Европейский суд по правам человека

Первая Секция

Дело Головкин против России

Жалоба № 16595/02

Постановление

3 апреля 2008 г

Страсбург

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке.

По делу Головкин против Российской Федерации,

Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Кристос Розакис, Председателя Палаты,

Нина Вайич,

Анатолий Ковлер,
Элизабет Штейнер,

Дин Шпильманн,

Сверре Эрик Йебенс – судей,

а также при участии Сорен Нильсен, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 13 марта 2008 г.,

вынес следующее решение, которое было принято этим числом:

1. Дело было инициировано жалобой (№16595/02), поданной 3 апреля 2002 года в Европейский Суд по правам человека (далее – Суд) против Российской Федерации гражданином Российской Федерации Александром Ивановичем Головкиным (далее – заявитель) в соответствии со Статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция).

2. Власти Российской Федерации были представлены своим бывшим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека П.А.Лаптевым.

3. 14 декабря 2005 г. Европейский Суд решил коммуницировать властям государства-ответчика жалобу заявителя на длительность производства по делу и отсутствие средств правовой защиты в этом отношении. В соответствии с пунктом 3 Статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу о приемлемости и по существу.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1964 году и проживает в г. Калининграде.

6. В соответствующее время заявитель являлся директором калининградского филиала ООО “Уния” . В 1997 и 1998 годах компания импортировала несколько партий алкогольной продукции из Германии в Калининградскую область, действуя в качестве уполномоченного или, в некоторых случаях, покупателя алкогольной продукции.

7. 29 апреля 1998 года сотрудники милиции возбудили уголовное дело в отношении коммерческой деятельности “Унии” (уголовное дело №52012). В рамках этого расследования заявителю было предъявлено обвинение в незаконном предпринимательстве, уклонении от уплаты налогов, отмывании денежных средств (статьи 171, 199 и 174 Уголовного Кодекса РФ соответственно). С него была взята подписка о невыезде из города Калининграда без санкции прокуратуры.

8. В ходе судебного разбирательства прокурор отказался от обвинения по статье 174 УК РФ, но предъявил другие обвинения в отношении заявителя. Заявитель не признал себя виновным.

9. По утверждению властей Российской Федерации, расследование неоднократно продлевалось: 23 июня, 25 июля, 14 октября и 19 января 1999 года. 23 апреля 1999 года расследование было завершено, и заявитель получил доступ к материалам дела. В сентябре 1999 года дело было передано в суд для рассмотрения по существу.

10. По словам заявителя, в 2000 году слушание дела дважды откладывалось в связи с отсутствием судьи и прокурора. 24 ноября 2000 года Балтийский районный суд г. Калининграда полностью оправдал заявителя.

11. 20 марта 2001 года Калининградский районный суд по представлению прокурора отменил оправдательный приговор и направил дело в прокуратуру для дальнейшего расследования, ссылаясь на “ незавершенность досудебного расследования и судебного разбирательства ” . Суд кассационной инстанции установил, что дело не было готово к судебному рассмотрению, и постановил, что органы прокуратуры должны провести некоторые дополнительные следственные действия в отношении иностранных партнеров компании.

12. После передачи 19 апреля 2001 года материалов дела в суд, прокуратура возобновила расследование и увеличила его срок до завершения. В последующие годы завершение расследования неоднократно откладывалось. Так, 3 мая 2001 года прокуратура увеличила срок расследования, ссылаясь на необходимость провести дополнительные следственные действия. 18 июля 2001 года срок был снова продлен. По утверждению властей Российской Федерации, расследование продлевалось для получения новых доказательств, в частности, проведения проверки коммерческой деятельности “Унии”. 24 октября 2001 года расследование было снова продлено. Прокуратура ссылалась на необходимость получения новых доказательств, перевода и направления иностранным властям нескольких запросов о юридической помощи. 8 февраля 2002 года период расследования был увеличен для получения доказательств в Литве. 9 апреля 2002 года расследование было продлено для получения доказательств в Германии. 25 июля 2002 года расследование было продлено в связи с тем, что органы прокуратуры не получили ответы на свои запросы о юридической помощи из Великобритании и Германии. 17 февраля, 16 мая и 27 августа 2003 года сроки расследования снова продлевались для его завершения. Подводя итог, по утверждению властей Российской Федерации, во время расследования органы власти получили двенадцать экспертных отчетов. Они также направили 9 запросов иностранным властям о предоставлении юридической помощи. Материалы дела содержали 59 томов.

