Дело Гандалоева против России, Жалоба № 14800/04, 4 декабря 2008 г.



ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО “ГАНДАЛОЕВА ПРОТИВ РОССИИ”

((Жалоба № 14800/04)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

4 декабря 2008 года


Данное постановление вступает в силу в порядке, установленном в пункте 2 статьи 44 Конвенции. Оно может подлежать редакционной поправке.

По делу “Гандалоева против России”,

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

Христос Розакис, Председатель,
Анатолий Ковлер,
Элизабет Штайнер,
Дин Шпильман,
Свер Эрик Йебенс,
Джорджио Малинверни,
Джордж Николау, судьи,
и Сорен Нильсен, Секретарь секции,

заседая за закрытыми дверями 13 ноября 2008 года,

вынес следующее постановление, которое было принято в этот же день:


ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано заявлением (№ 14800/04) против Российской Федерации, поданным в Суд в соответствии со статьёй 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – “Конвенция”) гражданкой России, г-жой Любой Гандалоевой (далее – “заявительница”) 10 марта 2004 года.

2. Заявительнице была предоставлена правовая помощь, в Суде её интересы представлял г-н Д. Ицлаев, юрист, практикующий в Назрани (Россия, республика Ингушетия). Правительство Российской Федерации (далее – “Правительство”) было представлено г-жой В. Милинчук, бывшей представительницей Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявительница утверждала, что её муж был убит российскими военнослужащими, что внутренние власти не провели эффективного расследования этого преступления, и что ей не было доступно эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении этих нарушений Конвенции.

4. 1 сентября 2005 года Суд решил применить правило 41 Регламента Суда.

5. 9 мая 2007 года Председатель Первой секции решил поставить Правительство в известность о заявлении. Применив пункт 3 статьи 29 Конвенции, Суд также решил рассмотреть данное заявление одновременно по приемлемости и по существу.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Заявительница родилась в 1942 году и проживает в селе Ачхой-Мартан, Чечня.

7. Заявительница состояла в браке с г-ном Алаудином Аюбовичем Гандалоевым 1938 года рождения. У них было двое сыновей, Эмир и Муслим Гандалоевы. Алаудин Гандалоев работал лесником в Ачхой-Мартановском лесхозе и никогда не находился под подозрением в участии в незаконных вооружённых формированиях.

A. Убийство мужа заявительницы

1. Версия заявительницы

8. Утром 17 сентября 2003 года Эмир Гандалоев отвёз своего отца в лес на его автомобиле ГАЗ-2410 (Волга). Около 9:30 они прибыли в место назначения неподалёку от села Янди (ранее называвшегося Орехово), которое находилось в Ачхой-Мартановском районе Чечни. Там они встретили коллегу по работе Алаудина Гандалоева, г-на Висха Бадаева. С начала сентября 2003 года лесники работали в этой части леса, осуществляя контроль за выпиской и отпуском дров.

9. Около 9:45 трое вооружённых людей в камуфляжной форме вышли из леса и на чистом русском языке приказали Гандалоевым и Висха Бадаеву предъявить документы. Эмир Гандалоев потянулся за своим бумажником, который он оставил в машине, как в это время услышал автоматные очереди. Затем он почувствовал, как к его шее был приставлен ствол. Один из вооружённых людей на русском языке приказал ему лечь на землю. После этого Эмир Гандалоев услышал ещё одну автоматную очередь и четыре или пять одиночных выстрела. Он посмотрел под машиной и увидел лежащую на земле руку своего отца лесала сентября 2003 года.й защиты для неё в отношении этих нарушений Конвенции. Он решил, что Алаудина Гандалоева и Висха Бадаева тоже заставили лечь на землю.

10. В этот момент Эмир Гандалоев услышал, как один из вооружённых людей сказал остальным: "Это водитель". Люди бросили документы на землю и молча ушли. Два лесника были покрыты кровью, около них были разбросаны документы. Эмир Гандалоев погрузил тело отца в машину и уехал.

11. Проехав некоторое время, он заметил сотрудников милиции Чечни и рассказал им о случившемся. Сотрудники милиции доложили о происшествии в Ачхой-Мартановскую межрайонную прокуратуру (далее – “межрайонная прокуратура”).

12. Позднее в этот день врач Ачхой-Мартановской центральной районной больницы провёл осмотр тела Алаудина Гандалоева. В соответствии с заключением, сделанным врачом 22 октября 2003 года, в передней височной области черепа имелось большое открытое огнестрельное ранение, на туловище и конечностях имелись множественные закрытые огнестрельные ранения. В заключении было сказано, что причиной смерти Алаудина Гандалоева были эти ранения.

13. 29 сентября 2003 года отдел записи актов гражданского состояния Ачхой-Мартановского района выдал свидетельство о смерти, в котором говорилось, что Алаудин Гандалоев умер 17 сентября 2003 года в селе Янди Ачхой-Мартановского района.

14. В подтверждение своей версии событий заявительница предоставила копии следующих документов: свидетельские показания Эмира Гандалоева, трудовая книжка и справка о заработной плате Алаудина Гандалоева, свидетельство о смерти Алаудина Гандалоева, медицинское заключение, описывающее характер ранений Алаудина Гандалоева, характеристика на Алаудина Гандалоева и газетная статья, в которой говорилось об убийстве Алаудина Гандалоева и Висха Бадаева (см. ниже).

2. Информация, предоставленная Правительством

15. Правительство заявило, что “17 сентября 2003 года около 10:00 в Ачхой-Мартановском районе Чечни возле села Гехи [название села было указано неверно] были обнаружены два трупа сотрудников Ачхой-Мартановского лесхоза, г-на В. Х. Бадаева и г-на А. А. Гандалоева. На обоих трупах имелись огнестрельные ранения, свидетельствовавшие о насильственной смерти. Было установлено, что данное преступление было совершено тремя неопознанными вооружёнными людьми в камуфляжной форме и в масках. Три вооружённых человека вышли из леса и приблизились к А. Гандалоеву и В. Бадаеву, выполнявшим свои обязанности по патрулированию леса. Вооружённые люди попросили лесников предъявить документы. Затем они произвели несколько выстрелов с близкого расстояния, смертельно ранив лесников, после чего скрылись в лесу”.

3. Освещение в средствах массовой информации убийства мужа заявительницы и его коллеги по работе

(a) Доводы заявительницы

16. Между 17 и 19 сентября 2003 года по радио “Чечня Свободная” было передано сообщение об “уничтожении двух боевиков, Висха Бадаева и Алаудина Гандалоева”.

17. 24 сентября 2003 года в местной газете “Столица плюс” была опубликована статья, основанная на отчёте об операциях Регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе (далее – “Оперативный штаб”). В статье было сказано следующее:

“...Федеральные силы и правоохранительные органы продолжают принимать меры, направленные на обеспечение безопасности жителей Республики и подавление криминальной активности незаконных вооружённых формирований и лиц, им помогающих.

В Ачхой-Мартановском районе, неподалеку от перекрестка дорог, ведущих в село Орехово и село Старый Ачхой, со стороны лесного массива по подразделению федеральных сил был открыт огонь из автоматического оружия. В результате ответного огня уничтожено 2 боевика, трупы которых были обнаружены в ходе прочесывания окраины леса. Установлено, что уничтоженными являются активные члены незаконных вооружённых формирований Бадаев Висха, 1958 г. р. и Гандалоев Алаудин. С места происшествия изъяты автоматы АК-74 5,45 мм - 2 шт., магазины к АК-74 4 шт, патроны 5.45 - 275 шт. Тела переданы на захоронение жителям населённого пункта Старый Ачхой".

(б) Информация, предоставленная Правительством

18. Правительство сослалось на свидетельские показания командующего Оперативным штабом, офицера Ш. По словам офицера информация об убийстве 17 сентября 2003 года двух “боевиков” была получена им из отчёта об операциях Объединенной группировки войск на Северном Кавказе 17-18 сентября 2003 года.

