Дело Дорохов против Российской Федерации, Жалоба № 66802/01, 14 февраля 2008 г.




ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ДОРОХОВ против РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Жалоба № 66802/01

Пятая Секция

Судебное решение от 14 февраля 2008 г.

г. Страсбург

 

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке.


По делу ДОРОХОВ против Российской Федерации,


Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

Пер Лоренцен, Председателя Палаты,

Карел Юнгвирт,

Владимир Буткевич,

Маргарита Цаца-Николовска,
Анатолий Ковлер,

Хавьер Боррего Боррего,

Марк Виллигер – судей,

а также при участии Клаудиа Вестердьек, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 22 января 2008 г., вынес следующее решение, которое было принято этим числом:


ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (№66802/01), поданной 21 июля 2000 г. в Европейский Суд по правам человека (далее – Суд) против Российской Федерации гражданином Российской Федерации Геннадием Валентиновичем Дороховым (далее – заявитель) в соответствии со Статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция).

2. Заявитель, которому была предоставлена юридическая помощь, был представлен в Европейском Суде Алексеевой Л.И., адвокатом, практикующим в г. Лондоне. Власти Российской Федерации были представлены своим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.


3. Заявитель утверждал, что условия содержания под стражей в СИЗО, куда он был помещен на время расследования и судебного разбирательства, приравнивались к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Он далее жаловался, что по его делу не было проведено справедливого судебного разбирательства, так как суд отказался вызвать некоторых свидетелей.


4. Решением от 30 июня 2005г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой.


5. Заявитель и власти Российской Федерации подали свои дальнейшие письменные замечания (п.1 Правила 59 Регламента Суда). Палата, после консультации со сторонами, приняла решение о том, что слушание дела по существу не требуется (п.3 Правила 59 Регламента Суда in fine ).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА


6. Заявитель родился в 1967 году и проживает в городе Москве.

А. Уголовное расследование и заключение под стражу


7. Заявитель ранее работал прокурором. В 1998г. ему было предъявлено обвинение в вымогательстве и злоупотреблении должностными полномочиями. Сотрудники милиции утверждали, что заявитель вымогал несколько автомобилей с владельцев авторемонтной мастерской, угрожая извести их бизнес уголовными расследованиями. Таким образом, по утверждению стороны обвинения, в 1997г. заявителю был передан автомобиль в обмен на прекращение расследования по поводу предположительно незаконной деятельности автомастерской. Немногим позже он получил от них другую автомашину той же модели. В 1998г. ему передали новую автомашину, которая была намного дороже, чем предыдущая. Прокуратура также предъявила заявителю обвинение в незаконном хранении огнестрельного оружия, а именно газового пистолета, обнаруженного при нем во время обыска.

8. 2 октября 1998г. сотрудники милиции арестовали заявителя, и он был заключен под стражу в следственную тюрьму ИЗ-48 / 1, Матросская Тишина, в г. Москве. По прибытии в тюрьму заявитель был помещен в камеру №210. Остальное время он провел в четырех других камерах, а именно в камерах №212, 260, 739 и 740.


1. Камера №212


9. 8 февраля 1999г. заявитель был помещен в камеру №212. Описания сторон этой камеры различаются.


10. По словам заявителя, окружающая обстановка камеры была настолько плохой, что у него появилась сыпь на коже.


11. По словам властей Российской Федерации, эта камера площадью 18.8 кв.м. вмещала 6 двухъярусных кроватей. В камере была холодная вода, раковина, туалет, отделенный от остальной камеры. Питание заключенных отвечало установленным стандартам качества. В камере отсутствовала инфекция. Заключенные имели право на час физических упражнений. Раз в неделю они мылись и получали чистое постельное белье.


2. Камера №260


12. 11 февраля 1999г. заявителя перевели в камеру №260. Описания сторон этой камеры также различаются.