13. Заявитель, в свою очередь, предпринимал несколько попыток для завершения уголовного расследования, возбужденного против него. В конце он подал несколько жалоб, оспаривая различные решения следственных органов.

14. Таким образом, 25 июля 2002 года заявитель обжаловал первоначальное решение о возбуждении уголовного расследования предположительно незаконной перевозки алкогольной продукции. 31 июля 2002 года Ленинградский районный суд г. Калининграда оставил эту жалобу без рассмотрения. Районный суд установил, что Уголовный Процессуальный Кодекс не предусматривает судебного контроля за решениями органов прокуратуры. 10 сентября 2002 года Калининградский областной суд поддержал мнение суда нижестоящей инстанции.

15. В неустановленный день заявитель ходатайствовал перед прокурором, который вел его дело, о прекращении расследования. Следственные органы отказали ему в этом. В июле 2002 года заявитель оспорил отказ в суд. 9 августа 2002 года Ленинградский районный суд г. Калининграда отклонил его жалобу. 17 сентября 2002 года Калининградский областной суд, рассмотрев жалобу заявителя на решение от 9 августа 2002 года, вынес определение о приостановлении судебного пересмотра в отношении отказа прокуратуры прекратить расследование. Суд кассационной инстанции установил, что Уголовный Процессуальный Кодекс не предусматривает судебного пересмотра по факту отказа следственных органов прекратить расследование.

16. В 2002 году заявитель оспорил решение о продлении срока расследования. 8 августа 2002 года Балтийский районный суд установил, что продление срока досудебного расследования было законным и необходимым, так как решением от 20 марта 2001 года суд кассационной инстанции постановил провести дополнительные следственные действия заграницей в нескольких европейских странах. Поэтому продление срока было оправдано. 8 октября 2002 года Калининградский областной суд оставил это решение без изменения в кассационном порядке.

17. В начале 2003 года заявитель обжаловал решение от 29 апреля 1998 года, согласно которому было возбуждено расследование по этому делу. 19 мая 2003 года суд установил, что все действия по этому решению были проведены надлежащим образом, и поэтому отклонил эту жалобу. Заявитель подал кассационную жалобу, утверждая, что суд первой инстанции рассмотрел только формальную сторону решения, не оценивая необходимость уголовного преследования при этих обстоятельствах. 17 июня 2003 года Калининградский областной суд отклонил жалобу заявителя и оставил без изменения решение суда первой инстанции в кассационном порядке.

18. 29 мая 2003 года заявитель оспорил решение о предъявлении ему обвинения в совершении вышеупомянутых преступлений. 5 июня 2003 года Балтийский районный суд направил заявителю ответ обычным письмом, в котором уведомил его о том, что Уголовный Процессуальный Кодекс не предусматривает пересмотр в судебном порядке обжалуемого решения. Заявитель обжаловал письмо. 16 июня 2003 года жалоба была возвращена ему без рассмотрения в связи с тем, что обычное письмо суда не подлежит обжалованию.

19. 14 ноября 2003 года расследование было окончено, и обвиняемому и его адвокату был предоставлен доступ к материалам дела. 22 декабря 2003 года уголовное дело было направлено в Балтийскую транспортную прокуратуру для передачи в Балтийский районный суд на рассмотрение по существу. Однако, по утверждению властей Российской Федерации, по некоторым процессуальным основаниям дело не поступило в районный суд до 15 сентября 2004 года.

20. 31 мая 2005 года Балтийский районный суд признал заявителя виновным в незаконном предпринимательстве. Другие обвинения с него были сняты. Районный суд приговорил заявителя к двум годам лишения свободы, но отменил обвинительный приговор в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

21. 22 сентября 2005 года Калининградский областной суд в кассационной инстанции отменил решение суда от 31 мая 2005 года и принял решение прекратить производство по делу заявителя в связи с истечением установленного срока.