Б. Официальное расследование убийства Алаудина Гандалоева

1. Версия заявительницы

19. 17 сентября 2003 года межрайонная прокуратура возбудила уголовное дело по факту убийства Алаудина Гандалоева и Висха Бадаева в соответствии с пунктом 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство). Делу был присвоен номер 44073.

20. 2 октября 2003 года другой сын заявительницы, Муслим Гандалоев, потребовал, чтобы межрайонная прокуратура произвела следующие следственные действия: изъятие с радиостанции записи сообщения об убийстве Алаудина Гандалоева; требование раскрытия Оперативным штабом источников информации, распространённой в сообщении; предъявление обвинения ответственным за клевету; установление подразделения федеральных сил, которое убило двух “боевиков”; и допрос в качестве свидетелей конкретных лиц, включая сотрудников лесхоза. Он также потребовал, чтобы следователи розыскали оружие и амуницию, которые, как утверждалось, были обнаружены на месте преступления, и провести их экспертизу.

21. 5 октября 2003 года Муслим Гандалоев пожаловался в прокуратуру Чечни на клевету его отца и потребовал, чтобы сообщение Оперативного штаба было опровергнуто, ответственные за его распространение были установлены, и им было предъявлено обвинение, а также чтобы захваченные с места преступления автоматы были найдены, и была проведена их экспертиза. Он также потребовал, чтобы прокуратура установила, какое именно подразделение федеральных сил принимало участие в инциденте.

22. 17 октября 2003 года прокуратура Чечни перенаправила письмо Муслима Гандалоева в межрайонную прокуратуру, распорядившись, чтобы оно было приобщено к материалам уголовного дела № 44073, и чтобы факты, на которые он жаловался, были проверены.

23. 24 октября 2003 года межрайонная прокуратура признала заявительницу потерпевшей по уголовному делу № 44073.

24. 28 октября 2003 года межрайонная прокуратура проинформировала Муслима Гандалоева о том, что расследование убийства Алаудина Гандалоева и Висха Бадаева “тремя неопознанными вооружёнными людьми в масках и камуфляжной форме” было начато, и что определённые следственные действия были произведены. В частности, они указали, что были направлены запросы в отделения Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности (ФСБ) и военных прокуратур “с целью получения информации о лицах виновных в убийстве Гандалоева и Бадаева”.

25. 29 октября 2003 года уголовное дело № 44073 было передано военной прокуратуре воинской части № 20102 (далее - “прокуратура воинской частиее - редано в военную прокуратуру воинской части № сающейся Минивсе статус жертвы по уголовному делу № 44073.их оценка должн”), находившейся в Ханкале, где ему был присвоен номер 34/33/0625-03. Заявительница не была поставлена в известность об этом решении.

26. 15 января 2004 года заявительница потребовала от межрайонной прокуратуры признать её гражданским истцом в уголовном деле и предоставить её разрешение на доступ к материалам уголовного дела № 44073.

27. 4 февраля 2004 года межрайонная прокуратура ответила заявительнице, что в ходе расследования убийства её мужа была установлена причастность к преступлению военнослужащих. На этом основании 29 октября 2003 года уголовное дело № 44073 было передано прокуратуре воинской части.

28. 18 февраля 2004 года заявительница написала в прокуратуру воинской части с требованием признать её гражданским истцом и информировать её о ходе расследования убийства её мужа.

29. 30 марта 2004 года прокуратура воинской части рассмотрела требования заявительницы и частично их удовлетворила. В своём решении прокуратура отказала заявительнице в признании её гражданским истцом в деле, так как она не предоставила необходимых документов; в то же время в решении не было указано, какая часть требований заявительницы была удовлетворена. В тот же день прокуратура проинформировала заявительницу об этом решении и о том, что в ходе производства по уголовному делу № 34/33/0625-03 были произведены следственные действия, направленные на раскрытие преступления.

30. 22 апреля 2004 года прокуратура воинской части вернула уголовное дело об убийстве А. Гандалоева и В. Бадаева межрайонной прокуратуре. Заявительница не была поставлена в известность об этом решении.

31. 17 мая 2004 года межрайонная прокуратура приостановила расследование дела № 44073 на основании невозможности установления личностей виновных. 18 мая 2004 года она проинформировала заявительницу об этом решении и о том, что, несмотря на приостановление, продолжали производиться следственные действия, направленные на раскрытие преступления.

32. 8 июня 2004 года межрайонная прокуратура возобновила расследование уголовного дела № 44073; 18 июня 2004 года она поставила заявительницу в известность об этом решении.

33. 8 июля 2004 года межрайонная прокуратура приостановила расследование уголовного дела № 44073 на основании невозможности установления личностей виновных, проинформировав об этом заявительницу, а также о том, что, несмотря на приостановление, продолжали производиться следственные действия, направленные на раскрытие преступления.

34. 5 августа 2004 года заявительница пожаловалась в межрайонную прокуратуру на то, что ей было предоставлено недостаточно информации о ходе расследования уголовного дела № 44073, и потребовала предоставить ей доступ к данным расследования. Она указала, что отсутствие данной информации лишает её возможности обжалования действий следственных органов. В своём письме заявительница также поставила под сомнение эффективность расследования, указав на его чрезмерную длительность и возврат дела прокуратурой воинской части межрайонной прокуратуре, несмотря на причастность представителей федеральных сил к убийству её мужа.

35. 13 августа 2004 года межрайонная прокуратура проинформировала заявительницу о том, что ей не будет предоставлен доступ к данным расследования убийства её мужа до его окончания.

36. 23 ноября 2004 года межрайонная прокуратура возобновила расследование уголовного дела № 44073. Остаётся неясным, какие именно следственные действия были произведены после этого.

37. В декабре 2007 года заявительница была проинформирована о том, что расследование уголовного дела об убийстве её мужа было приостановлено на основании невозможности установления личностей виновных. По словам заявительницы с тех пор она не получала какой-либо информации о ходе расследования уголовного дела № 44073.

(a) Судебный процесс против следователей

38. 20 августа 2004 года заявительница подала жалобу на действия следователей в Ачхой-Мартановский районный суд Чечни (далее – “районный суд”) и потребовала, чтобы решения о приостановлении расследования дела № 44073 и об отклонении её требования о доступе к данным расследования были признаны незаконными, чтобы на межрайонную прокуратуру было возложено обязательство по возобновлению расследования уголовного дела об убийстве её мужа, и чтобы ей был предоставлен доступ к данным расследования.

39. 24 ноября 2004 года районный суд отклонил жалобу заявительницы. Он решил, что отказ в предоставлении доступа к данным расследования не являлся незаконным, так как в соответствии с внутренним законодательством потерпевшая не имеет права доступа к данным расследования до окончания расследования, а расследование убийства Алаудина Гандалоева не было окончено. Что касается возобновления расследования, суд решил, что, принимая во внимание тот факт, что 23 ноября 2003 года межрайонная прокуратура возобновила производство по уголовному делу, заявительница могла участвовать в расследовании, подавая требования, направленные на повышение эффективности расследования и производство дополнительных следственных действий. В решении суда было дословно сказано следующее:

“....Временный прокурор Ачхой-Мартановской межрайонной прокуратуры заявил на слушании, что …в ходе расследования уголовного дела было собрано достаточное количество информации о причастности к преступлению военнослужащих; в связи этим уголовное дело было передано прокуратуре воинской части в соответствии с правилами юрисдикции. …22 апреля 2004 года дело было возвращено [прокуратурой воинской части] Ачхой-Мартановской межрайонной прокуратуре. Ачхой-Мартановская межрайонная прокуратура произвела все возможные действия для проведения объективного и всестороннего расследования и раскрытия преступления. Однако, так как в ходе расследования необходимо было проверить основную версию о причастности военнослужащих [к преступлению], дальнейшее расследование уголовного дела возможно было только прокуратурой воинской части. Он [прокурор] считает, что заявительнице не следовало подавать жалобу в суд на действия Ачхой-Мартановской межрайонной прокуратуры, так как последней были произведены все следственные действия предписанные законом и было собрано достаточное количество информации о причастности военных [к преступлению]. …в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом уголовное дело было передано прокуратуре воинской части, но последняя его вернула…

… 22 апреля 2004 года уголовное дело № 44073 было возвращено прокуратурой воинской части Ачхой-Мартановской межрайонной прокуратуре, где после определённых следственных действий расследование было приостановлено …на основании невозможности установления личностей виновных…”

2. Информация, предоставленная Правительством

40. Правительство предоставило дополнительную информацию о расследовании убийства Алаудина Гандалоева. Однако, оно не предоставило Суду свидетельские показания, заключения судебной и баллистической экспертизы или иные документы, на которые оно ссылалось в своих доводах. Перечень документов, предоставленных Правительством, приведён далее (см. ниже пункт 72).