13. По словам заявителя, в этой камере площадью 30 кв.м. содержалось в разное время от 18 до 29 заключенных (или в среднем 25 человек). В связи с тем, что камера была переполнена, в течение более чем семи месяцев заявитель был вынужден делить свою кровать с другими заключенными. Но даже в те немногочисленные случаи, когда кровать была предоставлена только ему, он не мог заснуть, так как свет и телевизор были всегда включены, вентиляция постоянно выключена, и заключенные разговаривали день и ночь. Металлические ставни на обоих окнах не пропускали свежий воздух. Туалет не был отделен от остальной камеры и был расположен напротив смотрового окна в двери для охранников.


14. По утверждению властей Российской Федерации, эта камера площадью 38.9 кв.м. вмещала 18 двухъярусных кроватей. В камере была холодная вода, раковина и туалет, отделенный от остальной камеры. Питание заключенных отвечало установленным стандартам качества. В камере отсутствовала инфекция. Заключенные имели право на час физических упражнений. Раз в неделю они мылись и получали чистое постельное белье.


15. После принятия решения о приемлемости жалобы заявитель представил письменное заявление г-на М., который содержался в камере №260 с сентября 1997г. по декабрь 1999г. Он подтвердил отчет заявителя по поводу условий содержания под стражей, а именно того факта, что периодически в камере содержалось до 29 человек.


3. Камеры № 739 и 740


16. 19 мая 1999г. заявитель был переведен в камеру № 739, а затем в камеру №740. Эти камеры были больничными, и заявитель был переведен туда в связи с лечением сломанной ноги.


17. По утверждению властей Российской Федерации, площадь камер составляла 21.6 кв.м. и 24.5 кв.м. соответственно. Первая камера была оборудована 4 двухъярусными кроватями, вторая – 8.


18. По словам заявителя, даже хотя администрация тюрьмы знала о том, что он бывший прокурор, он должен был делить эти камеры с обычными преступниками. Со сломанной ногой заявитель был беспомощен, если бы преступники захотели напасть на него из чувства мести.


19. По утверждению властей Российской Федерации, заявитель содержался отдельно от обычных преступников.


20. 7 июня 1999г. заявитель вернулся в камеру № 260, в которой он содержался до его перевода из тюрьмы 4 февраля 2000г.


В. Судебное разбирательство


21. 31 марта 1999г. по завершении расследования заявитель и его адвокат получили доступ к материалам дела. Позже в неустановленный день прокуратура передала дело с обвинительным заключением в Замоскворецкий районный суд г. Москвы для судебного разбирательства. Заявителю было предъявлено обвинение в получении трех автомашин от владельцев авторемонтной мастерской в качестве взятки. Заявителю также было предъявлено обвинение в незаконном хранении огнестрельного оружия.


22. 9 июня 1999 года заявитель, ссылаясь на статью 223 Уголовного Процессуального Кодекса, ходатайствовал перед районным судом о вызове в суд двух дополнительных свидетелей, В. и Г. По его словам, эти свидетели в тот период времени работали в прокуратуре; они видели, как он платил за первую из трех предположительно полученных путем вымогательства автомашин и поэтому, вероятно, могли представить доказательства в его оправдание. Он указал в своем заявлении, что в ходе досудебного расследования он ходатайствовал о допросе этих людей, но его ходатайство было отклонено.


23. Администрация тюрьмы получила заявление от 9 июня 1999 года на следующий день. Однако неясно, когда заявление было отправлено по почте.


24. 18 июня 1999 года судья районного суда единолично рассмотрел материалы дела и признал наличие достаточных оснований для рассмотрения дела в судебном заседании . Стороны не совпадали во мнениях, поступило ли ходатайство заявителя согласно статье 223 УПК в суд к этой дате: по словам заявителя, ходатайство должно было поступить в суд до 18 июня 1999г.; по утверждению властей Российской Федерации, ходатайство было зарегистрировано в суде только 23 июня 1999г., поэтому судья не смог его рассмотреть.


