫЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

57. Применимые международные документы относительно общих условий содержания в исправительных учреждениях России и условий содержания под стражей женщин можно найти в Постановлении Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу «Мамедова против России» (Mamedova v. Russia), жалоба № 7064/05, п.п. 51-53.

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТ. 3 КОНВЕНЦИИ

58. Заявительница жаловалась на предположительно ужасные условия ее содержания под стражей в ИЗ-61/1 и условия ее перевозки в здание Ростовского областного суда и содержания в нем.

Она ссылалась на ст. 3 Конвенции, которая гласит следующее:

«Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечному или унижающему его достоинство обращению или наказанию».

A. Доводы сторон

59. Власти утверждали, что условия содержания заявительницы под стражей в ИЗ-61/1 и условия ее перевозки в здание суда и содержания в нем соответствовали требованиям национального законодательства и ст. 3 Конвенции. Власти не смогли предоставить точной информации о количестве заключенных, содержавшихся вместе с заявительницей в каждой камере, по причине уничтожения журналов покамерного размещения по истечение трехгодичного срока их хранения. Они заявляли, однако, что, несмотря на имевшую место переполненность изолятора ИЗ-61/1 в 2001 -2005 гг. женские камеры не были переполнены, учитывая небольшое количество содержащихся под стражей женщин в соответствующий период времени.

60. Заявительница посчитала описание условий её содержания под стражей в изоляторе ИЗ-61/1, приведенное властями, фактически неточным. Со ссылкой на вышеуказанное дело «Мамедова против России», п 53, она подчеркнула, в частности, что национальные власти постоянно игнорировали ряд аспектов гигиены и здоровья, по которым потребности женщин-заключенных коренным образом отличались от потребностей мужчин-заключенных. Заявительница также отметила, что доводы властей относительно условий ее перевозки и нахождения в здании

Ростовского областного суда не содержали никакой конкретной информации.

B. Оценка Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

61. Европейский Суд отмечает, что заявительница содержалась в ИЗ-61/1 в течение двух периодов: с 25 мая по 8 декабря 2001 г. и с 11 февраля 2002 г. по 17 мая 2005 г.

62. Что касается первого периода, жалоба заявительницы была подана после истечения шестимесячного срока и подлежит отклонению в соответствии с п.п. 1 и 4 ст. 35 Конвенции.

63. В отношении второго периода Суд отмечает, что жалоба заявительницы не является явно необоснованной в значении п. 3 ст. 35 Конвенции, и что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

64. Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы рассматриваться в качестве унижающей достоинство или бесчеловечной в значении ст. 3 Конвенции оцениваемая форма обращения должна характеризоваться минимальным уровнем жестокости (см. Постановление Европейского Суда по делу «Прайс против Соединенного Королевства» жалоба № 33394/96, п. 24, ЕСПЧ 2001-VII). При оценке условий содержания под стражей должен учитываться общий эффект таких условий, а также особые доводы заявительницы (см. Постановление Европейского Суда по делу «Дугоз против Греции» жалоба № 40907/98, п. 46, ЕСПЧ 2001-11).

(a) Условия содержания заявительницы под стражей в ИЗ-61/1.

65. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле стороны оспаривают большинство аспектов условий содержания заявительницы под стражей. Однако у Европейского Суда нет необходимости устанавливать достоверность всех без исключения доводов, поскольку Европейский Суд установил нарушение ст. 3 Конвенции на основании представленных фактов, которые власти не смогли опровергнуть.

66. Придя к согласию в вопросе размера камер, стороны оспаривали число заключенных, которые находились в них вместе с заявительницей. Тогда как власти настаивали на том, что заявительнице всегда предоставлялось в среднем 4 кв. м личного пространства в каждой камере, заявительница утверждает, что количество заключенных в камерах значительно превышало предельную вместимость данных камер, и что заключенным приходилось спать по очереди.

67. Европейский Суд отмечает, в определенных случаях только государство-ответчик имеют доступ к информации, достоверно подтверждающей или опровергающей доводы в рамках ст. 3

Конвенции, и что непредставление властями подобной информации без удовлетворительных причин может привести к выводу об обоснованности доводов заявительницы (см. Постановление Европейского Суда по делу «Худоеров против Российской Федерации» (, жалоба № 6847/02, § 113, ЕСПЧ 2005-Х (извлечения) и Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу «Ахмет Озкан и другие против Турции», жалоба № 21689/93, п. 426).

68. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что власти, предоставляя сведения о количестве заключенных в камере, опираются на показания, предоставленные начальником ИЗ-61/1 и тюремными охранниками. Европейский Суд 11отмечает, что рассматриваемые показания не были подтверждены никаким оригиналом документов учреждения, так как они были уничтожены до коммуникации государству-ответчику соответствующей жалобы в 2009 г. (см. пп. 4,33 и 59 выше). Даже допуская, что национальные власти действовали с должной тщательностью в обращении с оригиналами документов учреждения, и что непредставление таких документов имело достаточные причины (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу «Щербаков против Российской Федерации» (), жалоба № 23939/02, п. 77 и Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу «Новинский против Российской Федерации» (), жалоба № 11982/02, п. 102), Европейский Суд, однако, не может принять неподтвержденные показания некоторых должностных лиц ИЗ-61/1 как достаточно убедительные, поскольку они представляются основанными на личных воспоминаниях, а не на объективных сведениях (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу «Овчинников против Российской Федерации» (, жалоба № 9807/02, п. 70; Постановление от7 июня 2007 г. по делу «Игорь Иванов против Российской Федерации», жалоба № 34000/02, п. 34; и Постановление 4 декабря 2008 г. по делу «Белашев против Российской Федерации», жалоба № 28617/03, п. 52).

69. Принимая во внимание принципы, указанные в п.е 64 выше, наряду с тем фактом, что власти не представили никакой соответствующей убедительной информации, Европейский Суд изучит вопрос относительно предполагаемой переполненности камер на основании доводов заявительницы, подтвержденных показаниями ее бывших сокамерниц, которые власти не смогли опровергнуть.

70. Согласно утверждениям заявительницы, заключенным в камерах ИЗ-61/1 предоставлялось менее 1 кв. м личного пространства (см. п. 33 выше). Количество заключенных в камерах ИЗ-61/1 превышало количество имеющихся кроватей. Из этого следует, что заключенным, включая заявительницу, приходилось делить спальные места, отдыхая по очереди. Заявительница провела три г. и три месяца в таких условиях.

71. Европейский Суд напоминает, что, независимо от причин переполненности, организация своего режима содержания заключенных таким образом, чтобы обеспечить уважение их человеческого достоинства, невзирая на финансовые или материально-технические трудности, является обязательством государства-ответчика (см. вышеуказанное дело «Мамедова против Росси», п. 63 и далее, и Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу «Бенедиктов против России», жалоба № 106/02, п. 37).

72. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушения ст. 3 Конвенции в связи с предоставлением заключенным недостаточного личного пространства (см. вышеуказанное дело «Бенедиктов против России», п. 33 и далее; вышеуказанное дело «Худоеров против России», п. 104 и далее, ЕСПЧ 2005-Х (извлечения); Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу «Лабзов против России» (жалоба № 62208/00, п. 44 и далее; Постановление от 2 июня 2005 г. по делу «Новоселов против России» (Novoselov v. Russia), жалоба № 66460/01, п. 41 и далее; Постановление от 20 января 2005 г. по делу «Майзит против России» (), жалоба № 63378/00, п. 39 и далее; и дело «Калашников против России», жалоба № 47095/99, §§ 97 и далее, ЕСПЧ 2002-VI).

73. Европейский Суд также неоднократно устанавливал нарушение ст. 3 Конвенции в связи с предоставлением заключенным недостаточного личного пространства в ИЗ-61/1 в период с 1998 по 2005 гг. (см. вышеуказанное дело «Губкин против России», п.п. 92-101; Постановление Европейского Суда от 25 июня 2009 г. по делу «Бахмутский против России» жалоба № 36932/02, п.п. 88-97 и Постановление от 8 октября 2009 г. по делу «Бордиков против России» 0, жалоба № 921/03, п.п. 55-64).

74. Учитывая свою прецедентную практику по данному вопросу и представленные материалы, Европейский Суд отмечает, что власти не представили никаких доказательств или доводов, которые бы убедили его принять иное решение по данному делу.

75. Таким образом, имело место нарушение ст. 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявительницы под стражей в ИЗ-61/1, которое, по мнению Суда, являлось бесчеловечным и унижающим достоинство обращением в значении ст. 3 Конвенции.