41. 17 сентября 2003 года межрайонная прокуратура возбудила уголовное дело по факту убийства А. Гандалоева и В. Бадаева в соответствии с пунктом 2 статьи 105 Уголовно-процессуального кодекса* (убийство); родственники жертв преступления были проинформированы об этом решении в тот же день.

42. 17 сентября 2003 года следователь К. провёл осмотр места преступления и осмотр трупов. В результате на месте преступления было обнаружено две пули и шесть гильз, которые были приобщены в качестве доказательств к материалам уголовного дела.

43. 22 сентября 2003 года следователи допросили сотрудника Ачхой-Мартановскго лесхоза, г-на С.М., который сообщил, что в мае 2003 года в здании лесхоза была обнаружена записка, содержащая угрозы.

44. 22 сентября 2003 года следователи допросили другого сотрудника Ачхой-Мартановскго лесхоза, г-на М. Д., который сообщил, что в середине мая 2003 года он обнаружил мёртвого кролика возле здания лесхоза и записку на двери, содержащую угрозы в адрес сотрудников лесхоза с требованием прекратить патрулирование леса. Записка была передана администрации лесхоза.

45. 22 сентября следствие получило записку, содержащую угрозы. По утверждению Правительства, в её имеющей отношение к делу части говорилось “…Гандалоев… если мы увидим тебя и твоих людей ещё раз … ты не вернёшься оттуда”, записка была приобщена к материалам уголовного дела.

46. 24 сентября 2003 года в местной газете “Столица плюс” был опубликован отчёт об операциях Оперативного штаба, в котором сообщалось об убийстве двух активных участников незаконных вооружённых формирований, Алаудина Гандалоева и Висха Бадаева, которые, как утверждалось, открыли огонь по подразделению федеральных сил, и захвате оружия и амуниции с места преступления. По утверждению Правительства, данная публикация предоставила следствию основания подозревать федеральных военнослужащих в причастности к убийству А. Гандалоева и В. Бадаева.

47. 29 сентября 2003 года в ходе расследования был допрошен в качестве свидетеля Эмир Гандалоев, который утверждал, что его отец А. Гандалоев работал лесником в течение 40 лет. Около 8:00 17 сентября 2003 года он и его отец приехали на автомобиле ГАЗ-2401 (Волга) к окраине села Янди, где его отец работал со своим коллегой В. Бадаевым. Двое коллег разговаривали, когда трое вооружённых автоматами людей в масках и камуфляжной форме вышли из леса и потребовали документы. Алаудин Гандалоев предъявил им своё удостоверение лесника. Эмир Гандалоев пошёл за своими документами в машину, когда услышал серию автоматных выстрелов, после чего ему было приказано лечь на землю. Один из людей прижал автомат к его голове. После этого, свидетель услышал ещё выстрелы. Сразу после того как трое людей ушли, Эмир Гандалоев обнаружил своего отца мёртвым с многочисленными огнестрельными ранениями; В. Бадаев также был мёртв. На перекрёстке возле села Ачхой-Мартан свидетель встретил сотрудников милиции и рассказал им о случившемся. Правительство не предоставило копии свидетельских показаний.

48. 24 октября 2003 года заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу № 44073.

49. 29 октября 2003 года уголовное дело было передано межрайонной прокуратурой прокуратуре воинской части, где ему был присвоен номер 34/33-0625-03.

50. Правительство заявило, что на неуказанную дату заместитель главы Подразделения оперативного и специального назначения внутренних войск Министерства внутренних дел России (далее – “Подразделение оперативного назначения”) (Правительство не предоставило никакой информации, касающейся личности или звания офицера) передал расследованию сообщение для газеты об убийстве двух боевиков А. Гандалоева и В. Бадаева, основанное на отчёте об операциях федеральных сил и правоохранительных органов. По утверждению Правительства, в этом документе было указано, что А. Гандалоев и В. Бадаев открыли огонь по группе офицеров Ачхой-Мартановскго районного отделения внутренних дел (Ачхой-Мартановскго РОВД), районного военного командования и ОМОНа (подразделение специального назначения) из Тверской области; что, трупы двух мужчин были обнаружены на месте преступления, что имелась информация об их участии в деятельности незаконных вооружённых формирований, и что на месте стрельбы был обнаружен автомат АКМ.

51. 18 февраля 2004 года прокуратура воинской части допросила г-на К., офицера Экспертно-криминалистического центра МВД Чечни, который сообщил, что он участвовал в осмотре места убийства А. Гандалоева и В. Бадаева, и что на месте преступления были обнаружены только пули и гильзы.

52. На неуказанную дату до марта 2004 года следователи заказали проведение судебно-медицинской экспертизы тела Алаудина Гандалоева, на голове, груди и животе которого имелись множественные проникающие огнестрельные ранения.

53. 10 марта 2004 года прокуратура воинской части Объединённой группировки продлила срок расследования уголовного дела № 34/33/0625-03. В документе было указано, что следующие действия были произведены для расследования убийства А. Гандалоева и В. Бадаева:

“- исследование трупов А. Гандалоева и В. Бадаева;

- осмотр места преступления;

- проведение пяти баллистических экспертиз;

- изучение и приобщение к материалам дела, доказательств, имеющих отношение по делу;

- следующие двенадцать лиц были допрошены в качестве свидетелей…

- были проведены две судебно-медицинских экспертизы трупов А. Гандалоева и В. Бадаева;

- Х. Бадаев и Л. Гандалоева были признаны потерпевшими по уголовному делу и были допрошены;

- были получены характеристики на А. Гандалоева и В. Бадаева;

- были получены образцы пуль, использовавшихся в военной части № 6844;

- были получены от [правоохранительных органов] ответы на информационные запросы;

- было принято решение о проведении судебной экспертизы;”

Также было отмечено, что необходимо было произвести следующие действия:

“-установить лиц, причастных к убийству А. Гандалоева и В. Бадаева;

- получить результаты судебной экспертизы;

- осуществить другие следственные действия, направленные на окончание расследования…”

54. 23 марта 2004 года прокуратура воинской части допросила главу Оперативного штаба, офицера Ш. В соответствии с его версией событий, он подготавливал отчёты об операциях, основанные на информации, предоставленной местными правоохранительными органами и другими структурами власти. Он отметил, что в журнале регистрации имелась запись об обнаружения трупов А. Гандалоева и В. Бадаева, но не было записи об их убийстве в результате стрельбы.

55. 23 марта 2004 года прокуратура воинской части допросила главу воинской части, офицера И., который заявил, что 17 сентября 2003 года его военная часть не проводила специальных операций в Ачхой-Мартановском районе.

56. На неуказанную дату глава Генерального штаба Северно-Кавказского военного округа предоставил информацию о том, что 17 сентября 2003 года военнослужащие Министерства обороны не проводили специальных операций в Ачхой-Мартановском районе Чечни.

57. 9 апреля 2004 года прокуратура воинской части вновь допросила главу Оперативного штаба, офицера Ш. Он заявил, что сообщение об убийстве 17 сентября 2003 года двух боевиков было основано на отчёте об операциях Подразделения оперативного назначения 17-18 сентября 2003 года.

58. В тот же день года прокуратура воинской части отказала в возбуждении уголовного дела против главы Оперативного штаба, офицера Ш., по статье 129 Уголовного кодекса (клевета) за отсутствием состава преступления. Семья заявительницы была поставлена в известность об этом решении в тот же день.