25. На первом судебном заседании при рассмотрении дела по существу суд спросил заявителя, желает ли он вызвать дополнительных свидетелей. Стороны разошлись во мнениях по поводу того, воспользовался ли заявитель возможностью вызвать В. и Г. в суд: по утверждению властей Российской Федерации, он не ходатайствовал об этом, по словам заявителя: он заявлял об этом в суде. Судя по копии протокола судебного заседания, оно было проведено 28 октября 1999г. Заявитель просил районный суд о рассмотрении ранее поданного ходатайства согласно статье 223 УПК. Районный суд ответил, что это ходатайство было получено после назначения дела к рассмотрению в судебном заседании. Однако районный суд отметил, что оно будет рассмотрено позже на стадии предварительного слушания дела.


26. Заявитель признал, что он был клиентом авторемонтной мастерской и был знаком с ее владельцами. Он также подтвердил, что он приобрел у них несколько автомашин. Однако, по его словам, эти автомашины были проданы ему, а не переданы в качестве взятки, как утверждает сторона обвинения. Он указал, что в середине июля 1997 года гражданка В. видела, как он оплачивал автомашину; он произвел оплату г-ну Ш., который действовал в качестве посредника между заявителем и авторемонтной мастерской. Заявитель также свидетельствовал о том, что гражданка Г. присутствовала при передаче денег г-ну Ш., и что позже заявитель сообщил ей о сделке. По его словам, он передал деньги г-ну Ш. в закрытом конверте и не уточнил, что в нем, так как г-н Ш. знал, что в нем деньги за автомобиль. Позже в ходе судебного разбирательства заявитель трижды ссылался на этот случай в июле 1997 года, при котором присутствовали В. и Г.


27. Районный суд предпринял несколько попыток для обеспечения присутствия г-на Ш. на судебном заседании. Однако г-н Ш. отсутствовал по своему адресу, и, по словам матери, его местонахождение неизвестно. Районный суд принял решение продолжить рассмотрение дела в его отсутствие и огласил показания свидетеля, данные на очной ставке с заявителем.


28. На судебном заседании были заслушаны показания нескольких свидетелей. Районный суд заслушал граждан Б-р., С., Г. и А., которые на тот период времени работали в мастерской и были знакомы с обвиняемым. Они утверждали, что заявитель угрожал им уголовным преследованием и что они должны дать ему взятку в виде автомашин. Они также вручили ему наличные для передачи в другие правоохранительные органы для предоставления им “защиты” . Районный суд также заслушал гражданина Б-к., который приобрел для заявителя третью автомашину в Германии. По его словам, он получил деньги за тот автомобиль у гражданина А., владельца авторемонтной мастерской. Гражданка П., которая работала в прокуратуре в то время, свидетельствовала на суде о том, что заявитель просил ее приостановить расследование деятельности мастерской. Позднее заявитель попросил ее помочь мастерской получить некоторые лицензии, необходимые для профессиональной деятельности.


29. Районный суд далее рассмотрел письменные показания нескольких свидетелей, полученных сотрудниками милиции в ходе предварительного следствия. Районный суд также рассмотрел вещественные доказательства и документы, конфискованные органами прокуратуры, которые имели отношение к профессиональной деятельности заявителя.


30. В заключение, районный суд рассмотрел фонограммы телефонных переговоров, сделанные тайно Федеральной Службой Безопасности в офисе заявителя. Районный суд отметил, что прослушивание телефонных переговоров производилось с санкции Московского городского суда по ходатайству ФСБ и поэтому фонограммы являлись доказательствами, которые могут быть приняты к рассмотрению в качестве таковых судом.


31. Рассмотрение доказательств сопровождалось прениями сторон. Заявитель виновным себя не признал.


32. 15 ноября 1999г. суд признал заявителя виновным и приговорил его к семи годам лишения свободы.


33. После судебного заседания, 20 декабря 1999г. заявитель ходатайствовал перед судом об изменении протокола судебного заседания, так как его заявление о вызове граждан В. и Г. не было включено в протокол первого судебного заседания (28 октября 1999г.). 17 января 2000 года суд отклонил ходатайство об изменении протокола на том основании, что он являлся достоверным.


34. Заявитель обжаловал это решение. В своей жалобе он указал, что 28 ноября 1998г. он ходатайствовал перед районным судом о вызове свидетелей В. и Г., которые могли подтвердить, что заявитель производил оплату за автомашины. Однако, по словам заявителя, суд проигнорировал это ходатайство.