(b) Условия перевозки заявительницы в здание Ростовского областного суда и содержания в нем

76. Европейский Суд в начале отмечает, что основной упор в жалобе заявительницы делается на условия ее перевозки в здание Ростовского областного суда и содержания в его конвойном помещении, а также голодание в дни проведения судебных слушаний.

77. В отношении перевозки в здание суда и содержания в нем Европейский Суд отмечает, что, кроме общего заявления о том, что условия перевозки заявительницы в здание Ростовского областного суда и содержания в нем соответствовали применимому национальному законодательству (см. п.п. 46 и 59 выше), власти не предоставили никакой подробной информации относительно площади кабин в тюремном фургоне, их физических условий и степени наполненности, либо времени поездки, а также информации о конвойных помещениях, в которых заявительница содержалась в здании суда: их размеров, количества содержавшихся в них совместно с заявительницей заключенных, наличия доступа к туалету и питьевой воде и т.д. Они также не оспорили подробное описание заявительницей таких условий (см. п.п. 50-53 выше) и показания ее бывших сокамерниц, подтверждающие ее доводы (см. п. 55 выше). В отсутствие особых комментариев властей Европейский Суд, таким образом, склонен согласиться с доводом заявительницы о том, что в дни проведения слушаний ее перевозили в здание Ростовского областного суда и содержали в его конвойных помещениях в стесненных условиях в отсутствие надлежащего освещения, вентиляции и отопления, что она имела доступ к санузлу только с согласия охранника (см. Постановление Европейского Суда от 12 февраля 2009 г. по делу «Денисенко и Богданчиков против России», жалоба № 3811/02, п. 107, Постановление от 31 июля 2008 г. по делу «Старокадомский против России», жалоба № 42239/02, п. 57 и Постановление от 31 июля 2008 г. по делу «Салманов против России», жалоба 3522/04, п. 63).

78. Кроме того, представляется, что заявительница не получала надлежащего питания в дни ее перевозки в суд. Власти не оспаривали факт того, что в дни проведения судебных слушаний заявительница выбывала из ИЗ-61/1 до завтрака и возвращалась после обеда (см. вышеуказанное дело «Денисенко и Богданчиков против России», п 108 с поел, ссылками). Несмотря на то, что власти представили справку, выданную начальником следственного изолятора о том, что заявительница получала сухие пайки и горячую еду, когда ее конвоировали в здание суда, не было предъявлено никаких доказательств относительно наличия необходимых средств конвойном помещении в здании Ростовского областного суда для подогрева или употребления пищи (см. вышеуказанное дело «Салманов против России», п. 64, и вышеуказанное дело «Старокадомский против России», п. 58).

79. Так, в настоящем деле неоднократно и в течение нескольких лет (см. п. 48 выше) заявительница перевозилась и содержалась в неприемлемых условиях в конвойных помещениях здания Ростовского областного суда без предоставления надлежащего питания. Такому обращению заявительница подвергалась в ходе судебного процесса, в период, когда ей больше всего нужны были силы для концентрации и умственной активности, и это чередовалось с содержанием ее в следственном изоляторе, что, по мнению Суда, составило бесчеловечное и унижающее человеческое достоинство обращение. Европейский Суд считает, что вышеуказанные доводы, рассмотренные совместно, являются достаточными для того, чтобы сделать вывод о том, что бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, которому подверглась заявительница, превысило минимальный уровень жестокости, необходимый для установления нарушения ст. 3 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ П. 3 СТ. 5 КОНВЕНЦИИ

80. Заявительница жаловалась на основании п. 3 ст. 5 Конвенции на то, что длительность ее предварительного содержания под стражей нарушила требование «разумного срока». П. 3 ст. 5

Конвенции гласит следующее:

«Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с положениями подпункта «с» пункта 1 настоящей статьи имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда...».

A. Доводы сторон

81. Власти утверждали, что длительное содержание заявительницы под стражей было необходимым ввиду тяжести обвинений, выдвинутых против нее, отсутствия постоянного местожительства и того, что ее имя было внесено в список разыскиваемых лиц на одной из стадий предварительного следствия.

82. Заявительница утверждала, что в период с декабря 1999 г., когда она была освобождена под залог, по май 2001 г., когда ее снова поместили под стражу, она не совершила никаких преступлений и всегда выполняла свое обязательство явки в следственные органы и в суд. Однако в течение более трех лет после этого она содержалась под стражей до вынесения приговора по ее делу только на основании тяжести предъявленных ей обвинений. Национальные власти ни разу не приняли во внимание ее личное положение.