59. 22 апреля 2004 года уголовное дело об убийстве А. Гандалоева и В. Бадаева было передано прокуратурой воинской части обратно межрайонной прокуратуре, так как версия о причастности к преступлению федеральных военнослужащих не была подтверждена в ходе расследования.

60. 27 апреля 2004 года межрайонная прокуратура допросила офицера В., старшего следователя Сунженского районного отделения внутренних дел (Сунженское РОВД). Он отметил, что 17 сентября 2003 года около 10:00 в их отделение милиции поступила информация об обнаружении трупов А. Гандалоева и В. Бадаева. По прибытию на место преступления он обнаружил тело В. Бадаева; тело А. Гандалоева было увезено Э. Гандалоевым, который был свидетелем убийства. На месте преступления были обнаружены только пули и гильзы.

61. 30 апреля 2004 года межрайонная прокуратура допросила сотрудника лесхоза, г-жу Л.Д., которая сообщила, что она узнала об убийстве её коллег А. Гандалоева и В. Бадаева от соседей по селу. У неё не было информации о том, кто мог совершить это преступление. Четыре других сотрудника лесхоза, г-жа Р.Б., г-н М.Д., г-н А.Х. и г-н Т.У., дали схожие показания.

62. 17 мая 2004 года межрайонная прокуратура приостановила расследование на основании невозможности установления личностей виновных. 18 мая 2004 года заявительница была поставлена в известность об этом решении.

63. 8 июня 2004 года межрайонная прокуратура возобновила расследование, о чём проинформировала заявительницу.

64. 8 июля 2004 года межрайонная прокуратура приостановила расследование на основании невозможности установления личностей виновных. Заявительница была поставлена об этом решении в известность в тот же день.

65. 9 мая 2007 года данное заявление было передано российскому Правительству, и были запрошены копии данных расследования убийства мужа заявительницы.

66. 7 августа 2007 года межрайонная прокуратура отказалась предоставить данные расследования уголовного дела № 44073 Европейскому Суду по правам человека. В документе со ссылкой на информацию, полученную от Генеральной прокуратуры, было сказано, что расследование всё ещё продолжалось и раскрытие документов будет нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса, так как в материалах содержалась информация военного характера и личные данные свидетелей или других участников производства по уголовному делу.

67. Согласно доводам Правительства, до сентября 2007 года было проведено несколько баллистических экспертиз пуль и гильз, обнаруженных на месте убийства. По утверждению представителей Экспертно-криминалистического отдела МВД Чечни эти образцы не соответствовали оружию, зарегистрированному в их базе; образцы были переданы на дальнейшее изучение в федеральную пулегильзотеку. В ходе экспертизы также было установлено, что эти пули и гильзы не соответствовали тем, что использовались в воинской части № 6844.

68. Правительство заявило, что ни расследование уголовного дела № 44073, ни правоохранительные органы Чечни, включая ФСБ Чечни и Ачхой-Мартановское РОВД, не располагали какой-либо информацией об участии А. Гандалоева и В. Бадаева в действиях незаконных вооружённых формирований.

69. Правительство заявило, что в ходе расследования убийства А. Гандалоева и В. Бадаева была проверена версия о причастности к преступлению членов незаконных вооружённых формирований. На эту версию указывало два факта: во-первых, члены незаконных вооружённых формирований угрожали лесникам в мае 2003 года, во-вторых, два лесника были застрелены после того, как предъявили свои документы.

70. Правительство далее заявило, что расследование приостанавливалось и возобновлялось по целому ряду причин. Последнее решение о приостановлении расследования было сделано 30 ноября 2007 года на основании невозможности установления личностей виновных, но оперативно-розыскные действия, направленные на раскрытие преступления, продолжали производиться. Правительство заявило, что, хотя эти оперативно-розыскные действия не позволили установить личности виновных, в ходе расследования не было выявлено каких-либо доказательств причастности представителей государства к убийству Алаудина Гандалоева.

71. Из заявлений Правительства следует, что 1 февраля 2008 года межрайонная прокуратура возобновила расследование уголовного дела № 44703.

72. Правительство не предоставило Суду документов, на которые оно ссылалось в своих доводах. Несмотря на специальные запросы, сделанные Судом, Правительство отказалось предоставить копии всех данных расследования уголовного дела № 44073, предоставив лишь копии следующих документов:

a) Решение о возбуждении уголовного дела № 44073 от 17 сентября 2003 года;

б) Письмо от 17 сентября 2003 года с уведомлением заявительницы о возбуждении уголовного дела; письмо от 8 июня 2003 года с уведомлением её о возобновлении расследования; и два письма с уведомлением её о приостановке расследования от уголовного дела № 44073 от 18 мая 2004 года и 8 июля 2004 года.

в) Решение от 10 марта 2004 года о продлении сроков проведения расследования уголовного дела № 44073.

г) Три решения следователей о принятии уголовного дела № 44073 к своему производству;

д) Письмо от 9 апреля 2004 года, информирующее заявительницу об отказе в возбуждении уголовного дела против офицера Ш. за отсутствием состава преступления;

е) Решение от 7 августа 2007 года, касающееся отказа в предоставлении Суду данных расследования уголовного дела № 44073.

Правительство заявило, что предоставление дополнительных документов из данных расследования уголовного дела № 44073 будет являться нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса, так как они содержат личные данные свидетелей.

II. ПРИМЕНИМОЕ ВНУТРЕННЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

73. До 1 июля 2002 уголовно-правовые вопросы регулировались Уголовно-процессуальным кодексом Российской Советской Федеративной Социалистической республики 1960 года. С 1 июля 2002 года старый кодекс был заменён Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (УПК).

74. В статье 125 нового УПК заложен механизм рассмотрения жалоб. Решение дознавателя и следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействия) дознавателя, следователя и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд, который уполномочен рассмотреть законность оснований оспариваемого решения.

75. Статья 161 УПК устанавливает, что данные предварительного расследования не могут быть преданы гласности. В части 3 этой же статьи говорится, что данные расследования могут быть разглашены только с разрешения следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

76. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации говорится, что если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

ПРАВО

I. ВОЗРАЖЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА О НЕИСЧЕРПАНИИ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ

A. Доводы сторон

1. Правительство

77. Правительство требовало, чтобы Суд признал жалобу неприемлемой в связи с неисчерпанием заявительницей внутригосударственных средств правовой защиты. По его утверждению, расследование убийства Алаудина Гандалоева не было окончено, и рассмотрение жалобы Судом будет преждевременным. Было далее отмечено, что у заявительницы в соответствии со статьёй 125 УПК была возможность в судебном порядке обжаловать любые действия либо бездействие следственных органов. Оно указало на то, что она не подала кассационную жалобу на решение районного суда от 24 ноября 2004 года, и что отсутствие благоприятного для заявительницы исхода рассмотрения её жалобы не должно приравниваться к недостатку эффективности внутригосударственного средства правовой защиты. Правительство также отметило, что заявительница могла свободно потребовать через суд возмещение нематериального ущерба в соответствии со статьёй 151 Гражданского кодекса, но не сделала этого.

2. Заявительница

78. Заявительница оспорила возражение Правительства. Она указала на то, что расследование убийства её мужа оказалось неэффективным. Ссылаясь на другие рассмотренные Судом дела, связанные с похожими преступлениями, она утверждала, что административная практика, состоящая в неспособности властей осуществлять расследования преступлений, совершенных государственными служащими в Чечне, сделала все потенциально эффективные средства правовой защиты неадекватными и иллюзорными в ее деле

Б. Оценка Суда

79. Суд рассмотрел аргументы сторон в рамках положений Конвенции и своей соответствующей практики. На основании уже рассмотренных подобных дел, он пришёл к выводу, что для жертв незаконных и преступных действий, приписываемых государству или его представителям, российская правовая система предусматривает, в принципе, два способа защиты прав, а именно, гражданскую процедуру и средства правовой защиты уголовно-правового характера (см. Эстамиров и другие против России, № 60272/00, пункты 73-74, 12 октября 2006 года).