 ПРАВО

I. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 6 (ДЛИТЕЛЬНОСТЬ ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛУ) И СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

22. Заявитель жаловался на то, что длительное производство по его уголовному делу не совместимо с требованием “разумного срока” , установленного в пункте 1 статьи 6 Конвенции, который гласит следующее:

“Каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на… разбирательство дела в разумный срок … судом…”

23. Заявитель далее жаловался согласно статье 13 Конвенции на то, что ему не были предоставлены эффективные средства правовой защиты в отношении чрезмерной длительности производства по уголовному делу. Статья 13 Конвенции в соответствующей части гласит:

“ Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе… ”

А. Показания сторон

24. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в отношении его жалобы согласно п.1 статьи 6 Конвенции. Они утверждали, что заявитель никогда не оспаривал длительность производства по делу в суды, за исключением одного случая, когда он обжаловал решение о продлении срока завершения расследования. Кроме того, он не поднимал этот вопрос в своей кассационной жалобе, поданной на судебные решения по существу дела. Поэтому статья 13 Конвенции также не была нарушена в связи с тем, что заявителю были предоставлены внутригосударственные средства правовой защиты, но он не воспользовался ими.

25. Заявитель не представил комментариев по этому утверждению.

В. Приемлемость жалобы

26. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с п.1 статьи 35 Конвенции Суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты. Однако в данном деле возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жалобы заявителя согласно статье 6 Конвенции, по сути, связано с его жалобой согласно статье 13 Конвенции в отношении предположительного отсутствия эффективных средств правовой защиты, которые могли бы ускорить производство по делу. Поэтому это возражение должно быть приобщено к существу дела.

27. Суд далее отмечает, что эти две жалобы не являются явно необоснованными согласно смыслу п.3 статьи 35 Конвенции. Суд далее отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Поэтому они должны быть объявлены приемлемыми.

1. Эффективные средства правовой защиты

28. Как Европейский Суд неоднократно указывал, статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средств правовой защиты для осуществления материальных прав и свобод, установленных Конвенцией, независимо от того, в какой форме они могут обеспечиваться в национальной правовой системе. Сущность с татьи 13 Конвенции состоит в том, чтобы таким образом положение национального права касалось сущности "доказуемой жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставляло надлежащую компенсацию. Объем обязательств Договаривающихся Государств в соответствии со с татьей 13 Конвенции различается в зависимости от сущности жалобы заявителя; однако средство правовой защиты, требуемое с татьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как на практике, так и в теории ( см., среди прочих, Кудла против Польши ( Kudła v. Poland ) [GC], по жалобе № 30210/96, § 157, ECHR 2000-XI).

29. Возвращаясь к данному делу, Суд отмечает, что производство по делу заявителя длилось семь лет, четыре месяца и двадцать шесть дней: оно началось 29 апреля 1998 года, когда было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя, и завершилось 22 сентября 2005 года, когда суд кассационной инстанции прекратил дело. Конвенция вступила в законную силу на территории Российской Федерации 5 мая 1998 года. Поэтому общая продолжительность, подпадающая под компетенцию ratione temporis 1, составляет семь лет, четыре месяца и семь дней.

30. Власти Российской Федерации ссылались на два средства правовой защиты, доступных заявителю. Во-первых, заявитель мог обжаловать длительность производства в своей кассационной жалобе, поданной на судебные решения, вынесенные по его уголовному делу. В качестве альтернативы, заявитель мог обжаловать продления сроков расследования в отдельном производстве.

31. Что касается первого правового способа, указанного властями Российской Федерации, Европейский Суд при этих обстоятельствах не расценивает его как соответствующее средство правовой защиты. Областной суд был обязан рассмотреть законность судебного решения от 31 мая 2005 года и вынести определение в отношении обвинения заявителя. Что касается длительности предыдущего уголовного дела, неясно, как заявитель мог получить компенсацию, обжаловав его в своей кассационной жалобе. Власти Российской Федерации не ссылались на какое-либо положение внутригосударственного права, которое позволило бы областному суду предоставить заявителю компенсацию, в той или иной форме, за чрезмерную длительность производства по уголовному делу, которое к тому времени длилось более семи лет.

32. Второй правовой способ, на который ссылались власти Российской Федерации, обладал более превентивным характером. Другими словами, заявитель мог оспорить судебные решения о продлении уголовного расследования по его делу. В то же время власти Российской Федерации признали, что заявитель воспользовался этим способом, по меньшей мере, единожды в 2002 году. Его попытка оказалась неудачной: 8 августа 2002 года Балтийский районный суд признал продление расследования оправданным в связи с тем, что, во-первых, следственные органы действовали законно (в соответствии со своими процессуальными и материальными полномочиями) и, во-вторых, они нуждались в сборе дополнительных доказательств заграницей.