B. Оценка Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

83. Во-первых, Европейский Суд напоминает, что при определении длительности содержания под стражей в значении п. 3 ст. 5 Конвенции необходимо рассматривать период, начавшийся в день заключения подозреваемого под стражу и закончившийся в день выдвижения 15 обвинения, даже если обвинение выдвинуто судом первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу «Панченко против России» (), жалоба № 45100/98, п. 91; Постановление от 30 ноября 2004 г. по делу «Кляхин против России», жалоба № 46082/99, п. 57 и Постановление по делу «Лабита против Италии» жалоба № 26772/95, п.п. 145 и 147, ЕСПЧ 2000-IV).

84. Более того, Суд отмечает, что ввиду существенной связи между п. 3 ст. 5 Конвенции и пп. «с» п. 1 данной статьи, лицо, осужденное судом первой инстанции, не может рассматриваться как задержанное «с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения», как указано в пп. «с» п. 1 ст. 5 Конвенции, но считается находящимся в положении, предусмотренном п.п. «а» п. 1 ст. 5, которое подразумевает лишение свободы «после лишения свободы компетентным судом» (см. вышеуказанное дело «Панченко против России», п. 93, и Постановление Европейского Суда по делу «Кудла против Польши» (жалоба № 30210/96, п. 104, ЕСПЧ 2000-XI).

85. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявительница впервые была заключена под стражу 18 мая 1999 г. и освобождена под залог 18 декабря 1999 г. Названный период содержания заявительницы под стражей, прерванный ее освобождением и закончившийся более чем через шесть месяцев после подачи ею жалобы 3 февраля 2004 г., не должен учитываться. Впоследствии заявительница была заключена под стражу 14 мая 2001 г. после признания ее виновной Ростовским областным судом. Она оставалась в заключении после отмены обвинительного приговора Верховным С удом 16 января 2002 г. Из этого следует, что период содержания под стражей с 14 мая 2001 г. по 16 января 2002 г. является обоснованным в значении пп. «а» п. 1 ст. 5 Конвенции, и поэтому его также следует исключить при рассмотрении дела Европейским Судом. Соответственно, период, который необходимо рассматривать в рамках настоящего дела, начался 16 января 2002 г. и закончился 17 мая 2004 г., когда заявительница снова была признана виновной. Таким образом, он составил два г. и четыре месяца.

86. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении п.а 3 ст. 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

87. Европейский Суд напоминает, что постоянство обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило правонарушение, является обязательным условием законности длительного содержания лица под стражей. Тем не менее, после истечения определенного срока данное условие перестает быть достаточным. В таких случаях Суд должен установить, были ли у суда другие причины, которые обосновывали бы лишение свободы. Если такие причины являлись «соответствующими» и «достаточными», Суд должен также установить, проявили ли компетентные национальные власти «особую тщательность» при проведении судебных разбирательств (см. вышеуказанное дело «Лабита против Италии», п.п. 152 и 153).

88. Существует презумпция необходимости освобождения лица из- под стражи. Так, Европейский Суд неоднократно указывал, что вторая часть п.а 3 ст. 5 не предоставляет национальному суду выбора между отправлением правосудия в отношении обвиняемого в разумный срок и его временным освобождением до суда. До признания виновным обвиняемый должен считаться невиновным, и суть рассматриваемого положения, в сущности, требует временного освобождения, если длительное содержание под стражей более не является обоснованным (см. среди прочих источников, Постановление от 13 марта 2007 г. по делу «Кастравет против Молдовы», жалоба № 23393/05, п. 30; Постановление по делу «Маккей против Соединенного Королевства» жалоба № 543/03, п. 41, ЕСПЧ 2006-; Постановление от 21 декабря 2000 г. по делу «Яблонски против Польши» жалоба № 33492/96, п. 83; и Постановление от 27 июня 1968 г. по делу «Ноймайстер против Австрии» п. 4 , А № 8).

89. Возвращаясь к обстоятельствам дела, Европейский Суд допускает, что изначально содержание заявительницы под стражей могло быть обусловлено разумным подозрением в ее причастности к совершению нескольких уголовных преступлений. Тем не менее, по истечении определенного периода времени наличие постоянного обоснованного подозрения само по себе не является достаточным. Таким образом, национальные власти были обязаны проанализировать личную ситуацию заявительницы более тщательно и привести особые доводы для содержания ее под стражей.