80. Что касается действий, предпринимаемых в порядке гражданского судопроизводства по возмещению ущерба, нанесенного предполагаемыми незаконными действиями и незаконным поведением представителей государства, эта процедура сама по себе не может считаться эффективным средством правовой защиты в контексте утверждений о нарушении Статьи 2 Конвенции. Суд, рассматривающий гражданский иск, не может проводить какое-либо независимое расследование и неспособен, без результатов расследования уголовного дела, прийти к имеющим значение выводам о виновных в причинении смерти, и тем более, привлечь их к ответственности (см. Хашиев и Акаева против России, № 57942/00 и 57945/00, пункты 119-121, 24 февраля 2005 года и Эстамиров и другие против России, приведённое выше, пункт 77). В свете вышесказанного Суд подтверждает, что заявительница не была обязана использовать гражданско-правовые средства защиты. Возражение Правительства по этому поводу, таким образом, отклонено.

81. Что касается уголовно-правовых средств защиты, Суд отмечает, что заявительница подала жалобу в правоохранительные органы незамедлительно после убийства Алаудина Гандалоева, и что следствие находилось в производстве с 17 сентября 2003 года. Заявительница и Правительство спорили по поводу эффективности расследования.

82. Суд считает, что возражения Правительства поднимают вопросы об эффективности расследования, что тесно связано с существом жалобы заявительницы. Таким образом, он считает, что эти вопросы должны быть изучены ниже в соответствии с применимыми субстантивными положениями Конвенции.

II. ОЦЕНКА СУДОМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ И УСТАНОВЛЕНИЕ ФАКТОВ

A. Доводы сторон

1. Заявительница

83. Заявительница утверждала, что, вне разумного сомнения, люди, убившие Алаудина Гандалоева и его коллегу по работе, были представителями государства. В поддержание своей жалобы она ссылалась на следующие факты.

84. Во время рассматриваемых событий Ачхой-Мартановский район находился под полным контролем федеральных сил. Муж заявительницы был убит 17 сентября 2003 года вооружёнными людьми, которые говорили на русском языке без акцента и носили форму похожую на форму российских военнослужащих. Между 17 и 19 сентября 2003 года по местной радиостанции было передано сообщение об “уничтожении двух боевиков Висха Бадаева и Алаудина Гандалоева” федеральными войсками. 24 сентября 2003 года в местной газете было опубликована статья под названием “Отчёт Регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе”, в которой говорилось, что двое боевиков, Алаудин Гандалоев и Висха Бадаев были убиты подразделением федеральных сил. Информация об убийстве двух “боевиков” была предоставлена газете офицером Ш., который получил её из официального отчёта об операциях местных правоохранительных органов 17-18 сентября 2003 года. В ходе расследования убийства Алаудина Гандалоева была получена информация о причастности военных к преступлению, на основании чего в октябре 2003 года уголовное дело было передано прокуратуре воинской части. В ноябре 2004 года районный суд рассмотрел материалы уголовного дела № 44073 и подтвердил в своём решении, что межрайонная прокуратура получила информацию, доказывающую причастность военных к преступлению. Заявительница затем указала на то, что Правительство не предоставило какого-либо удовлетворительного объяснения опровержения её доводов, и что отказ Правительства предоставить Суду копии данных расследования доказывает причастность военнослужащих к убийству Алаудина Гандалоева.

2. Правительство

85. Правительство заявило, что 17 сентября 2003 года неопознанные вооружённые люди в камуфляжной форме и масках убили Алаудина Гандалоева и его коллегу по работе. Они возразили, что следствие по делу находится в производстве, что не было доказательств того, что эти люди были представителями государства, и что таким образом не было оснований считать государство ответственным за нарушение прав заявительницы. Оно далее возразило, что имелись доказательства того, что муж заявительницы мог быть убит членами незаконных вооружённых формирований. В поддержание своей позиции оно ссылались на следующие факты.

86. Расследование установило, что ни Алаудин Гандалоев ни его коллега по работе В. Бадаев не принимали участия в действиях незаконных вооружённых формирований. Министерство обороны Российской Федерации не отдавало никаких приказов на проведение 17 сентября 2003 года специальных операций в Ачхой-Мартановском районе. Алаудин Гандалоев и его коллега по работе были убиты тремя неопознанными вооружёнными людьми. Тот факт, что люди говорили по-русски без акцента, имели славянскую внешность и были в камуфляжной форме, не означает того, что они не могли быть членами незаконных вооружённых формирований. Два лесника были убиты после того, как предъявили свои служебные документы. В мае 2003 года сотрудники лесхоза получили сообщение с угрозой и мёртвого кролика от членов незаконных вооружённых формирований, угрожавших возмездием сотрудникам лесхоза за их сотрудничество с федеральными войсками. Правительство далее заявило, что информация в газетной статье об “уничтожении двух боевиков” была неточной. Оно указало на то, что сын заявительницы, являвшийся свидетелем преступления, увёз тело отца немедленно после стрельбы, оставив тело его коллеги, в то время как в газетной статье речь шла о телах двух “боевиков”, обнаруженных при прочёсывании леса. Правительство далее заявило, что калибр пуль, обнаруженных на месте преступления не совпадал с калибром пуль, которые использовались в воинской части № 6844. Правительство настаивало на том, что по вышеуказанным причинам причастность представителей государства к убийству мужа заявительницы не была подтверждена в ходе расследования.

Б. Оценка фактов Судом

87. Суд полагается на принципы, разработанные в его прецедентном праве, применительно к задачам по установлению фактов, по которым между сторонами имеются разногласия. Что касается спорных фактов, Суд ссылается на свою практику, подтверждающую стандарт доказывания "вне разумного сомнения" в его оценке доказательств (см. Авшар против Турции, № 25657/94, пункт 282, ЕСПЧ 2001‑VII (выдержки)). Такое доказывание может следовать из сосуществования существенно сильных, ясных и согласующихся друг с другом выводов либо аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. В этом контексте поведение сторон при получении доказательств также должно быть принято во внимание (см. Ирландия против Соединённого Королевства, 18 января 1978 года, пункт 161, серия A № 25).

88. Суд неоднократно постановлял, что когда информация о спорных событиях полностью или в значительной части находится в исключительном распоряжении властей – как в случае содержания лиц под стражей под контролем властей – возникают сильные фактические презумпции в отношении телесных повреждений и смертельных случаев, произошедших во время такого содержания под стражей. Так, Судом было установлено, что если физическое лицо было взято под стражу в добром здравии, но на момент освобождения у него имелись телесные повреждения, государство должно предоставить удовлетворительное объяснение того, как эти телесные повреждения были причинены, в противном случае возникает нарушение статьи 3 Конвенции (см. Томази против Франции, 27 августа 1992 года, пункты 108-111, серия A № 241-A; Рибич против Австрии, 4 декабря 1995 года, пункт 34, серия A № 336; и Сельмуни против Франции [БП], № 25803/94, пункт 87, ЕСПЧ 1999-V). Действительно, в таких ситуациях бремя доказывания должно считаться возложенным на власти (см. Салман против Турции[БП], № 21986/93, пункт 100, ЕСПЧ 2000-VII).

89. Суд также посчитал обоснованным провести параллель между ситуацией лиц, содержащихся под стражей, за благополучие которых отвечает государство, и ситуацией лиц, найденных ранеными либо погибшими на территории под исключительным контролем властей государства. Такая параллель основывается на характерном факте, что в обеих ситуациях информацией о спорных событиях полностью или в значительной степени обладали исключительно власти (см. Аккум и Другие против Турции, № 21894/93, пункт 211, ЕСПЧ 2005‑II).

90. Суд отмечает, что, несмотря на его запрос на предоставление копии данных расследования убийства Алаудина Гандалоева, Правительство предоставило очень мало документов. Правительство ссылалось на статью 161 УПК. Суд напоминает, что в предыдущих делах, он уже находил подобное объяснение недостаточным для оправдания отказа в предоставлении запрошенной Судом ключевой информации (см. Имакаева против России, № 7615/02, пункт 123, ЕСПЧ 2006‑... (выдержки)).

