ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «ИЛАЕВА И ДРУГИЕ против РОССИИ»

(Жалоба № 27504/07)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. СТРАСБУРГ

10 июля 2012 г.

вступило в силу 19 ноября 2012 г.

Данное постановление становится окончательным при соблюдении условий п. 2 ст. 44 Конвенции. Текст может быть дополнительно отредактирован.

По делу «Илаева и другие против России»,

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Нина Вайич, Председатель,
Анатолий Ковлер,
Элизабет Штайнер,
Мирьяна Лазарова Трайковска,
Джулия Лаффранк
Линос-Александр Сицильянос,
Эрик Мозе, судьи,
и Сорен Нильсен, Секретарь Секции,

проведя 19 июня 2012 года закрытое заседание по делу ,

вынес следующее постановление, утвержденное в тот же день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано на основании жалобы (№ 27504/07) против Российской Федерации, поступившей в Суд согласно статье 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — «Конвенция») от девяти граждан Российской Федерации, указанных ниже (далее — «заявители») 14 июня 2007 г..

2. Интересы заявителей представляли адвокаты организации «Правовая инициатива по России» (далее — «ПИР») — неправительственной организации, штаб-квартира которой находится в Нидерландах, имеющей представительство в Российской Федерации. Интересы Властей Российской Федерации (далее — «Власти») представлял Г. Матюшкин, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Ссылаясь на статьи 2, 3, 5 и 13 Конвенции, заявители утверждали, что их четверо родственников были похищены и убиты государственными военнослужащими, и что Власти не провели эффективного расследования в этом отношении.

4. 27 августа 2010 г. Суд решил применить правило 41 Регламента Суда, рассмотреть поступившую жалобу в приоритетном порядке, а также сообщить о жалобе Властям. В соответствии с положениями пункта 3 бывшей статьи 29 Конвенции, Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с решением вопроса о ее приемлемости.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявителями являются:

(1) Яхита Илаева, 1959 года рождения;

(2) Лариса Илаева, 1987 года рождения;

(3) Луиза Илаева, 1985 года рождения;

(4) Джохар Илаев (другой вариант написания имени — Джахар), 1995 года рождения;

(5) Мариям (другой вариант написания имени — Марьям) Ибрагимова, 1957 года рождения;

(6) Адам Илаев, 1994 года рождения;

(7) Пятимат Ибрагимова, 1925 года рождения;

(8) Елизавета (другой вариант написания имени — Лиза) Батаева, 1962 года рождения;

(9) Таус Исламова, 1936 года рождения.

6. Первая, вторая, третья и четвертый заявители проживают в г. Грозном, Чечня; пятая и шестой заявители проживают в станице Ассиновская (другой вариант написания  названия — Ассиновское), в Сунженском районе  Чечни; седьмая заявительница проживает в селе Шалажи, Чечня; восьмая заявительница проживает в станице Орджоникидзевская, Ингушетия, девятая заявительница проживает в станице Нестеровская, Ингушетия.

7. Заявители являются членами четырех родственных семей. Первая заявительница приходится матерью Инверу Илаеву, который родился в 1982 году. Вторая и третья заявительницы приходятся ему сестрами, а четвертый заявитель — братом. Пятая заявительница приходится матерью Адлану Илаеву, который родился в 1987 году. Шестой заявитель приходится ему братом, а седьмая заявительница — бабушкой. Восьмая заявительница приходится матерью Казбеку Батаеву, который родился в 1983 году. Девятая заявительница приходится матерью Рустаму Илаеву, который родился в 1974 году.

A. Похищение родственников заявителей и последующие события

1. Информация, представленная заявителями

(а) Похищение родственников заявителей

8. В рассматриваемое время станица Ассиновская находилась под полным контролем российских федеральных войск. На всех дорогах, ведущих в и из данного поселения, были расположены контрольно-пропускные пункты с российскими военнослужащими. Один из контрольно-пропускных пунктов под названием «Кавказ» был расположен на пути из станицы, на пересечении дороги Ассиновское–Серноводское и автомагистрали Ростов–Баку.

9. 3 июля 2004 г. заявители и их родственники, в том числе Инвер Илаев, Рустам Илаев, Адлан Илаев и Казбек Батаев красили и проводили ремонтные работы в доме пятой заявительницы в станице Ассиновская.

10. Инвер Илаев, Рустам Илаев, Адлан Илаев и Казбек Батаев работали до поздней ночи. После полуночи молодые люди отправились в дом первой заявительницы переночевать. Другие родственники, в том числе вторая и третья заявительницы, также спали в ту ночь в этом доме, который находился по адресу улица 50-летия Октября, д. 95, в станице Ассиновская.

11. 4 июля 2004 г. около 4 часов утра, первая заявительница проснулась от того, что услышала, как кто-то входит в дом. Группа, состоящая примерно из десяти вооруженных лиц в масках и камуфляжной форме, ворвалась в комнату, где спали Инвер Илаев, Рустам Илаев, Адлан Илаев и Казбек Батаев. Двое злоумышленников направились в спальню первой заявительницы; несколько злоумышленников остались во дворе. Первая заявительница и ее родственники подумали, что эти мужчины были российскими военнослужащими.

12. Военнослужащие, которые говорили на русском языке без акцента, собрали всех членов семьи, за исключением Инвера Илаева, Рустама Илаева, Адлана Илаева и Казбека Батаева, вместе в углу одной из комнат. Они не просили предоставить никаких документов, удостоверяющих личность, и не предоставили никаких объяснений своих действий.

13. Первая заявительница и ее родственники могли видеть из соседней комнаты, что военнослужащие начали оскорблять Инвера Илаева, Рустама Илаева, Адлана Илаева и Казбека Батаева и избивать их. Затем они приказали родственникам заявителей встать и вывели их на улицу по одному. Военнослужащие не позволили другим членам семьи выйти из комнаты, в которой они находились.

14. Затем военнослужащие быстро обыскали дом, но не нашли ничего, что могло бы их заинтересовать. После этого они ушли по улице с Инвером Илаевым, Рустамом Илаевым, Адланом Илаевым и Казбеком Батаевым. Несколько военнослужащих остались во дворе дома первой заявительницы, чтобы остановить родственников, которые хотели последовать за задержанными.