90. Европейский Суд отмечает, что в период с января по июль 2002 г. национальный суд оставил заявительницы под стражей без указания каких-либо причин (см. п. 11 выше). Позже, в период с июля 2002 г. по май 2004 г. суд продлевал срок содержания заявительницы под стражей восемь раз. Единственным основанием продления срока ее содержания под стражей служило то, что она обвинялась в совершении «тяжких» и «особо тяжких» преступлений (см., в частности, п.п. 12, 14 и 16 выше).

91. Европейский Суд неоднократно отмечал, что, хотя тяжесть обвинения является существенной составляющей при оценке риска побега обвиняемого или совершения им новых правонарушений, 17 необходимость продления срока лишения свободы не может оцениваться абстрактно с учётом одной только тяжести предъявляемых обвинений. Также продление срока содержания под стражей не может быть использовано в качестве заранее назначенного наказания в виде лишения свободы (см. дело «Белевицкий против России», жалоба № 72967/01, п. 101; вышеуказанное дело «Панченко против России», п. 102; вышеуказанное дело «Худоеров против России», п. 180; и Постановление от 26 июля 2001 г. по делу «Илийков против Болгарии» жалоба № 33977/96, п. 81).

92. Европейский Суд обращает внимание на довод властей о том, что заявительница не имела постоянного местожительства, и что ее имя значилось в списке разыскиваемых лиц. Однако Суд отмечает, что в определениях о продлении срока содержания под стражей за соответствующий период на вышеприведенные обстоятельства не упоминались. Таким образом, Суд полагает, что наличие возможных рисков не установлено.

93. В целом, Суд считает, что решения национальных властей не были основаны на анализе всех фактов, относящихся к делу. Суд особенно озабочен тем, что российские власти неизменно используют стереотипную формулировку обоснования продления срока содержания заявительницы под стражей. Суд также отмечает, что национальные власти, используя одно и то же обоснование, вместе с тем, продлевали срок содержания заявительницы и других подсудимых по этому делу под стражей. По мнению Суда, данный подход несовместим с гарантиями, закрепленными в п.е 3 ст. 5 Конвенции, поскольку он позволяет продлевать содержание под стражей группы лиц без оценки оснований для заключения их под стражу в каждом отдельном случае, либо без оценки разумности срока заключения под стражу каждого члена группы в отдельности (см. вышеуказанное дело «Губкин против России», п. 144; вышеуказанное дело «Бахмутский против России», п. 141; Постановление от 12 июня 2008 г. по делу «Алексей Макаров против России», жалоба № 3223/07, п. 53, Постановление от 14 декабря 2006 г. по делу «Щеглюк против России», жалоба № 7649/02, п. 45; вышеуказанное дело «Корчуганова против России», п. 76; и Постановление от 2 марта 2006 г. по делу «Долгова против России, жалоба № 11886/05, п 49).

94. Таким образом, Европейский Суд считает, что, не представив конкретных соответствующих фактов, и, основываясь лишь на тяжести предъявляемых обвинении, власти продлили срок содержания заявительницы под стражей на основаниях, которые более не могут рассматриваться как «достаточные». При таких обстоятельствах нет необходимости рассматривать, было ли судебное разбирательство проведено с «особой тщательностью».

95. Таким образом, имело место нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ П. 4 СТ. 5 КОНВЕНЦИИ

96. Заявительница жаловалась в соответствии с п. 4 ст. 5 на то, что она была лишена права на эффективный судебный пересмотр ее жалобы на определение от 19 февраля 2004 г. о продлении срока ее содержания под стражей. Заявительница также жаловалась в рамках той же ст. на то, что разбирательства в Верховном Суде Российской Федерации, инициировав которые она оспаривала справедливость указанного определения были несправедливыми, т.к. ей не была предоставлена возможность присутствовать на слушании.

П. 4 ст. 5 Конвенции предусматривает следующее:

«Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным».