91. На основании вышеизложенного, принимая во внимание вышеуказанные принципы, Суд считает, что он может сделать выводы из поведения Правительства в отношении обоснованности утверждений заявительницы. Следовательно, Суду необходимо рассмотреть наиболее значимые элементы настоящего дела, которые должны быть учтены при вынесении решения о том, лежит ли на властях ответственность за смерть мужа заявительницы.

92. Суд отмечает, что между сторонами нет разногласий по поводу того, что Алаудин Гандалоев и его коллега по работе были застрелены 17 сентября 2003 года. Заявительница утверждала, что убийство было совершено представителями государства. Правительство отрицало любую причастность представителей государства к преступлению, и заявило, что убийство было совершено неизвестными лицами, предположительно членами незаконных вооружённых формирований. Однако это утверждение не было конкретным и не подтверждалось никакими материалами. Суд в этой связи подчеркивает, что оценка доказательств и установление фактов является прерогативой Суда, и именно ему предстоит определить доказательную ценность предоставленных документов (см. Челикбилек против Турции, № 27693/95, пункт 71, 31 мая 2005 года).

93. Суд отмечает, что утверждения заявительницы о том, что военнослужащие несут ответственность за убийство её мужа, в первую очередь поддерживаются свидетельскими показаниями Эмира Гандалоева, затем, сообщением по радио и газетной статьёй, в которых говорилось, что федеральные войска убили Алаудина Гандалоева и его коллегу, и, наконец, решением Ачхой-Мартановского районного суда от 24 ноября 2004 года, в котором говорилось, что в ходе расследования было собрано достаточное количество информации о причастности военнослужащих к преступлению. При этом Суд отмечает, что информация об убийстве Алаудина Гандалоева была опубликована от имени Оперативного штаба, который получил её из отчёта об операциях федеральных войск и правоохранительных органов в Ачхой-Мартановском районе 17-18 сентября 2003 года. Далее Суд отмечает, что заместитель главы Подразделения оперативного назначения предоставил уголовному расследованию достаточно подробную информацию о содержании отчёта об операциях. В соответствии с его заявлением, в документе говорилось, что А. Гандалоев и В. Бадаев открыли огонь по группе офицеров Ачхой-Мартановского районного отделения внутренних дел (Ачхой-Мартановского РОВД), районного военного командования и ОМОНа (подразделение специального назначения) из Тверской области (см. пункт 50 выше). Также Суд отмечает, что ни содержание сообщения по радио, ни газетной статьи об убийстве мужа заявительницы подразделением федеральных войск так и не было опровергнуты властями. В этом контексте Правительство не доказало того, что офицер Ш. получил неверную информацию; не было никакого разбирательства против этого офицера за предоставление неверной информации средствам массовой информации (см. пункт 58 выше). Суд также обращает внимание на тот факт, что решение Ачхой-Мартановского Районного суда, указывающее на то, что в ходе расследования убийства Алаудина Гандалоева было собрано достаточное количество информации о причастности военнослужащих к совершению преступления, было принято в ноябре 2004 года, то есть через шесть месяцев после того, как уголовное дело было возвращено прокуратурой воинской части межрайонной прокуратуре (см. выше пункт 39).

94. Суд отмечает, что Правительство указало на то, что хотя личности преступников, совершивших убийство Алаудина Гандалоева, не были установлены, имелись основания полагать, что преступление могло быть совершено членами незаконных вооружённых формирований как акт возмездия сотрудникам лесхоза. Правительство указывало на записку с угрозами и мёртвого кролика, обнаруженных сотрудниками лесхоза в мае 2003 года. В отношении этого Суд отмечает, что следователи, производившие следствие по уголовному делу № 44073, допросили двух сотрудников лесхоза об обнаружении записки с угрозами вскоре после начала расследования, 22 сентября 2003 года, и изъяли записку в этот же день. Несмотря на это, на основании всей собранной информации следователи пришли к выводу, что в преступлении были замешаны военнослужащие, и передали 29 октября 2003 года уголовное дело из межрайонной прокуратуры прокуратуре воинской части.

95. Суд напоминает, что в целях Конвенции требуется критерий доказанности, “вне разумного сомнения”, и что такое доказывание может следовать из сосуществования существенно сильных, ясных и согласующихся друг с другом выводов либо аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Суд также отметил сложности для заявительницы в получении необходимых доказательств в поддержку своих утверждений в деле, где Правительство-ответчик обладает необходимыми документами и отказывается их предоставить. В случае, когда заявительница делает утверждение при отсутствии доказательств в пользу противного, а у Суда нет возможности сделать вывод на основе фактов из-за отсутствия соответствующих документов, на Правительство возлагается обязанность исчерпывающе аргументировать, почему данный документ не может быть предоставлен Суду для проверки утверждений заявительницы, либо дать удовлетворительное и убедительное объяснение того, как именно произошли события, о которых идет речь. Таким образом, бремя доказывания переносится на Правительство, и если оно не представляет достаточных аргументов, то встает вопрос о возможных нарушениях статьи 2, статьи 3, или обеих (см. Тогчу против Турции, № 27601/95, пункт 95, 31 мая 2005 года, и Аккум и другие против Турции, № 21894/93, пункт 211, ЕСПЧ 2005‑II).

96. Учитывая вышеназванные элементы, Суд считает установленным, что заявительница представила достаточно серьезные утверждения при отсутствии доказательств в пользу противного того, что Алаудин Гандалоев был убит государственными служащими. Утверждение Правительства о том, что в ходе следствия не были найдены доказательства причастности военных к преступлению, является недостаточным и не освобождает Правительство от упомянутого выше бремени доказывания. Делая соответствующий вывод из отказа Правительством в предоставлении документов, находящихся в его исключительном владении, или каких-либо иных удовлетворительных объяснений произошедших событий, Суд считает, что Алаудин Гандалоев был убит 17 сентября 2003 года представителями государства в ходе непризнанной спецоперации.

97. Суд далее отмечает, что, к сожалению, не имел возможности воспользоваться результатами внутригосударственного расследования из-за отказа Правительства предоставить большую часть документов из данных расследования (см. выше пункт 72). Вместе с тем Суду ясно, что следствием не были установлены лица, совершившие убийство Алаудина Гандалоева.

98. По вышеозначенным причинам Суд считает не вызывающим сомнений на разумных основаниях тот факт, что государство несёт ответственность за смерть мужа заявительницы.

III. УТВЕРЖДАЕМОЕ НАРУШЕНИ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ

99. Заявительница жаловалась в соответствии со статьёй 2 Конвенции на то, что её муж был убит представителями государства, и что внутренние власти не провели эффективного расследования этого преступления. В статье 2 Конвенции предусмотрено следующее:

“1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

б) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

в) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа.”

A. Доводы сторон

1. Заявительница

100. Заявительница настаивала на том, что Алаудин Гандалоев был лишён жизни представителями государства.

101. Заявительница утверждала, что власти не провели эффективного расследования убийства её мужа. Она заявила, что расследование не соответствовало требованиям эффективности и адекватности, установленным прецедентной практикой Суда по Статье 2. Она отметила, что расследование длилось почти пять лет без объяснения такой длительности, что оно несколько раз приостанавливалось и возобновлялось, хотя так и не принесло заметных результатов. Заявительница утверждала, что расследование убийства её мужа должно было быть проведено прокуратурой воинской части, но оно было проведено межрайонной прокуратурой, у которой не было полномочий расследовать преступления, совершённые военнослужащими; что возобновление производства по уголовному делу 23 ноября 2004 года было сделано следователями “для вида” в связи с рассмотрением 24 ноября 2004 года уголовного дела районным судом; что в ходе расследования не удалось установить источник информации для газетной статьи и сообщения по радио об убийстве двух предполагаемых боевиков, так как источником могли быть только военнослужащие, совершившие убийство мужа заявительницы; что заявительница не имела эффективного доступа к данным расследованию и таким образом, была лишена возможности эффективного обжалования действий следственных властей; и что имела место административная практика отказа властей от проведения адекватного расследования преступлений, совершенных представителями федеральных сил в Чечне.