15. После того как все военнослужащие ушли, первая заявительница и ее родственники вышли на улицу. Их соседи сообщили, что похитители прибыли на трех БТР (бронетранспортерах) и автомобиле УАЗ без регистрационных номеров, которые они оставили примерно в двух кварталах от места похищения. Несколько местных жителей, в том числе М.Ч. и Т.Е., видели, как похитители заставили родственников заявителей сесть в БТР и уехали в направлении контрольно-пропускного пункта «Кавказ».

16. По словам местных жителей, во время проезда через контрольно-пропускной пункт похитители в БТР остановились и разговаривали с военнослужащими, дежурившими на контрольно-пропускном пункте в тот вечер.

(b) Последующие события

17. Сразу после похищения первая заявительница и ее родственники пошли к главе местной администрации, в Сунженское районное отделение внутренних дел («РОВД»), и в Ачхой-Мартановскую межрайонную прокуратуру («прокуратура») и сообщили о том, что их четверых родственников похитили военнослужащие. 5 июля 2004 г. заявители повторно обратились со своими заявлениями к властям в письменном виде.

18. Ранним утром 4 июля 2004 г. пятая заявительница отправилась в прокуратуру. Там она рассказала прокурору о похищении ее родственников и отметила, что Адлану Илаеву было всего 16 лет. В присутствии заявительницы прокурор позвонил кому-то по телефону и попросил человека «иметь в виду», что среди задержанных находился мальчик.

19. Утром 4 июля 2004 г. сотрудник милиции из РОВД и следователи прокуратуры прибыли в дом первой заявительницы. Они провели осмотр места преступления, взяли фотографии и образцы крови.

20. 5 или 6 июля 2004 г. заявители и другие жители станицы Ассиновская организовали встречу и перекрыли движение на автомагистрали, ведущей к контрольно-пропускному пункту «Кавказ», требуя от властей предоставить сведения о своих похищенных родственниках. Районный прокурор прибыл на встречу с представителями местной администрации и заверил присутствующих, что через пару дней заявителям будут предоставлены сведения о месте содержания под стражей их родственников, пропавших без вести.

21. 12 июля 2004 г. первая, пятая, шестой и седьмая заявители посетили Министра внутренних дел Чечни. Министр сказал им, что власти располагают сведениями о похитителях, упомянув название российского воинского подразделения, которое, по его мнению, скорее всего, несло ответственность за похищение.

22. Через некоторое время заявители узнали из неустановленных источников, что их похищенные родственники удерживались на территории специальной воинской части, расположенной в поле рядом с селом Ачхой-Мартан. Заявители сообщили об этом прокурору Ачхой-Мартановского района, но прокурор сказал, что только сотрудники военной прокуратуры имели право доступа к этим помещениям. Позже похищенные родственники заявителей были переведены из указанной воинской части в Ханкалу — основную военную базу российских войск в Чечне.

23. По словам заявителей, примерно через два месяца после похищения та же группа российских военнослужащих вновь прибыла в дом первой заявительницы поздно вечером на двух БТР. Они быстро обыскали дом и уехали. Первая заявительница сообщила в прокуратуру об этом рейде.

24. В обоснование своей жалобы заявителями были представлены следующие документы: заявление М.Ч. от 11 июля 2004 г., заявление T.E. от 4 июля 2004 г., заявление пятой заявительницы от 21 февраля 2005 г., заявление первой заявительницы от 3 февраля 2006 г., а также копии документов, полученных от властей.

2. Информация, представленная Властями

25. Власти не оспаривали обстоятельства дела в том виде, в котором они были представлены заявителями. В то же время они заявили, что не было доказательств того, что родственники заявителей были мертвы, или что государственные военнослужащие участвовали в их предположительном похищении и (или) последующем убийстве.

B. Официальное расследование по факту похищения

1. Информация, представленная заявителями

26. 22 июля 2004 г. прокуратура начала расследование по факту похищения родственников заявителей в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса (похищение человека при отягчающих обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен № 49002 (в представленных документах также указывается № 490002). В тексте постановления о возбуждении уголовного дела указывалось следующее:

«…4 июля 2004 года около 4 часов утра группа из десяти неизвестных вооруженных людей в камуфляжной форме и масках прибыли на место преступления в станицу Ассиновская. Группа прибыла в автомобиле УАЗ-462 и на БТР и незаконно задержала Инвера Илаева, 1983 года рождения, Рустама Илаева [и] Адлана Илаева, 1987 года рождения, и Казбека Батаева, 1983 года рождения…».

27. В неустановленный день в июле 2004 г. первой заявительнице был присвоен статус потерпевшей в рамках уголовного дела № 49002. 24 и 30 июля 2004 г. пятой и восьмой заявительницам соответственно также был присвоен статус потерпевших по данному уголовному делу.

28. 22 июля 2004 г. (по-видимому, дата указана неверно) прокуратура сообщила заявителям, что 22 ноября 2004 г. она приостановила расследование в связи с невозможностью установить личности преступников. В тексте соответствующего постановления указывалось следующее:

«…в ходе предварительного следствия по уголовному делу было установлено.., что похитители прибыли на место преступления на трех БТР. В связи с этим [следователями] был направлен ряд запросов в правоохранительные органы Чечни и Ингушетии для определения силовой структуры, которой принадлежали эти транспортные средства…».

29. 3 августа 2004 г. следователи сообщили заявителям, что они предпринимают действия, в том числе проводят оперативно-розыскные мероприятия для установления личностей лиц, похитивших их родственников.

30. Заявители не получили никаких других сведений о ходе расследования по факту похищения. Расследование по делу № 49002 не завершено до настоящего времени.

2. Информация, представленная Властями

31. В соответствии с замечаниями Властей по вопросу приемлемости и существа жалобы от 21 декабря 2010 г., заявители сообщили о похищении 14 июля 2004 г.. Однако из копии материалов уголовного дела, представленной в Суд, усматривается, что заявители подали письменное заявление о похищении 8 июля 2004 г..