33. Тем не менее, Суд не убежден тем, что это средство правовой защиты было достаточным для решения проблемы длительности производства. Таким образом, из показания властей Российской Федерации неясно, что произошло с делом заявителя, если бы суд удовлетворил его ходатайство и отклонил представление о продлении срока расследования.

34. По-видимому, национальные суды убедил тот факт, что расследование не было завершено и необходимо было предпринять дополнительные следственные мероприятия. Суды не проанализировали период, предшествующий последнему продлению. Они не рассмотрели, почему по прошествии более 4 лет следственные органы все еще нуждались в получении ключевых доказательств. Другими словами, изучение судами длительности производства было достаточно ограничено. Суды не дали, или не могли дать, надлежащей оценки всего периода производства по делу, как требует статья 13 с применением п.1 статьи 6 Конвенции.

35. Подводя итог, власти Российской Федерации не показали, что это средство правовой защиты могло ускорить принятие решения по делу заявителя или предоставить ему компенсацию произошедших задержек. Европейский Суд далее отмечает, что власти Российской Федерации не ссылались на какую-либо другую процедуру, которой заявитель не воспользовался, и благодаря которой заявителю могла быть предоставлена компенсация предположительного нарушения. На этом основании Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции в том, что заявитель не располагал внутригосударственным средством правовой защиты, посредством которого он мог осуществить свое право на суд в разумный срок, гарантированное п.1 статьи 6 Конвенции.

2. Разумность длительности производства по делу

(а) Показания сторон

36. Вся продолжительность производства не оспаривалась сторонами. Тем не менее, власти Российской Федерации утверждали, что длительность производства по уголовному делу заявителя была разумной. Они утверждали, что дело было сложным. Оно требовало многочисленных следственных действий, некоторые из них проводились заграницей. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель нес ответственность за некоторые задержки, подавая многочисленные жалобы. Неоднократно слушания дела откладывались из-за отсутствия его адвокатов. Таким образом, длительность производства приравнивалось к “объективным причинам”.

37. Заявитель поддержал свои требования. Он утверждал, что не было необходимости проводить так много экспертиз, так как их результаты повторяли друг друга. Заявитель также утверждал, что власти Российской Федерации не объяснили необходимость проведения следственных действий заграницей. В отношении довода властей Российской Федерации о его многочисленных жалобах, заявитель утверждал, что рассмотрение его жалоб судом не мешало органам власти расследовать обстоятельства дела. Он также утверждал, что он не способствовал длительности производства.

(b)  Мнение Европейского Суда

38. Европейский Суд повторяет, что разумность срока производства по делу должна оцениваться в свете обстоятельств дела и со ссылкой на следующие критерии: сложность дела, поведение заявителя и поведение соответствующих властей (см. среди других примеров "Пелисье и Сасси против Франции" ( Pelissier and Sassi v . France ), по жалобе №25444/94, § 67, ECHR 1999-II ). Кроме того, обвиняемый по уголовному делу должен иметь право на расследование его дела с особым усердием, и в отношении уголовно-правовых вопросов статья 6 Конвенции была предусмотрена в целях недопущения того, что лицо, которому было предъявлено обвинение, должно оставаться в состоянии неопределенности относительно своей судьбы на протяжении слишком длительного периода (см. Нахманович против России ( Nakhmanovich v . Russia ), по жалобе №55669/00, §  89, от 2 марта 2006г.).

39. Возвращаясь к данному делу, Суд отмечает, что оно было сравнительно сложным. Дело касалось многочисленных финансовых операций и включало в себя допрос свидетелей заграницей; была необходимость в получении несколько экспертных отчетов. Таким образом, Суд признает, что органы власти при производстве дела на внутригосударственном уровне столкнулись с некоторыми трудностями при получении доказательств. Однако сложность дела не может сама по себе оправдать длительность производства. Необходимо обратить внимание и на другие основания.