35. 1 марта 2000г. Московский городской суд оставил приговор без изменения в кассационном порядке, без рассмотрения довода заявителя в отношении свидетелей В. и Г.


II. ПРИМЕНИМОЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО


36. В соответствии со статьей 21 ФЗ “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений” от 1995 года, все п редложения, заявления и жалобы подозреваемых и обвиняемых направляются через администрацию места содержания под стражей. Предложения, заявления и жалобы, адресованные в суд, не позднее следующего за днем их подачи рабочего дня направляются адресату.


37. Во время соответствующих событий действовал Уголовный Процессуальный Кодекс 1960 года (далее – УПК). Согласно статье 46 УПК обвиняемый имел право заявлять процессуальные ходатайства в суд первой инстанции.


38. Согласно статье 221 УПК 1960 года, после получения из прокуратуры материалов дела с обвинительным заключением, судья единолично без присутствия сторон должен принять решение о наличии достаточных оснований для рассмотрения дела в судебном заседании. В соответствии со статьями 222 и 223 судья также должен рассмотреть письменные ходатайства, заявленные стороной защиты. Если есть основания для рассмотрения дела в судебном заседании, судья назначает дату предварительного судебного заседания и составляет перечень свидетелей, подлежащих вызову в суд. Эта стадия рассмотрения дела называется “назначение дела к рассмотрению в судебном заседании”.


39. Суд начинает предварительное судебное заседание. В соответствии со статьей 276 УПК, судья должен спросить у сторон, имеются ли у них ходатайства о вызове дополнительных свидетелей. Если подобное ходатайство было заявлено, суд должен заслушать стороны по этому вопросу и вынести решение в форме определения, которое должно быть мотивированным. Суд вправе вынести определение о вызове новых свидетелей по своей инициативе.


40. В 1975 году Пленум Верховного Суда РСФСР принял Постановление №5, которым нижестоящим судам были даны следующие указания:


 “Ходатайства, поступившие после назначения дела к слушанию, но до начала судебного разбирательства, подлежат разрешению в подготовительной части судебного заседания. Однако в целях обеспечения их быстрейшего разрешения председательствующий по делу может до этого совершать определенные подготовительные действия (запрашивать справки, характеристики и иные документы и т.д.)”.


Постановления Верховного Суда, принятые на пленарном заседании, обладали силой закона. Постановление №5 с последующими изменениями действовало во время соответствующих событий.


41 . После предварительного судебного заседания суд переходит к стадии “судебного следствия” (Глава 23 УПК 1960 года). Эта часть судебного разбирательства, на котором суд и стороны рассматривают доказательства, заслушивают и опрашивают свидетелей, экспертов и т.д. По завершении “судебного следствия” суд опрашивает стороны, желают ли они дополнить “судебное следствие” и чем именно (статья 294 УПК). В этот момент защита может снова ходатайствовать о вызове новых свидетелей.


42. После “судебного следствия” суд переходит к прениям. Подсудимый имеет право произнести “последнее слово” . Если в последнем слове подсудимый сообщит о новых обстоятельствах, имеющих существенное значение для дела, суд обязан возобновить судебное следствие (статья 297 УПК).


43. Статья 264 предусматривает хранение протокола судебного заседания в суде первой инстанции. Эта статья не требует обеспечения дословной записи судебного заседания, а предусматривает “подробное содержание показаний” . На практике, если есть дословная запись, то она не приобщается к официальному протоколу судебного заседания. Сторона по делу может оспорить перед председательствующим судьей точность официального протокола в течение 3 суток с момента получения его копии.


 ПРАВО


 I. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ


44. Заявитель жаловался согласно статье 3 Конвенции на то, что условия в следственной тюрьме были бесчеловечными. Статья 3 Конвенции гласит следующее:


“Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию”.