32. 8 июля (в предоставленных документах также значится дата 11 июля) 2004 г. следователи осмотрели место преступления. Никаких доказательств собрано не было.

33. 11 июля 2004 г. следователи допросили первую заявительницу, которая описала обстоятельства похищения.

34. 11 и 12 июля 2004 г. следователи допросили соседей заявителей, З.Г., Р.М. и А.И., которые заявили, что они не были свидетелями похищения, но видели следы крови на месте преступления на следующее утро.

35. 12 или 17 июля 2004 г. следователи допросили соседа заявителей Д.Г., который заявил, что 4 июля 2004 г. около 4 часов утра он видел группу людей, приблизительно двадцать вооруженных лиц, в камуфляжной форме, которые уводили его четырех соседей мужского пола, и что на улице находилось несколько ожидавших их военных машин с включенными двигателями.

36. 14 июля 2004 г. следователи запросили из районной военной комендатуры сведения о том, проводились ли специальные операции в отношении родственников заявителей. Данный запрос остался без ответа.

37. 22 июля 2004 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело № 49002, прокурор, осуществляющий надзор, приказал следователям предпринять ряд действий, в том числе: незамедлительно провести тщательный осмотр места преступления; получить экспертную оценку доказательств; составить план следственных действий, которые должны быть приняты; допросить заявителей, их родственников и соседей об обстоятельствах похищения; направить запросы для получения сведений о похищенных в различные правоохранительные органы и военные ведомства; проверить, проводились ли какие-либо специальные операции в данном районе между 3 и 4 июля 2004 г.; проверить причастность военнослужащих из воинской части № 20102 к происшествию; изучить журналы регистрации контрольно-пропускных пунктов в данном районе, в том числе контрольно-пропускного пункта «Кавказ», чтобы выяснить, проезжали ли через них автомобиль УАЗ-469 и БТР похитителей в ночь похищения.

38. 23 июля 2004 г. следователи признали пятую заявительницу потерпевшей по уголовному делу и допросили ее. Заявительница описала обстоятельства похищения и заявила, что похищение было совершено неизвестными военнослужащими в камуфляжной форме и масках, которые приехали на трех БТР.

39. 24 июля 2004 г. следователи признали восьмую заявительницу потерпевшей по уголовному делу и допросили ее. Заявительница утверждала, что она не была свидетелем событий, но узнала от других заявителей, что похищение было совершено неизвестными русскоговорящими лицами в камуфляжной форме и масках, которые приехали на трех БТР.

40. 24 июля 2004 г. следователи признали девятую заявительницу потерпевшей по уголовному делу и допросили ее. Заявительница утверждала, что она не была свидетелем событий, но узнала от других заявителей, что похищение было совершено неизвестными русскоговорящими лицами в камуфляжной форме и масках, которые приехали на трех БТР.

41. 28 и 30 июля 2004 г. следователи признали первую заявительницу потерпевшей по уголовному делу и допросили ее. Заявительница утверждала, что похищение было совершено неизвестными русскоговорящими лицами в камуфляжной форме и масках, которые приехали на трех БТР.

42. В разные дни в июле и августе 2004 г. следователи направляли многочисленные запросы в различные прокуратуры, военные комендатуры, управления Федеральной службы безопасности («ФСБ») и управления внутренних дел в Чечне, с просьбой предоставить сведения, содержались ли под стражей похищенные мужчины в их районах или были ли их тела обнаружены в этом районе. Все ответы были отрицательными.

43. 30 июля, 2 и 3 августа 2004 г. следователи допросили двадцать двух соседей заявителей, в том числе А.Г., А.М., Б.В., Т.И., Х.М., T.M., Х.Г., Т.К., М.А., В.В., Е.Б., А.Б., Б.С., Б.К., Х.Ш., Х.Г., З.Б., М.И., Л.Г., М.Ч., М.М. и Х.М., каждый из которых заявил, что они не были непосредственными свидетелями похищения, но узнали об этом от заявителей. Некоторые свидетели заявили, что они либо видели, либо слышали БТР на улице в ночь похищения и что они проснулись от шума во время похищения, когда преступники ломали мебель заявителей и избивали похищенных.

44. 14 октября 2004 г. следователи составили отчет для  прокурора, осуществляющего надзор о ходе расследования уголовного дела № 49002, заявив, среди прочего, следующее:

 «…в ходе расследования было установлено, что… похитители приехали на трех БТР… …[В] результате оперативно-розыскных мероприятий следствие получило оперативную информацию из правоохранительных органов о причастности [похищенных] мужчин к незаконным вооруженным формированиям и осуществлению террористической деятельности в Чечне…».

45. В  период с августа по ноябрь 2004 г. следователи допросили нескольких жителей станицы Ассиновская с просьбой их дать характеристику похищенных и предоставить сведения об их возможном участии в незаконных вооруженных формированиях. Мужчинам была дана положительная характеристика; не было получено сведений, относящейся  к участию похищенных в незаконной деятельности или к обстоятельствам их похищения.

46. 22 ноября 2004 г. расследование было приостановлено в связи с невозможностью установить личности преступников.

47. По-видимому, в неустановленный день в июле 2005 г. расследование по факту похищения было возобновлено в связи с необходимостью предпринять определенные следственные действия.

48. 23 июля 2005 г. следователи допросили жителя станицы Ассиновская Х.М., который заявил, что он ничего не знал о похищении кроме того, что оно произошло в июле 2004 г..

49. В неустановленный день в 2005 г. расследование было вновь приостановлено в связи с невозможностью установить личности преступников.

50. 10 июня 2008 г.  прокурор, осуществляющий надзор, подверг проведение расследования критике, заявив, что оно было неполным. В частности, он отметил, что следователи не предприняли никаких действий, чтобы установить принадлежность бронированных транспортных средств, использовавшихся похитителями, или чтобы проверить версию о возможном участии в похищении государственных военнослужащих. В тот же день расследование было возобновлено.