40. В отношении довода властей Российской Федерации о том, что ответственность за задержки лежала на заявител е , Суд отмечает, что статья 6 Конвенции не требует от лица, обвиняемого в совершении уголовного преступления, активно сотрудничать с судебными властями (см., например, Доббертен против Франции ( Dobbertin v. France ) , решение суда от 25 февраля 1993г., Series A no. 256-D, p. 117, § 43) , и заявителя нельзя винить за то, что он в полном объеме пользуется предоставляемыми национальным законодательством средствами для защиты своих интересов (см. , mutatis mutandis , Ягчи и Саргын против Турции ( Yagci and Sargin v. Turkey ) , решение суда от от 8 июня 1995 г., Series A, N 319-А, § 66). Суд принимает довод заявителя о том, что рассмотрение его жалоб судами не препятствовало органам власти расследовать его дело. Таким образом, Суд приходит к выводу, что заявитель не способствовал длительности производства по делу.

41. Что касается поведения властей, Суд отмечает, что национальные суды дважды рассматривали дело заявителя на двух уровнях юрисдикции. В 2001 году после того, как заявителю был вынесен оправдательный приговор, суд кассационной инстанции постановил провести дополнительное расследование. Суд кассационной инстанции признал досудебное расследование незавершенным. Поэтому хотя в 2000 году прокуратура сочла дело готовым для судебного рассмотрения, понадобилось более четырех лет для завершения расследования и направления дело назад в суд первой инстанции.

42. Суд отмечает, что во время второго круга расследования прокуратура не оставалась без работы. Так, следователь пытался получить доказательства от иностранных партнеров “Унии”. “Международная сторона” дела, в конечном счете, усложнила задачу прокуратуре. Кроме того, в связи с тем, что дело касалось экономического преступления, следователь должен был подготовить несколько отчетов о результатах проверки. Однако власти Российской Федерации не объяснили, почему эти доказательства не могли быть получены во время первого круга расследования одновременно с другими следственными действиями. Поэтому факт того, что первое расследование не было завершено, способствовал длительности производства по делу.

43. Европейский Суд далее отмечает, что производство по делу длилось более семи лет, и что суд, в конечном счете, снял обвинения в отношении заявителя в связи с истечением установленного срока. В течение всего периода времени свобода передвижения заявителя была серьезно ограничена, это обстоятельство было очень тягостно ввиду рода деятельности заявителя. Кроме того, длительность производства могло повлиять на его экономические интересы и репутацию компании. При этих обстоятельствах Суд полагает, что органы власти были обязаны действовать с особым старанием, чтобы избежать таких последствий. Однако факты дела показывают, что эта обязанность не была выполнена.

44. Принимая во внимание свою правоприменительную практику по данному вопросу, Европейский Суд полагает, что, несмотря на сложность дела, длительность производства по делу заявителя была чрезмерной. Соответственно, имело место нарушение п.1 статьи 6 Конвенции.

II. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

45. Заявитель жаловался на то, что все обвинения в его отношении были необоснованными и что органы прокуратуры не уведомили его о характере и основаниях предъявленного ему обвинения. Он также жаловался на то, что он не имел возможности завершить производство путем пересмотра в судебном порядке.

46. Принимая во внимание весь имеющийся в распоряжении материал и то, насколько эти жалобы подпадают под компетенцию Европейского Суда, Суд полагает, что эти жалобы не выявляют нарушение прав и свобод, установленных в Конвенции и Протоколах к ней. Из этого следует, что эта часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная, в соответствии с п.п.3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

47. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.

А. Убытки

48. Заявитель потребовал 1,000,000 долларов США в качестве компенсации морального вреда.

49. Власти Российской Федерации оспорили требование как необоснованное и чрезмерное.

B . Расходы и издержки

51. Заявитель не потребовал возмещения расходов и издержек, понесенных в национальных судах и Европейском Суде. Соответственно, Суд ничего не присуждает заявителю в этом отношении.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1) Приобщил к существу дела возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и отклонил его;

2) Объявил жалобы в отношении чрезмерной длительности производства по делу и предположительного отсутствия эффективных средств правовой защиты приемлемыми, остальные жалобы неприемлемыми;

3) Постановил , что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

4) Постановил , что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении чрезмерной длительности производства по уголовному делу;

5) Постановил :

(b) что простые проценты по предельной годовой ставке по займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;

4) Отклонил единогласно остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Сорен Нильсен                                                                                                                    Кристос Розакис

Секретарь Секции Суда                                                                                              Председатель Палаты