2. Правительство

102. Правительство не стало спорить с тем, что муж заявительницы был убит 17 сентября 2003 года. Они заявили, что не было собрано никаких доказательств в подтверждение того, что государственные власти несут ответственность за данное преступление.

103. Правительство заявило, что расследование соответствовало требованиям внутреннего законодательства и стандартам Конвенции, поскольку были произведены все предусмотренные законом действия для установления лиц, совершивших это преступление. Оно обратило внимание на то, что расследование было оперативно начато 17 сентября 2003 года. Правительство далее заявило, что хотя расследование приостанавливалось и возобновлялось несколько раз, оно не было окончено, и продолжали производиться действия, направленные на установление личностей виновных. Расследование производилось межрайонной прокуратурой, и версия о причастности военнослужащих к преступлению не была подтверждена прокуратурой воинской части, и заявительница была должным образом информирована обо всех процедурных решениях, принимаемых в ходе расследования. Кроме того, следователи получили информацию о том, что никаких специальных операций 17 сентября 2003 года в Ачхой-Мартановском районе не проводилось, и что они допросили несколько свидетелей и направили информационные запросы в многочисленные правоохранительные органы.

Б. Оценка Суда

1. Приемлемость

104. В свете доводов сторон Суд считает, что жалоба поднимает серьёзные вопросы факта и права в соответствии с Конвенцией, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Далее, Суд уже указывает на то, что возражение Правительства о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, предусмотренных в уголовно-процессуальном праве, должно быть присоединено к существу жалобы (см. выше пункт 80 черпании внутренних средств правовой защиты, предоставленных уголовным правом, должно быть присоединено к существу жалобы ()й ч). Следовательно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой.

2. По существу

(a) Утверждаемое неспособность защитить право на жизнь

105. Суд повторяет, что Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и предусматривающая обстоятельства, при которых может быть оправдано лишение жизни, содержит одно из основополагающих положений Конвенции, на которое не могут распространяться никакие ограничения. В свете важности защиты, предоставляемой статьёй 2, Суд должен подвергать случаи лишения жизни наиболее тщательному анализу, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все окружающие обстоятельства (см. среди других прецедентов, Маккан и другие против Соединённого Королевства, 27 сентября 1995 года, пункты 146-47, серия A № 324, и Авшар против Турции, приведённое выше, пункт 391).

106. Суд уже счёл признанным, что ответственность за смерть Алаудина Гандалоева лежит на государстве. При отсутствии удовлетворительного оправдания, предоставленного Правительством, Суд считает, что имело место нарушение статьи 2 в отношении Алаудина Гандалоева

(б) Утверждаемая неадекватность расследования

107. Суд в ряде случаев постановлял, что обязательство защиты права на жизнь в соответствии со статьёй 2 Конвенции также требует проведения некоторой формы эффективного официального расследования в тех случаях, когда физические лица были убиты в результате применения силы. Был разработан целый ряд руководящих принципов, которые необходимо соблюдать для того, чтобы расследование соответствовало требованиям Конвенции (обобщение этих принципов см. Базоркина против России, № 69481/01, пункты 117-119, 27 июля 2006 года).

108. В настоящем деле было проведено расследование убийства Алаудина Гандалоева. Суд должен определить, соответствовало ли оно требованиям статьи 2 Конвенции.

109. Первым делом Суд отмечает, что большая часть данных расследования не была предоставлена Правительством. Вследствие этого Суд вынужден оценивать эффективность расследования на основании нескольких документов, предоставленных сторонами, и информации о ходе расследования, предоставленной Правительством.

110. Суд отмечает, что властям было сообщено об инциденте в день его происхождения, 17 сентября 2003 года, и что уголовное дело по факту убийства Алаудина Гандалоева и его коллеги по работе было возбуждено межрайонной прокуратурой в тот же день. В течение первых нескольких недель расследования, межрайонной прокуратурой был проведён осмотр места преступления, изучение тел жертв, были собраны важные вещественные доказательства: записка с угрозами, пули и гильзы с места преступления, образцы пуль и гильз, используемых в воинской части № 6844 и было заказано несколько баллистических экспертиз этих вещественных доказательств. Кроме этого, следователи допросили Эмира Гандалоева, сотрудников лесхоза и признали заявительницу потерпевшей по уголовному делу. На основании информации о причастности к убийству Алаудина Гандалоева военнослужащих уголовное дело было передано прокуратуре воинской части.

111. При этом, из предоставленных документов обнаруживается, что, несмотря на значительное число следственных действий, произведённых межрайонной прокуратурой, после передачи уголовного дела прокуратуре воинской части расследование было неудовлетворительным. Несмотря на обладание исключительным правом расследования преступлений, предположительно совершённых военнослужащими, следователи военной прокуратуры за шесть месяцев расследования произвели лишь несколько следственных действий: допрос трёх офицеров и получение ответов на информационные запросы, сделанные межрайонной прокуратурой. Они не произвели целый ряд следственных действий, которые находились в их исключительной компетенции: установление и допрос офицеров районного военного командования и ОМОНа из Тверской области, которые в соответствии с заявлением заместителя главы Подразделения оперативного назначения окрыли огонь по Алаудину Гандалоеву и его коллеге и убили их (см. выше пункт 50). Кроме того, следователи не получили журналы регистрации местных правоохранительных органов и вооружённых сил, в которых, по заявлению главы Оперативного штаба, офицера Ш., содержалась запись об обнаружении трупов Алаудина Гандалоева и Висха Бадаева в ходе операции по прочёсыванию местности (см. выше пункт 54). В ходе расследования не было найдено объяснения противоречия содержания газетной статьи о доказательствах, обнаруженных на месте убийства Алаудина Гандалоева (АК-74 автоматы калибра 5.45 – 2 штуки, магазины для АК-74 – 4 штуки, Ф-1 [гранаты] – 8 штук, патроны калибра 5.45 – 275 штук) и отчётом об осмотре места преступления от 17 сентября 2003 года, в соответствии с которым были обнаружены только 2 пули и 6 гильз, и свидетельскими показаниями, полученными следователями от офицера К. (допрошенного 18 февраля 2004 года) и офицера В. (допрошенного 27 апреля 2004 года) (см. выше пункты 17, 42, 51 и 60).

112. Очевидно, что эти действия могли принести реальный результат лишь в том случае, если бы были произведены сразу после передачи уголовного дела прокуратуре воинской части. Суд напоминает о том, что при расследовании убийств при спорных обстоятельствах критически важно, чтобы это расследование было оперативным. По прошествии времени неизбежно утрачивается количество и качество имеющихся доказательств и возникает впечатление недостаточной тщательности, что ведет к сомнениям в добросовестности следственных действий и продлевает страдания членов семьи (см. Пол и Одри Эдвардс против Соединённого Королевства, № 46477/99, пункт 86, ЕСПЧ 2002-II). Эти задержки, которым в данном случае нет объяснений, не только демонстрируют нежелание государства действовать по собственной инициативе, но и являются нарушением обязательства соблюдать максимальную добросовестность и оперативность в борьбе с такими серьезными преступлениями.

113. Суд также отмечает, что хотя заявительница и была признана потерпевшей по уголовному делу № 44073, её информировали только о приостановлении и возобновлении производства по уголовному делу, но не информировали о других значимых событиях и результатах. Соответственно, следователи не обеспечили требуемого уровня общественного контроля за ходом расследования и соблюдения законных интересов ближайших родственников.

114. И, наконец, Суд отмечает, что расследование уголовного дела № 44073 несколько раз приостанавливалось и возобновлялось, и что имели место длительные периоды бездействия следственных властей, во время нахождения следствия в производстве.

115. Правительство в контексте исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты упомянуло о том, что заявительница имела возможность обжаловать решения следственных органов в суде. Суд считает, что заявительница фактически воспользовалась этим средством, что в итоге привело к возобновлению расследования. Тем не менее, эффективность расследования уже была подорвана тем, что власти не произвели необходимых и срочных следственных действий. Следствие неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, но, судя по всему, не было произведено никаких существенных следственных действий для установления лиц виновных в убийстве. В таких обстоятельствах Суд считает, что заявительница не была обязана опротестовывать через суд каждое решение прокуратуры. Соответственно, Суд считает, что указанное Правительством средство, было неэффективным в этих обстоятельствах, и отклоняет его предварительное возражение о неисчерпании заявительницей внутригосударственных средств правовой защиты в рамках расследования уголовного дела.