51. В  июне 2008 г. следователи вновь направляли многочисленные информационные запросы в различные прокуратуры, военные комендатуры, управления ФСБ, изоляторы и управления внутренних дел в Чечне и других регионах Российской Федерации с просьбой предоставить сведения, содержались ли похищенные под стражей на их территории, были ли их тела найдены в районах, находящихся под их управлением, а также располагали ли учреждения какими-либо сведениями об их возможном местонахождении и участии в незаконных вооруженных формированиях. Все ответы были отрицательными.

52. 10 июня 2008 г. следователи послали в Ачхой-Мартановское РОВД запрос с просьбой предпринять действия по установлению личностей владельцев БТР, которыми пользовались похитители, и регистрационных номеров транспортных средств похитителей. Результат данного запроса неизвестен.

53. 10 июля 2008 г. расследование было вновь приостановлено в связи с невозможностью установить личности преступников, заявителям было об этом сообщено.

54. По мнению Властей, в отношении похищенных родственников заявителей какой-либо специальной операции не проводилось. Они не были ни задержаны, ни находились под стражей по

обвинению в совершении уголовного или административного преступления. Они не обращались за медицинской помощью, их трупы не были найдены.

55. В ответ на  запрос Суда Власти указали, что они представили в Суд материалы уголовного дела № 49002 в объеме 676 страниц. Однако на самом деле они представили в Суд материалы уголовного дела № 49002 в объеме 566 страниц, и представили копии материалов другого уголовного дела в объеме 110 страниц, которые не имели отношения к данному делу.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

56. Краткий обзор соответствующего национального законодательства см. в постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу «Ахмадова и Садулаева против России» (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia), жалоба № 40464/02, пункты 67–69.

ПРАВО

I. ВОПРОС ОБ ИСЧЕРПАНИИ ВНУТРЕННИХ СРЕДСТВ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ

A. Доводы сторон

57. Власти утверждали, что расследование по факту исчезновения родственников заявителей до сих пор не завершено. Кроме того, в отношении жалобы по статье 13 Конвенции Власти утверждали, что заявители могли подать жалобу в суд относительно любых действий или бездействия следственных органов. Кроме того, они могли подать  иск о возмещении ущерба.

58. Заявители оспорили доводы Властей. Они заявили, что единственное эффективное средство правовой защиты, а именно  уголовное расследование, оказалось неэффективным.

B. Оценка Суда

59. Суд рассмотрит доводы сторон в свете положений Конвенции и соответствующей практики Суда (см. их обобщенное изложение в постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу «Эстамиров и другие против России» (Estamirov and Others v. Russia), жалоба № 60272/00, пункты 73 и 74).

60. Суд отмечает, что система российского  законодательства предусматривает, в принципе, два пути обращения за помощью для жертв незаконных и преступных действий властей или их представителей, а именно, гражданские и уголовные средства правовой защиты.

61. Что касается иска о возмещении ущерба, нанесенного предполагаемыми незаконными действиями или неправомерным поведением представителей государства, при рассмотрении подобных дел Суд неоднократно приходил к выводу о том, что подача одного лишь иска не может рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты в контексте требований, предъявляемых в соответствии со статьей 2 Конвенции (см. постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу «Хашиев и Акаева против России» (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы № 57942/00 и 57945/00, пункты 119–21; и вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Эстамиров и другие против России», пункт 77). В свете вышесказанного, Суд подтверждает, что заявители не были обязаны прибегать к гражданско-правовым средствам  защиты. Следовательно, Суд отклоняет возражение Властей в этом отношении.

62. Что касается уголовно-правовых средств  защиты, Суд отмечает, что заявители обратились в правоохранительные органы сразу же после похищения, и что расследование было начато 22 июля 2004 г.. Заявители и Власти оспаривают эффективность расследования происшествия.

63. Суд полагает, что возражение Властей поднимает вопросы об эффективности расследования, которые тесно связаны с существом жалоб заявителей. Следовательно, Суд приобщает данное возражение к существу жалобы и считает, что этот вопрос должен быть рассмотрен ниже.

II. ОЦЕНКА СУДОМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ И УСТАНОВЛЕНИЕ ФАКТОВ

A. Доводы сторон

64. Заявители утверждали, что лица, похитившие их родственников, вне разумного сомнения являлись представителями государства. В обоснование своей жалобы они ссылались на тот факт, что Власти не оспаривали их вариант описания обстоятельств происшествия, что документы из материалов уголовного дела подтверждали их версию о том, что похитители были федеральными военнослужащими (см. пункты 28, 35, 38, 44 и 50 выше). В частности, они подчеркнули, что похитители использовали БТР, которые использовались исключительно российскими федеральными войсками; что, задержав четырех человек, похитители смогли беспрепятственно проехать через контрольно-пропускной пункт; что похищение было совершено  большой группой вооруженных лиц в камуфляжной форме, которые передвигались на военных транспортных средствах, не боясь быть увиденными или услышанными правоохранительными органами; и что власти имели повод для задержания четырех родственников заявителей, так как у них были подозрения, что четверо пропавших были членами незаконных вооруженных формирований. Они также заявили, что их родственники пропали без вести уже более семи лет назад и, следовательно, могут считаться погибшими. Кроме того, это предположение подкрепляется обстоятельствами, при которых они были задержаны, и которые должны быть признаны как угрожающие жизни.

65. Власти утверждали, что родственники заявителей были похищены неизвестными вооруженными лицами. Они также утверждали, что в настоящий момент проводится расследование данного происшествия, что нет никаких доказательств того, что похитители были представителями государства, и что нет никаких убедительных доказательств того, что родственники заявителей были мертвы, поскольку их тела не были найдены. Власти также заявили, что любой преступник мог достать военную форму и оружие, и что описание заявителями внешнего вида похитителей не было достаточно точным.

B. Оценка обстоятельств дела Судом

66. Суд отмечает, что в своей обширной прецедентной практике он выработал ряд общих принципов, относящихся к установлению оспариваемых фактов, в частности, при наличии утверждений об исчезновении в рамках статьи 2 Конвенции (краткое изложение этих принципов см. в постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу «Базоркина против России» (Bazorkina v. Russia), жалоба № 69481/01, пункты 103–09). Суд также отмечает, что необходимо принимать во внимание поведение сторон при сборе доказательств (см. постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу «Ирландия против Соединенного Королевства» (Ireland v. the United Kingdom), пункт 161, Series А № 25).