А. Доводы сторон

97. Власти утверждали, что кассационная жалоба заявительницы на определение от 19 февраля 2004 г. о продлении срока содержания под стражей была получена Ростовским областным судом

27 февраля 2004г. Однако по неизвестным причинам она не была своевременно направлена в Верховный Суд. В результате чего ее рассмотрение началось только после признания заявительницы виновной 10 марта 2005 г., и поэтому оно было прекращено. Национальные власти признали, что указанная череда событий «не соответствовала в полной мере требованиям [национального] уголовно-процессуального законодательства». Тем не менее, по их мнению, решение от 10 марта 2005 г. не нарушило прав заявительницы, так как в тот же день Верховный Суд рассмотрел кассационную жалобу заявительницы на ее приговор и все доводы, касающиеся предполагаемых нарушений норм уголовно-процессуального законодательства. В связи с этим нарушение прав заявительницы, гарантированных п. 4 ст. 5 Конвенции, не имело места.

98. Заявительница настаивала на своей жалобе.

В. Оценка Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

99. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении п. 3 ст. 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям.

Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

100. Европейский Суд отмечает, что ранее он рассматривал жалобу на отсутствие эффективного пересмотра определения о продлении срока содержания под стражей от 19 февраля 2004 г, в рамках жалоб, поданных другими осужденными по делу заявительницы, и постановил, что прекращение рассмотрения кассационной жалобы заявителей составило нарушение их прав, гарантированных п. 4 ст. 5 Конвенции (см. вышеуказанное дело «Губкин против России», п.п. 148-158, и вышеуказанное дело «Бахмутский против России», п.п. 144-148). В последнем вышеуказанном деле власти явно признали данное нарушение.

101. При данных обстоятельствах Европейский Суд не усматривает оснований для принятия иного решения. Таким образом, Суд приходит к выводу о том, что имело место нарушение п.а 4 ст. 5 Конвенции.

102. В части жалобы на процессуальные нарушения в ходе судебного слушания в Верховном Суде, проходившего 10 марта 2005 г., на котором было прекращено рассмотрение кассационной жалобы заявительницы, Европейский Суд, сделав вывод об имевшем место нарушении права заявительницы на эффективный судебный пересмотр определения о продлении срока содержание ее под стражей, считает, что нет необходимости рассматривать доступность процессуальных гарантий, предусмотренных п. 4 ст. 5 Конвенции в ходе данного разбирательства (см. Постановление по аналогичному делу «Рябых против России», жалоба № 52854/99, п. 59, ЕСПЧ 2003-IX).

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТ. 6 КОНВЕНЦИИ В ЧАСТИ ДЛИТЕЛЬНОСТИ УГОЛОВНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

103. Заявительница жаловалась на то, что длительность уголовных разбирательств в отношении нее не соответствовала требованию «разумного срока», установленного п. 1 ст. 6 Конвенции, соответствующая часть которой предусматривает следующее:

«При предъявлении ему любого уголовного обвинения каждый имеет право на . разбирательство дела в разумный срок . судом...»

A. Доводы сторон

104. Власти утверждали, что некоторые переносы судебных слушаний были обусловлены обстоятельствами, не зависящими от сторон (болезни подсудимых и их представителей), некоторыми обстоятельствами, не зависящими от национальных властей (такими как замена представителей подсудимыми и изучение материалов дела вновь назначенными представителями подсудимых).

Заявительница и другие подсудимые по этому делу в полной мере использовали свои процессуальные права и должны быть знать о том, что это приведет к затягиванию разбирательств. Таким образом, вина национальных властей отсутствует, как и отсутствует нарушение права заявительницы на рассмотрение ее дела в разумный срок, как предусмотрено п. 1 ст. 6 Конвенции.

105. Заявительница утверждала, что уголовное разбирательство длились более шести лет. В течение этого периода национальный суд вынес три приговора, два из которых были признаны незаконными и впоследствии были отменены. Факт использования заявительницей предусмотренных законом средств правовой защиты в полной мере не может использоваться против нее.

B. Оценка Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

106. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении п. 3 ст. 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Период, подлежащий рассмотрению

107. Суд напоминает, что при определении длительности уголовного разбирательства период, который подлежит рассмотрению, начинается со дня, когда лицу «предъявлено обвинение» в независимом понимании данного термина. Период заканчивается в день вынесения приговора или прекращения разбирательства по делу (см. среди прочих источников, Постановление от 7 апреля 2005 г. по 21 делу «Рохлина против России» (), жалоба №54071/00, п. 81). «Предъявление обвинения» в значении п. 1 ст. 6 может быть определено как «официальное уведомление определенного лица компетентным органом о возникновении предположения, что оно совершило преступление», или как проверка того, «действительно ли положение [подозреваемого] было существенно затронуто» (см. Постановление от 27 февраля 1980 г. по делу «Девир против Бельгии» (, п. 46, А №35).