А. Доводы сторон


45. Власти Российской Федерации, ссылаясь на их описание камер, утверждали, что условия в тюрьме были удовлетворительные. Тюрьма действительно была переполнена, но не хуже, чем любая другая тюрьма в Российской Федерации тех лет. Более того, у органов власти не было намерения заставить его страдать. По утверждению властей Российской Федерации, нет возможности установить, сколько именно людей содержалось вместе с заявителем в тот период времени, так как официальные данные были уничтожены в 2004 году по истечении срока их хранения.


46. Кроме того, согласно показаниям властей Российской Федерации, заявителю всегда предоставлялось индивидуальное спальное место и необходимые постельные принадлежности: матрас, одеяло, подушка, две простыни и наволочка. Власти Российской Федерации также представили письменные показания охранников тюрьмы. Они утверждали, что в тот период времени в камерах №№212, 260, 739 и 740 содержались “бывшие сотрудники [ правоохранительных органов ]”.


47. В заключение, в последние годы условия в тюрьме значительно улучшились. Таким образом, в 2004 году количество заключенных в следственной тюрьме, в которой содержался заявитель, было в 2,2 раза меньше, чем в 1998 году.


48. Заявитель настаивал, ссылаясь на свое описание камер, что условия тюрьмы были неудовлетворительными. Его дело не является исключением: Европейский Суд осведомлен из других дел о том, что условия в российских тюрьмах были очень плохими. Органы власти намеренно заставляли его страдать, так как они осознанно поместили его в камеру с обычными преступниками. Кроме того, недавние улучшения общих условий тюрьмы не имели отношения к его делу.


В. Мнение Европейского Суда


49. Основные положения прецедентного права Европейского Суда по статье 3 Конвенции в отношении условий содержания под стражей можно встретить в нескольких решениях Суда относительно Российской Федерации (см., в частности, Калашников против России ( Kalashnikov v . Russia), по жалобе №47095/99, §§ 95 et seq., ECHR 2002‑VI , и Майзит против России ( Mayzit v . Russia ), по жалобе №63378/00, §§ 34 et seq., от 20 января 2005г.), и Суд не считает нужным повторяться.


50. В отношении жалобы на то, что заявитель был помещен в камеру с обычными заключенными, стороны представили противоречивые факты. Однако, по мнению Суда, нет необходимости разрешать это разногласие. Даже если заключенные что-то имели против заявителя, нет доказательств того, что они действительно каким-либо образом жестоко с ним обращались. Их вероятная враждебность не была претворена в жизнь, а простой страх жестокого обращения при обстоятельствах данного дела не представляет собой достаточные основания для того, чтобы поднять вопрос по статье 3 Конвенции.


51. В отношении физиологических условий содержания под стражей, отчеты сторон также во многом различаются. Поэтому Суд начнет с вопроса, который относится к более или менее точному определению количества, а именно в отношении переполненности камер, в которых содержался заявитель, в частности, в камере №260.


52. Суд подчеркивает, что он не может, но приветствует результаты внутригосударственных органов власти, нацеленных на улучшение условий содержания под стражей в российских тюрьмах путем уменьшения общего количества заключенных (см. выше п.47). Однако перед Судом в данном деле стоит задача рассмотреть индивидуальное положение заявителя таким, каким оно было в тот период времени. Суд отмечает, что заявитель содержался в следственной тюрьме ИЗ-48 / 1 с 2 октября 1998г. по 4 февраля 2000г. Поэтому довод властей Российской Федерации о том, что количество заключенных в 2004 году значительно меньше, чем в 1998 году не относится к делу.


53. Власти Российской Федерации признали, что камеры, в которых содержался заявитель, были переполнены. Утверждение властей Российской Федерации о том, что заявителю было отведено “индивидуальное спальное место” не опровергает этот факт – то же самое место могло также быть передано другому заключенному или заключенным. Власти Российской Федерации не смогли предоставить каких-либо цифр в отношении точного количества заключенных, содержащихся там, в связи с тем, что эти данные были уничтожены. В то же время они не заявляли о недостоверности отчета заявителя в отношении количества заключенных.