67. Заявители утверждали, что лица, которые забрали их родственников 4 июля 2004 г., а затем убили их, являлись государственными военнослужащими. Власти не оспаривали фактические обстоятельства, лежащие в основе жалобы, и не представили иного объяснения событиям за исключением того, что похитители не являлись государственными военнослужащими.

68. Суд отмечает, что утверждения заявителей подтверждаются показаниями свидетелей, полученными следователями (см. пунты 38–41 выше). После получения предписаний  прокурора, осуществляющего надзор, следователи, проводившие расследование на национальном уровне, предприняли действия с целью проверки того, были ли государственные военнослужащие причастны к похищению, путем направления информационных запросов в различные государственные органы (см. пункты 36, 42 и 51 выше), но, судя по всему, в этой связи не было предпринято каких-либо серьезных действий.

69. Суд отмечает, что в том случае, если заявитель предоставляет кажущиеся достоверными (prima facie) доказательства, Власти должны дать удовлетворительное и убедительное объяснение оспариваемым событиям. Следовательно, бремя доказывания переносится на Власти, и если они не предоставляют достаточных аргументов, то возникает вопрос о возможном нарушении статьи 2 и (или) статьи 3 (см. постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу «Тогчу против Турции» (Toğcu v. Turkey), жалоба № 27601/95, пункт 95, и постановление Европейского Суда по делу «Аккум и другие против Турции» (Akkum and Others v. Turkey), жалоба № 21894/93, пункт 211, ECHR 2005‑II (выдержки)).

70. Принимая во внимание вышесказанное, Суд считает установленным, что заявители представили правдоподобные (prima facie) доказательства того, что их родственники были похищены государственными военнослужащими. Утверждение Властей о том, что следователи не обнаружили доказательств причастности государственных военнослужащих к данному происшествию, не является достаточным для того, чтобы освободить их от упомянутого выше бремени доказывания. Изучив документы, представленные сторонами, и делая вывод из отказа Властей предоставить иное правдоподобное объяснение рассматриваемым событиям, Суд полагает, что родственники заявителей были задержаны 4 июля 2004 г. государственными военнослужащими в ходе проведения неподтвержденной спецоперации.

71. Никаких заслуживающих доверия сведений о родственниках заявителей со дня их похищения получено не было. Их имена не значились в списках лиц, находящихся в изоляторах временного содержания. Власти не предоставили никаких объяснений тому, что с ними случилось после задержания.

72. Принимая во внимание предыдущие дела, касающиеся исчезновений в Чечне, которые рассматривались Судом (см., среди прочих прецедентов, вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Базоркина против России», постановления Европейского Суда по делам «Имакаева против России» (Imakayeva v. Russia), жалоба № 7615/02, ECHR 2006‑XIII (выдержки); «Лулуев и другие против России» (Luluyev and Others v. Russia), жалоба № 69480/01, ECHR 2006‑VIII (выдержки); «Байсаева против России» (Baysayeva v. Russia), жалоба № 74237/01, от 5 апреля 2007 г.; вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Ахмадова и Садулаева против России»; и постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу «Алихаджиева против России» (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба № 68007/01), Суд считает, что, в контексте конфликта в Чеченской Республике, задержание лица неустановленными военнослужащими без последующего признания задержания может считаться обстоятельством, несущим угрозу для жизни. Отсутствие родственников заявителей и каких-либо сведений о них в течение более семи лет подтверждают данное предположение.

73. Соответственно, Суд полагает, что имеющиеся доказательства позволяют установить, что родственники заявителей должны быть признаны умершими вследствие неподтвержденного задержания государственными военнослужащими.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ

74. Ссылаясь на статью 2 Конвенции заявители жаловались, что их родственников лишили жизни государственные военнослужащие и что национальные власти не провели эффективного расследования в этом отношении. Статья 2 гласит:

«1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа».

A. Доводы сторон

75. Власти утверждали, что в рамках расследования на национальном уровне не было получено никаких доказательств того, что родственники заявителей мертвы или, что к их похищению или предполагаемому убийству были причастны государственные военнослужащие. Расследование происшествия проводилось в соответствии с требованиями Конвенции об эффективности, так как для установления личностей преступников были предприняты все меры, предусмотренные национальным законодательством.

76. Заявители утверждали, что их родственники были задержаны государственными военнослужащими, и, возможно, уже были мертвы, так как о них не было получено никаких достоверных новостей в течение более семи лет. Заявители также утверждали, что расследование не отвечало требованиям эффективности и достаточности, установленным прецедентным правом Суда. Они утверждали, что расследование по непонятным причинам было начато со значительной задержкой, что следователи не предприняли некоторые важнейшие следственные действия, такие как сбор улик на месте преступления, установление личностей и допрос военнослужащих, дежуривших в ночь похищения на контрольно-пропускном пункте, опрос высших должностных лиц соответствующих государственных органов по поводу возможного участия их сотрудников в данном происшествии, установление личностей и допрос водителей БТР, числившихся в данных органах, а также своевременный опрос жителей станицы Ассиновская о прохождении похитителей через данный населенный пункт. Заявители также утверждали, что расследование по факту похищения приостанавливалось и возобновлялось несколько раз, тем самым затягивалось принятие самых элементарных мер, и что им не сообщали в надлежащем порядке о наиболее важных предпринятых следственных действиях. Тот факт, что расследование велось в течение более семи лет без каких-либо значимых результатов, является еще одним доказательством его неэффективности.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

77. Суд полагает, с учетом доводов сторон, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права в рамках Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения дела по существу. Кроме того, Суд уже установил, что вопрос эффективности расследования должен рассматриваться одновременно с существом жалобы (см. пункт 63 выше). Следовательно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Предполагаемое нарушение права на жизнь Инвера Илаева, Адлана Илаева, Казбека Батаева и Рустама Илаева

78. Суд уже установил, что родственники заявителей должны считаться умершими в результате неподтвержденного задержания представителями властей. В отсутствие каких-либо объяснений со стороны Властей, Суд считает, что их гибель может быть вменена в вину государству, и что в отношении родственников заявителей имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

(b) Предполагаемая недостаточность расследования по факту похищения

79. Суд неоднократно заявлял, что обязательство защищать право на жизнь в соответствии со смыслом статьи 2 Конвенции также требует проведения эффективного официального расследования в специально предусмотренном порядке в тех случаях, когда люди были убиты в результате применения силы. Судом был разработан ряд руководящих принципов, которым необходимо следовать, чтобы расследование соответствовало требованиям Конвенции (краткое изложение данных принципов см. в вышеуказанном постановлении Европейского Суда по делу «Базоркина против России», пункты 117–19).