108. В данном деле период, который подлежит рассмотрению, начинается в день задержания заявительницы - 18 мая 1999 г., когда положение заявительницы впервые было затронуто «предъявлением обвинения». Рассматриваемый период заканчивается 10 марта 2005 г., когда вступил в силу вынесенный в отношении заявительницы обвинительный приговор. Из этого следует, что рассматриваемый период составляет пять лет девять месяцев и двадцать четыре дня. Данный период охватывает стадии расследования и рассмотрения дела в двух инстанциях: судом первой инстанции и судом, рассмотревшим дело в рамках кассации три раза.

(b) Обоснованность длительности разбирательств

109. Европейский Суд напоминает, что обоснованность длительности разбирательств должна оцениваться с учетом особых обстоятельств дела и критериев, закрепленных в прецедентной практике Европейского Суда, в частности: сложности дела, поведения заявителя и поведения компетентных органов. В последнем случае также нужно учитывать, что составляет интересы самого заявителя (см. среди прочих источников, Постановление от 25 октября 2007 г. по делу «Коршунов против России», жалоба № 38971/06, п. 70; Постановление от 2 марта 2006 г. по делу «Нахманович против России» жалоба № 55669/00, п. 95; и вышеуказанное дело «Рохлина против России», п. 86).

110. Власти не заявляли о том, что разбирательства по уголовному делу заявительницы были сложными. Суд не усматривает наличия оснований для признания их сложными.

111. Что касается поведения заявительницы, Суд отмечает, что дело было отложено в нескольких случаях по ее ходатайству (см. п. 18 выше). Однако переносы слушаний в связи с необходимостью изучения заявительницей материалов дела и протоколов слушаний, организацией замены представителей, услуги которых она посчитала неэффективными, нельзя вменять ей в вину. Заявительница была вправе свободно и в полной мере пользоваться средствами, предусмотренными национальным законодательством (см. вышеуказанное дело «Рохлина против России», п. 88, и вышеуказанное дело «Калашников против России», п 129). Более того, Суд полагает, что отсрочки, связанные с отсутствием представителя заявительницы на слушаниях, были незначительными по сравнению с длительностью всех разбирательств.

112. Рассматривая поведение национальных властей, Европейский Суд отмечает, что власти не представили никаких удовлетворительных объяснений бездействия национального суда в течение довольно длительных периодов времени, когда необходимо было пересмотреть обвинительные приговоры в отношении заявительницы от 13 июня 2000 г., 14 мая 2001 г. и 17 мая 2004 г. В связи с этим «Европейский Суд отмечает, что периоды, подлежащие рассмотрению, составили пять, восемь и десять месяцев, соответственно, и что совокупная длительность затянула разбирательства почти на два года.

113. Учитывая вышесказанное, и, в частности, то, что заявительница содержалась под стражей в течение существенного периода времени, пока длились судебные разбирательства по делу, что составляло основной интерес заявительницы, Суд полагает, что длительность разбирательств в данном деле не удовлетворяет требованию «разумного срока».

114. Следовательно, имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции.

V. ИНЫЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

115. Наконец заявительница жаловалась в соответствии со ст. 5 Конвенции на ее задержание 18 мая 1999 г. и содержание ее под стражей в период с 18 мая по 18 декабря 1999 г., в соответствии со ст. 6 на незаконность состава суда, который признал ее виновной 17 мая 2004 г., и на отсутствие беспристрастности со стороны некоторых судей, участвовавших в пересмотрах по ее кассационным жалобам. Она также жаловалась в соответствии со ст. 8 на то, что длительное содержание ее под стражей помешало ей заботиться о своей дочери и престарелых родителях.

116. Тем не менее, принимая во внимание все имеющиеся материалы, и в той мере, в какой доводы жалобы входят в его компетенцию, Суд полагает, что они не свидетельствуют о каких-либо нарушениях прав и свобод, изложенных в Конвенции и Протоколах к ней. Из этого следует, что данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с п.п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.