54. Европейский Суд напоминает о своем решении по делу “ Майзит против России ”, упомянутое выше, § 40 , в котором Суд постановил следующее:

 “На основании других дел (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации") Европейский Суд осведомлен о том, что переполненность следственных изоляторов является общей проблемой в России (ibid., § 93). При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд не счел важным определять точное количество заключенных, находившихся в камерах в указанные периоды. Предоставленные ему материалы свидетельствуют о том, что в любой промежуток времени на каждого заключенного приходилось менее 2 кв. м. Таким образом, по мнению Европейского Суда, камеры были переполнены, что само по себе является вопросом о соблюдении статьи 3 Конвенции”.


55. Европейский Суд далее отметил, что в течение девяти месяцев заявитель по этому делу был заключен в камере с очень ограниченным пространством. Из судебного решения следует, что сильная и длительная переполненность камеры является достаточным основанием для Суда, чтобы признать нарушение статьи 3 Конвенции (ibid., §§ 41 and 42).


56. Для сравнения, по другим делам нарушения статьи 3 Конвенции установлено не было, так как ограниченное пространство для сна было компенсировано свободой передвижения, предоставленной заключенным в дневное время (см. Валажинас, упомянутый выше, §§ 103 and 107, и Нурмагомедов против России ( Nurmagomedov v. Russia ) (dec.), по жалобе № 30138/02, от 16 сентября 2004 г.).


57. В данном деле Суд отмечает, что заявитель провел около 10 месяцев в камере №260. Он утверждал, что в этот период времени в камере площадью 30 квадратных метров в среднем содержалось 25 заключенных. Отчет заявителя был подтвержден его бывшим сокамерником М. В связи с отсутствием каких-либо официальных данных по количеству заключенных, Европейский Суд принимает отчет заявителя и приходит к выводу, что камера была сильно переполнена (менее 2 кв.м. личного пространства на заключенного).


58. Суд далее отмечает, что такой длительный период заключения в стесненных условиях должен был вызвать у него серьезный физический дискомфорт и душевные страдания. Час физических упражнений не является достаточным основанием для того, чтобы ослабить негативное влияние от переполненности камер. Кроме того, такая переполненность препятствует какому-либо уединению в повседневной жизни, которая сама по себе оказывает травмирующее влияние. Верно, что органы власти не имели цель унизить заявителя или подвергнуть его страданиям. Однако это обстоятельство не освобождает обжалуемое положение заявителя от рассмотрения по статье 3 Конвенции (см., например, Пиерс против Греции ( Peers v . Greece ) , по жалобе №28524/95, § 74, ECHR 2001-III).


59. Подводя итог вышесказанному, указанные основания достаточны для того, чтобы прийти к заключению в отношении камеры №260, что заявитель содержался в унизительных условиях в нарушение статьи 3 Конвенции. В связи с тем, что вопрос о сильной и длительной переполненности камер сам по себе служит основанием для признания нарушения статьи 3 Конвенции, Суд не будет углубляться и рассматривать другие стороны условий содержания под стражей в тюрьме №ИЗ-48 /1.


60. Поэтому Суд признает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей.


II. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

61. Заявитель жаловался согласно п.3 ( d) статьи 6 Конвенции на то, что суд не допросил важных свидетелей в его пользу. Пункт 3 статьи 6 Конвенции, в соответствующей части, гласит следующее:


 “ Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

 …

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него… ”


А. Показания сторон


62. Власти Российской Федерации утверждали, что права заявителя не были нарушены по следующим основаниям. Во-первых, ходатайства о вызове свидетелей обычно рассматривались в предварительных судебных заседаниях. Но суд не мог рассмотреть ходатайство заявителя, так как оно было получено после предварительного судебного заседания, а именно 23 июня 1999 года. Во-вторых, в связи с тем, что заявитель повторно не заявил свое ходатайство в основном судебном заседании, у суда не было оснований вызывать граждан В. и Г.


63. Заявитель настаивал на своей жалобе на следующих основаниях. Во-первых, при внимательном чтении обвинительных материалов необходимость в вызове граждан В. и Г. очевидна. Во-вторых, ходатайство должно было поступить в суд до предварительного судебного заседания, так как администрация тюрьмы обычно отправляет почту в течение одного дня. В-третьих, даже если ходатайство поступило в суд с опозданием, суд должен был ответить на него, как только оно поступило. В-четвертых, заявитель повторно заявил ходатайство в основном судебном заседании, в своем последнем слове и в кассационной жалобе.