80. В настоящем деле было проведено расследование по факту похищения родственников заявителей. Суд должен оценить, соответствовало ли данное расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

81. Суд отмечает, что из представленных документов следует, что 8 июля 2004 г. заявители подали письменное заявление о похищении (см. пункт 31 выше). Расследование данного происшествия  было начато лишь 22 июля 2004 г., то есть через четырнадцать дней после подачи заявления заявителями. Из материалов уголовного дела, представленного Властями, следует, что осмотр места преступления был проведен спустя четыре дня после похищения, однако никаких доказательств собрано не было, несмотря на показания свидетелей о следах крови, оставленных преступниками (см. пункты 32 и 34 выше). Отпечатков пальцев или следов колес собрано не было; никто из заявителей, являвшихся свидетелями событий, не был допрошен сразу после получения заявления о похищении. С самого начала расследования заявители и их соседи сообщили, что похищение было совершено либо государственными военнослужащими (см. пункт 38 выше), либо что похитители приехали на нескольких БТР (см. пункты 35 и 39–41 выше). Несмотря на эти определенные сведения, следователи не предприняли никаких своевременных мер для того, чтобы допросить военнослужащих, которые находились на контрольно-пропускном пункте «Кавказ» в ночь похищения, или установить, кому принадлежали БТР похитителей. Следователи попытались принять последнюю меру в июне 2008 г. (см. пункт 52 выше), почти через четыре года после похищения, однако, по-видимому, они не предприняли никаких дальнейших действий для получения необходимых сведений.

82. Следователи не допросили никого из командования местных силовых структур о возможной причастности их сотрудников к похищению родственников заявителей. Из приказов прокурора, осуществляющего надзор, (см. пункты 37 и 50 выше) следует, что следователям были даны указания принять меры с целью проверки причастности государственных военнослужащих к похищению, однако эти  важные распоряжения следователями исполнены не были. Кроме того, из содержания протоколов допроса свидетелей, представленных в Суд, следует, что свидетели были допрошены поверхностно, что они дали схожие и краткие показания в связи с событиями, большинство показаний сводится к тому, что они не владели сведениями, необходимыми следователям. Подобные упущения со стороны следственных органов, вместе с непонятными задержками, которым в данном случае не было дано обоснований, не только демонстрируют нежелание властей действовать по собственной инициативе, но также являются нарушением обязательства проявлять  усердие и оперативность при расследовании такого серьезного преступления (см. постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Онерьылдыз против Турции» (Öneryıldız v. Turkey), жалоба № 48939/99, пункт 94, ECHR 2004‑XII).

83. Суд также отмечает, что хотя первая, пятая, восьмая и девятая заявительницы были признаны потерпевшими по уголовному делу, связанному с похищением их сыновей, им нерегулярно сообщали о приостановлении и возобновлении следствия, и совсем не сообщали о каком-либо значительном продвижении в расследовании. Таким образом, при расследовании дела следователи не обеспечили требуемый уровень общественного контроля и не защитили интересы ближайших родственников.

84. Наконец, Суд отмечает, что расследование, которое продолжается более семи лет, приостанавливалось и возобновлялось трижды; когда расследование приостанавливалось, со стороны следователей имели место продолжительные периоды бездействия.

85. Власти утверждали, что заявители могли потребовать судебного пересмотра решений следственных органов в контексте исчерпания внутренних средств правовой защиты. Суд отмечает, что заявители, не имея доступа к материалам дела и не будучи надлежащим образом информируемы о ходе расследования, не могли эффективно оспорить действия или бездействие следственных органов в суде. Кроме того, Суд в этой связи подчеркивает, что приостановление или возобновление расследования сами по себе не являются признаком его неэффективности, но в настоящем деле постановления о приостановлении расследования выносились без проведения необходимых следственных действий, что привело к многочисленным периодам бездействия и, следовательно, к неоправданному затягиванию следствия. Более того, учитывая время, прошедшее после обжалуемых событий, некоторые следственные действия, которые следовало осуществить гораздо раньше, уже не могли быть осуществлены с той же степенью эффективности. Следовательно, весьма сомнительно, что подобное средство правовой защиты имело бы какие-либо шансы на успех. Следовательно, Суд считает, что в данных обстоятельствах подобное средство правовой защиты было неэффективным, и отклоняет предварительное возражение, касающееся неисчерпания заявителями внутренних средств правовой защиты в рамках уголовного расследования.

86. В свете вышеизложенного Суд приходит к выводу, что власти не провели эффективного уголовного расследования обстоятельств исчезновения родственников заявителей, что является нарушением процессуального аспекта статьи 2.

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

87. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявители жаловались, что в результате исчезновения их родственников и непроведения властями надлежащего расследования они испытали душевные страдания, в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 гласит:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. Доводы сторон

88. Власти выразили несогласие с данными утверждениями и заявили, что  следственные органы не установили, что заявители подвергались бесчеловечному или унижающему их достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

89. Заявители продолжили настаивать на своих утверждениях.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

90. Суд отмечает, что данная жалоба в соответствии со статьей 3 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

91. Суд неоднократно приходил к выводу о том, что в ситуации насильственного исчезновения близкие родственники потерпевшего сами могут быть признаны жертвами обращения, нарушающего статью 3. Суть подобного нарушения заключается не столько в самом факте «исчезновения» члена семьи, сколько в том, какова реакция и позиция властей в тот момент, когда данная ситуация доводится до их сведения (см. постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу «Орхан против Турции» (Orhan v. Turkey), жалоба № 25656/94, пункт 358; и вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Имакаева против России», пункт 164).