116. В свете вышесказанного Суд считает, что власти не провели эффективного расследования убийства Алаудина Гандалоева, что является нарушением процессуальной части Статьи 2.

IV. УТВЕРЖДАЕМОЕ НАРУШЕНИ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

117. Заявительница жаловалась на то, что она была лишена эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений, что противоречит статье 13 Конвенции, в которой предусмотрено следующее:

“Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.”

A. Доводы сторон

118. Правительство сослалось на то, что расследование убийства не было окончено, и указало на то, что в распоряжении заявительницы имелись эффективные средства правовой защиты, как этого требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали ей ими воспользоваться. Заявительница имела возможность обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде в соответствии со статьёй 125 Уголовно-процессуального кодекса, однако она не воспользовалась этим. В целом, Правительство считало, что не имело место нарушения статьи 13.

119. Заявительница повторила свою жалобу.

Б. Оценка Суда

1. Приемлемость

120. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в соответствии с пунктом 3 статьи 35 Конвенции. Далее, Суд отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Соответственно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. По существу

121. Согласно установившейся практике Суда, Статья 13 Конвенции требует, чтобы на внутригосударственном уровне имелось средство правовой защиты, позволяющее компетентному государственному органу принять решение по сути жалобы на нарушение Конвенции и предложить соответствующее возмещение ущерба, хотя Договаривающимся сторонам и дана некоторая свобода усмотрения относительно способа выполнения их обязательств в рамках данного положения Конвенции. Однако требование о наличии такого средства правовой защиты касается только тех жалоб, которые можно считать «небезосновательными» по смыслу Конвенции (см., помимо прочих источников, Халфорд против Соединённого Королевства, 25 июня 1997 года, пункт 64, Отчёты о решениях и постановлениях 1997‑III).

122. Относительно жалобы на отсутствие эффективного средства правовой защиты в связи с жалобой заявительницы на нарушение статьи 2, Суд делает акцент на том, что, учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, статья 13 требует, помимо выплаты в соответствующих случаях компенсации, осуществления тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению и наказанию лиц, виновных в лишении жизни и причинении обращения, противоречащего статье 3, включая эффективный доступ лица, подавшего жалобу, к следственной процедуре, ведущей к установлению и наказанию виновных лиц (см. Ангуелова против Болгарии, №38361/97, пункты 161-162, ЕСПЧ 2002-IV; и Сюхейла Айдин против Турции, №25660/94, пункт 208, 24 мая 2005 года). Суд далее повторяет, что требования статьи 13 шире, чем обязательство Договаривающегося Государства по статье 2 осуществлять эффективное расследование (см. Хашиев и Акаева, приведённое выше, пункт 183).

123. В свете приведенных выше выводов Суда в отношении статьи 2, эту жалобу явно следует считать "небезосновательной" в значении статьи 13 (см. Бойль и Райс против Соединённого Королевства, 27 апреля 1988 года, пункт 52, серия A № 131). Следовательно, заявительница должна была иметь возможность воспользоваться эффективными и практически применимыми средствами правовой защиты, способными привести к установлению и наказанию виновных и к назначению компенсации в соответствии со статьей 13.

124. Из этого следует, что в обстоятельствах настоящего дела, где уголовное расследование убийства Алаудина Гандалоева оказалось неэффективным, и когда в связи с этим была подорвана эффективность любого другого имеющегося внутригосударственного средства правовой защиты, включая гражданский иск, государство не выполнило своих обязательств в рамках статьи 13 Конвенции.

125. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 в связи со статьёй 2 Конвенции.

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

126. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

127. Заявительница не выдвинула никаких требований в отношении компенсации материального ущерба. В качестве компенсации нематериального ущерба заявительница потребовала 80 000 евро за страдания, причинённые ей в результате потери мужа. Также она заявила, что представители государства опорочили репутацию её мужа, предоставив СМИ информацию об его участии в серьёзном преступлении, которого он не совершал. Она далее заявила, что неспособность государства провести эффективное расследование убийства её мужа и отказ предоставить данные расследования Суду, вызвали у неё эмоциональное страдание и расстройство, которые требуют компенсации в вышеуказанном размере.

128. Правительство сочло требуемую сумму чрезмерной.

129. Суд отмечает, что были установлены нарушения субстантивной и процедурной части статьи 2 и нарушение статьи 13 Конвенции в связи с убийством мужа заявительницы. Суд признаёт, что заявительнице был нанесён нематериальный ущерб, который не может быть компенсирован лишь установлением нарушения. Он присуждает заявительнице 35 000 евро плюс любые налоги, которые могут быть взяты с данной суммы.

Б. Расходы и издержки

130. Интересы заявительницы были предоставлены г-ном Д. Ицлаевым, юристом, практикующим в Назрани. Итоговая требуемая сумма компенсации расходов и издержек, связанных с юридическим представительством заявительницы, составила 4 592 евро. Заявительница предоставила перечень расходов:

(a) 3 864 евро за 48,3 часа интервью и подготовку юридических документов, предоставленных Суду и внутренним властям, по ставке 80 евро в час;

(б) 187,5 евро за 15 часов работы представителя заявительницы на местах и доставки документов (дорожные расходы) по ставке 12,5 евро в час;

(в) 284 евро понесенных административных расходов (7% от юридических расходов);

(г) 256 евро за переводческие услуги по ставке 80 евро за 1000 слов.

131. Правительство оспорило обоснованность дорожных расходов представителя заявительницы.

132. Суду, во-первых, предстоит установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные заявительницей, и во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. Маккан и другие, приведённое выше, пункт 220).

133. С учётом информации, предоставленной заявительницей, Суд считает, что ставки являются обоснованными. В то же время Суд указывает на то, что поскольку в данном случае применялся пункт 3 статьи 29, представитель заявительницы подавал в Суд свои замечания по приемлемости и существу дела в виде одного пакета документов. Поэтому Суд сомневается в том, что на подготовку юридических документов было необходимо так много времени, как утверждает представитель. Он также отмечает, что представитель заявительницы не предоставил никаких документов, ни в подтверждение административных расходов, ни в подтверждение дорожных расходов.

134. С учётом детализации требований, предоставленных заявительницей, и, действуя на справедливой основе, Суд присуждает ей 3 500 евро за вычетом 850 евро, полученных в качестве правовой помощи от Совета Европы, плюс налог на добавленную стоимость, если он начисляется на данную сумму, чистая сумма должна быть переведена на банковский счёт представителя, указанный заявительницей.

В. Процентная ставка при просрочке платежей

135. Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.


НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Решил присоединить к существу жалобы возражение Правительства относительно неисчерпания внутригосударственных средств защиты и отклонил его;

2. Объявил заявление приемлемым;

3. Постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Алаудина Гандалоева;

4. Постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части непроведения эффективного расследования обстоятельств убийства Алаудина Гандалоева;

5. Постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с нарушением статьи 2 Конвенции;

6. Постановил

(a) что государство-ответчик обязано заплатить заявительнице в течение трёх месяцев с даты вступления постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции следующие суммы:

(i) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) в качестве компенсации нематериального ущерба плюс любые возможные налоги к этой сумме в пересчете на российские рубли по курсу, действующему на день выплаты;

(ii) 2 650 евро (две тысячи шестьсот пятьдесят евро) в качестве компенсации расходов, которые должны быть переведены на счёт представителя заявительницы, плюс любые возможные налоги к этой сумме;

(б) что простые проценты по предельным годовым ставкам по займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;

7. Отклонил остальные требования заявительницы о справедливой компенсации.


Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 декабря 2008 года в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.


Сорен Нильсен Христос Розакис

Секретарь Председатель



Главная страница || Договора || Поиск || Другие сайты