VI. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

117. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Ущерб

118. Заявительница требовала выплаты 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного названными нарушениями ее прав.

119. Власти посчитали, что данное требование является чрезмерным, и что само признание факта нарушения будет достаточной справедливой компенсацией.

120. Суд отмечает, что он выявил ряд серьезных нарушений в данном деле. Заявительница провела три года и три месяца под стражей в бесчеловечных и унижающих человеческое достоинство условиях. Ее содержание под стражей не было в достаточной степени обоснованным и было чрезмерно длительным. Она был лишена права на эффективный пересмотр определения суда о продлении ее содержания под стражей и права на судебное рассмотрение ее дела в разумный срок. При данных обстоятельствах Суд считает, что страдания заявительницы не могут быть компенсированы одним лишь признанием факта нарушения. Давая оценку на справедливой основе, Суд присуждает заявительнице сумму в размере 22 500 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любые налоги, которые могут взиматься с указанной суммы.

B. Судебные расходы и издержки.

121. Заявительница требовала суммы в размере 60 000 рублей в возмещение судебных расходов и издержек, понесенных в связи с производством по делу в российских судах, и 16 000 рублей в счет компенсации затрат на копирование материалов, почтовых расходов и расходов на переводы.

122. Власти утверждали, что в части требования заявительницы о возмещении ей затрат на юридические услуги подтверждающие документы не доказывают того, что указанные расходы были понесены в связи с предотвращением предполагаемых нарушений Конвенции или в возмещение причиненного этими нарушениями вреда. Они также отметили, что требования заявительницы на всю сумму остальных расходов не подтверждены соответствующими квитанциями.

123. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявительница имеет право на возмещение ему судебных расходов и издержек, только в части, в которой они были действительно понесены, явились необходимыми и разумными по размеру. В данном деле, учитывая документы, имеющиеся в распоряжении и вышеуказанные критерии, Суд полагает, что в дополнение к уже
предоставленной юридической помощи целесообразно присудить заявительнице сумму в размере 1 ООО евро, покрывающую все названные расходы, плюс любые налоги, которые могут взиматься с указанной суммы.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

124. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере простых процентов по предельным годовым ставкам по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. Признает приемлемыми

(a) жалобу на нарушение ст. 3 в части условий содержания заявительницы под стражей в следственном изоляторе ИЗ-61/1 ГУФСИН России по Ростовской области в период с 11 февраля 2002 г. по 17 мая 2005 г. и условий ее перевозки в здание Ростовского областного суда и нахождения в нем;

(b) жалобу на нарушение п. 3 ст. 5 в части длительности содержания заявительницы под стражей в период с 16 января 2002 г. по 17 мая 2004 г.;

(c) жалобу на нарушение п. 4 ст. 5 в части заявленного отсутствия рассмотрения кассационной жалобы заявительницы на определение Ростовского областного суда от 19 февраля 2004 г. о продлении срока содержания ее под стражей;

(d) жалобу на нарушение п. 1 ст. 6 в части длительности уголовного разбирательства по делу заявительницы;

и признал остальную часть жалобы неприемлемой;

2. Постановил, что имело место нарушение ст. 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания заявительницы под стражей в ИЗ-61/1 в период с 11 февраля 2002 г. по 17 мая 2005

г. и ее перевозки в здание Ростовского областного суда и содержания в нем;

3. Постановил, что имело место нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции в связи с длительностью содержания заявительницы под стражей;

4. Постановил, что имело место нарушение п. 4 ст. 5 Конвенции в связи с не рассмотрением кассационной жалобы Заявительницы на определение Ростовского областного суда от 19 февраля 2004 г. о продлении срока содержания ее под стражей;

5. Постановил, что имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью уголовного разбирательства по делу заявительницы;

6. Постановил

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления постановления в силу в соответствии с п. 2 ст. 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, переведенные в российские рубли по курсу на день оплаты:

(i) 22 500 евро (двадцать две тысячи пятьсот) в возмещение морального вреда;

(ii) 1 000 евро (одну тысячу) в возмещение судебных расходов и издержек;

(b) любые налоги, которые могу взиматься с указанных сумм, что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной годовой ставкой по займам Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7. Отклонил оставшиеся требования заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 декабря 2010 г. в соответствии с п.п. 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Андре Вампаш Христос Розакис Заместитель Секретаря Секции Суда Председатель Палаты