92. В настоящем деле Суд отмечает, что заявители являются близкими родственниками четырех пропавших без вести мужчин. Более семи лет они не получали о них никаких известий. Все это время заявители обращались в различные государственные органы, как в письменной форме, так и лично в отношении своих пропавших без вести родственников. Несмотря на предпринятые ими действия, заявители так и не получили никакого приемлемого объяснения о задержании их родственников или сведений о том, что случилось с их родственниками после задержания. В ответах, которые они получили, говорилось о непризнании государством ответственности за задержание их родственников или просто сообщалось, что расследование продолжается. Выводы Суда относительно процессуальной части статьи 2 имеют непосредственное отношение к вышеуказанному.

93. Следовательно, Суд заключает, что в отношении заявителей имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

V. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

94. Заявители также утверждали, что их похищенные родственники были задержаны в нарушении гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, которая, в соответствующей части, гласит:

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:…

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

…

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом «с» пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию».

A. Доводы сторон

95. Власти утверждали, что следствием не было обнаружено каких-либо доказательств того, что родственники заявителей были лишены свободы. Они не числились в списках, содержащихся в следственных изоляторах, и ни один из правоохранительных органов не имел сведений об их задержании.

96. Заявители настаивали на своей жалобе.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

97. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям, и, следовательно, должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

98. Ранее Суд уже отмечал основополагающее значение гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, которые устанавливают право любого лица в демократическом государстве на защиту от произвольного задержания. Также Суд отмечал, что неподтвержденное задержание лица является полным отрицанием названных гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 (см. постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу «Чичек против Турции» (Çiçek v. Turkey), жалоба № 25704/94, пункт 164, и вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Лулуев и другие против России», пункт 122).

99. Суд установил, что 4 июля 2004 г. родственники заявителей были похищены государственными военнослужащими, и с тех пор их не видели. Их задержание не было официально признано, не было зарегистрировано в каких-либо журналах учета задержаний; не имеется никаких официальных данных об их дальнейшем местонахождении и судьбе. В соответствии с прецедентной практикой Суда, этот факт сам по себе должен рассматриваться как серьезнейшее упущение, поскольку он позволяет лицам, ответственным за факт незаконного лишения свободы, скрыть свою причастность к преступлению, скрыть следы преступления и уйти от ответа за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует признать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Орхан против Турции», пункт 371).

100. Суд также отмечает, что власти должны были быть готовы к необходимости проведения более тщательного и своевременного расследования по жалобам заявителей на то, что их родственников похитили при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако выводы Суда в отношении статьи 2 и, в частности, в отношении проведения расследования, не оставляют сомнений в том, что власти не предприняли эффективных мер по защите родственников заявителей от риска исчезновения.

101. В свете вышеуказанного Суд полагает, что родственники заявителей подверглись неподтвержденному задержанию без обеспечения каких-либо гарантий, содержащихся в статье 5. Это является серьезнейшим нарушением права на свободу и безопасность, закрепленного в статье 5 Конвенции.

VI. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

102. Заявители жаловались, что они были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

A. Доводы сторон

103. Власти настаивали на том, что заявители имели в своем распоряжении эффективные средства правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали им в использовании этих средств. Заявители имели возможность обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде, а также могли потребовать возмещения ущерба в рамках гражданского судопроизводства.

104. Заявители настаивали на своей жалобе.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

105. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

106. Суд повторяет, что при таких обстоятельствах, где, как в данном деле, уголовное расследование по факту исчезновения было неэффективным, а эффективность любого другого возможно существующего средства  защиты, включая гражданско-правовые средства защиты, предложенные Властями, была, следовательно, подорвана, власти не выполнили свое обязательство по статье 13 Конвенции (см. вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Хашиев и Акаева против России», пункт 183).

107. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 2 Конвенции.

108. Что касается утверждений заявителей о нарушении статей 3 и 5 Конвенции, Суд, в свете данных обстоятельств, не видит оснований отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 в совокупности со статьями 3 и 5 Конвенции (см. постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу «Кукаев против России» (Kukayev v. Russia), жалоба № 29361/02, пункт 119, и постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 г. по делу «Азиевы против России» (Aziyevy v. Russia), жалоба № 77626/01, пункт 118).

VII. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

109. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Материальный ущерб

110. Первая, пятая, восьмая и девятая заявительницы потребовали возмещения ущерба в результате потери заработка их сыновей после их задержания и последующего исчезновения. Первая заявительница, мать Инвера Илаева, требовала 558 710 российских рублей по данному основанию (что составляет 14 455 евро); пятая заявительница, мать Адлана Илаева, требовала 598 893 рубля по данному основанию (15 500 евро); восьмая заявительница, мать Казбека Батаева, требовала 574 461 рубль по данному основанию (14 860 евро); девятая заявительница, мать Рустама Илаева, требовала 283 497 рублей по данному основанию (7 330 евро).

111. Они утверждали, что их сыновья были временно безработными на момент похищения и поэтому они не могли получить ведомости их заработной платы, и в таких случаях расчет должен производиться на основе прожиточного минимума, установленного национальным законодательством. Они подсчитали их доходы за данный период с учетом среднего уровня инфляции, который составил 12,57%. Их расчеты также основывались на актуарных таблицах, используемых в случаях причинения личности вреда и при несчастных случаях со смертельным исходом («Огденские таблицы»), опубликованных Государственным актуарным департаментом Великобритании в 2007 г..

112. Власти сочли данные требования основанными на предположениях и безосновательными, заявив, что не было сведений, которые могли бы подтвердить, что похищенные мужчины являлись кормильцами семей или что их матери находились в финансовой зависимости от них. В то же время они указали на существование на национальном уровне установленного законом механизма предоставления пенсии в случае потери кормильца.

113. Суд напоминает, что должна существовать четкая причинно-следственная связь между ущербом, возмещения которого требует заявитель, и нарушением Конвенции, и что такая компенсация может, в соответствующих случаях, включать компенсацию в связи с потерей заработка. Суд также считает, что понятие «потеря заработка» также применимо к пожилым родителям, и поэтому разумно было предположить, что у сыновей заявителей в конечном итоге были какие-то доходы, из которых заявители, являющиеся их матерьми, могли извлечь пользу (см., среди других прецедентов, вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Имакаева против России», пункт 213). Принимая во внимание вышеуказанные выводы, Суд считает, что существует прямая причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 в отношении сыновей заявителей и потерей финансовой поддержки, которую они бы могли оказывать. В свете требований заявителей, Суд, в качестве компенсации материального ущерба, присуждает 11 500 евро первой заявительнице, 12 400 евро пятой заявительнице, 11 900 евро восьмой заявительнице и 5 900 евро девятой заявительнице, включая любые налоги, которыми могут облагаться данные суммы.

B. Моральный вред

114. Заявители совместно требовали 400 000 евро в качестве компенсации морального вреда за страдания, которые они перенесли в результате потери их близких родственников, проявленного властями безразличия и отказа в предоставлении сведений о судьбе  членов их семьи.

115. Власти сочли заявленные суммы чрезмерными и заявили, что в случае заявителей установление факта нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией.

116. Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с неподтвержденным задержанием и исчезновением родственников заявителей. Сами заявители были признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Поэтому Суд соглашается с тем, что им был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь установлением нарушений. Суд присуждает первой, второй, третьей и четвертому заявителям совместно 60 000 евро; пятой, шестому и седьмой заявителям совместно 60 000 евро; восьмой и девятой заявительницам 60 000 евро каждой, включая любые налоги, которыми могут облагаться данные суммы.

C. Судебные расходы и издержки

117. Интересы заявителей представляла ПИР. Они представили подробный перечень расходов и издержек, которые включали в себя проведение неофициального расследования и опросов в Чечне и в г. Москве по ставке 50 евро в час и подготовку юридических документов, направленных в Суд и в государственные органы, по ставке 50 евро в час — нижестоящему составу ПИР, и 150 евро в час — вышестоящему составу ПИР. Общая сумма возмещения расходов и издержек, связанных с оказанием юридической помощи заявителям, составляет 6 252 евро.

118. Власти оспорили обоснованность сумм, требуемых по данному основанию, утверждая, что счета не были в необходимой степени подробными и что требования были необоснованными.

119. Суду, во-первых, предстоит установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные представителями заявителей, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. вышеуказанное постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу «Макканн и другие против Соединенного Королевства» (McCann and Others v. the United Kingdom), Series A № 324, пункт 220).

120. Принимая во внимание представленные заявителями сведения и договоры о судебном представительстве, Суд считает эти ставки разумными. Что касается вопроса о том, были ли они необходимыми и были ли они в действительности понесены, Суд отмечает, что, даже несмотря на то, что настоящее дело потребовало проведения определенной следственной и подготовительной работы, и было связано с обработкой большого объема документации, вследствие схожего характера замечаний по вопросу приемлемости и существа данной жалобы и тех же документов в отношении ряда других жалоб, представленных в аналогичных делах, объем юридического исследования, указанного представителями заявителей, не являлся необходимым.

121. Принимая во внимание подробности требований, представленных заявителями, Суд присуждает им 3 000 евро совместно, включая любой налог на добавленную стоимость, который может быть взыскан с заявителей, в качестве чистого вознаграждения, которое должно быть переведено на банковский  счет представителей заявителей в Нидерландах, как указано заявителями.

D. Проценты за просрочку платежа

122. Суд считает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной учетной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. Решил приобщить возражение властей относительно неисчерпания внутренних уголовно-правовых средств защиты к существу дела и отклонил его;

2. Признал жалобу приемлемой;

3. Постановил, что в отношении родственников заявителей имело место нарушение материального аспекта статьи 2 Конвенции;

4. Постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с необеспечением проведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения родственников заявителей;

5. Постановил, что в отношении заявителей имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

6. Постановил, что в отношении родственников заявителей имело место нарушение статьи 5 Конвенции;

7. Постановил, что имело место нарушение статьи 13 в совокупности со статьей 2 Конвенции;

8. Постановил, что  не возникает отдельных вопросов в соответствии со статьей 13 Конвенции касательно предполагаемого нарушения статей 3 и 5 Конвенции ;

9. Постановил:

(a) что в течение трех месяцев со дня вступления постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, государство-ответчик обязано выплатить следующие суммы в российских рублях по курсу на день выплаты, за исключением выплаты возмещения расходов и издержек:

(i) 11 500 евро (одиннадцать тысяч пятьсот евро) первой заявительнице в качестве компенсации материального ущерба, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(ii) 12 400 евро (двенадцать тысяч четыреста евро) пятой заявительнице в качестве компенсации материального ущерба, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(iii) 11 900 евро (одиннадцать тысяч девятьсот евро) первой заявительнице в качестве компенсации материального ущерба, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(iv) 5 900 евро (пять тысяч девятьсот евро) девятой заявительнице в качестве компенсации материального ущерба, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(v) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро) первой, второй, третьей и четвертому заявителям совместно в качестве компенсации морального вреда, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(vi) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро) пятой, шестому и седьмой заявителям совместно в качестве компенсации морального вреда, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(vii) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро) восьмой заявительнице в качестве компенсации морального вреда, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(viii) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро) девятой заявительнице в качестве компенсации морального вреда, включая любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(ix) 3 000 евро (три тысячи евро), включая любой налог, которым может облагаться данная сумма, в счет возмещения расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет представителей в Нидерландах;

(b) что по истечении вышеуказанного трехмесячного срока на названную выше сумму до момента ее выплаты подлежат начислению простые проценты в размере предельной учетной ставки Европейского центрального банка плюс три процента;

10. Отклонил остальную часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Составлено на английском языке; уведомление о постановлении направлено в письменном виде 10 июля 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сорен Нильсен                                                                       Нина Вайич
Секретарь                                                                               Председатель