В. Мнение Европейского Суда


1. Общие принципы


64. Европейский Суд отмечает, что гарантии подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции являются специфическим аспектом права на справедливое судебное разбирательство, закрепленного пунктом 1 этой статьи, упомянутой выше. Поэтому Европейский Суд рассмотрит жалобу на то, что свидетели В. и Г. не были вызваны в суд в свете этих двух положений Конвенции в совокупности (см. Аш против Австрии ( Asch v. Austria , решение суда от 26 апреля 1991г., Series A no. 203, p. 10, § 25).


65. Европейский Суд далее напоминает, что право стороны защиты на вызов свидетелей не является полным и может быть ограничено в интересах надлежащего отправления правосудия. Как общее правило, национальные суды должны оценивать доказательства, также как и значимость свидетельских показаний, которые ответчики хотят представить перед судом. В особенности, пункт 3 ( d ) статьи 6 Конвенции, главным образом, предоставляет им право определять необходимость вызова свидетелей; статья не требует присутствия и рассмотрения каждого свидетеля со стороны подсудимого: единственной целью, выраженной в словах “на тех же условиях” является полное равенство сторон по этому вопросу (см., например, Видал против Бельгии ( Vidal v . Belgium ), решение суда от 25 марта 1992г., Series A no. 235-B, pp.  32‑33, § 33). В отношении свидетелей со стороны подсудимого, только особые обстоятельства могут позволить Суду прийти к заключению о том, что отказ заслушать таких свидетелей нарушил статью 6 Конвенции (см. Брикмонт против Бельгии ( Bricmont v . Belgium ) , решение суда от 7 июля 1989г., Series A no. 158, § 89).


66. В заключение, Суд напоминает, что его задачей является убедиться, было ли разбирательство по делу в целом справедливым, включая способ получения доказательств и рассмотрения их в суде ( см. Аш против Австрии ( Asch ) , упомянутый выше , p. 10, § 26).


2. Применение этих принципов в данном деле


67. Первым пунктом разногласий является то, надлежащим ли образом заявитель подал свое ходатайство на вызов свидетелей. Суд отмечает в этом отношении, что 9 июня 1999г. заявитель ходатайствовал перед судом о вызове двух свидетелей: В. и Г. Это ходатайство было подано через администрацию следственной тюрьмы, как предусмотрено Федеральным Законом “ О содержании под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений ” от 1995 года. Письмо заявителя было отправлено администрацией тюрьмы или должно быть отправлено (см. выше п. 36) 10 июня 1999 года. Однако, по утверждению властей Российской Федерации, письмо поступило в суд только 23 июня 2003 года, то есть спустя почти неделю после того, как дело было назначено для рассмотрения в судебном заседании и были даны необходимые распоряжения.


68. Утверждение властей Российской Федерации можно истолковать так, что запоздалое получение ходатайства избавило суд от обязанности его рассматривать. Тем не менее, Суд отмечает, что согласно российскому законодательству у заявителя не было выбора, кроме как отправить свое ходатайство через администрацию тюрьмы (см. § 36). При этих обстоятельствах администрация тюрьмы должна была обеспечить отправление письма в разумный срок. Принимая во внимание то, что следственная тюрьма и суд были расположены в одном городе, двухнедельный срок доставки письма кажется необычно долгим. Возникают определенные сомнения, когда именно администрация тюрьмы отправила по почте ходатайство от 9 июня 1999 года.


69. Как бы то ни было , нет необходимости размышлять над этим вопросом. Суд отмечает, что Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 1975 года №5 предусмотрено, что ходатайство подлежи т разрешению в подготовительной части судебного заседания , даже поступивше е после назначения дела к слушанию . Власти Российской Федерации не представили объяснений того, почему суд не последовал требованиям Постановления.


70. Заявитель далее утверждал, что во время судебного разбирательства он повторно заявил ходатайство о вызове граждан В. и Г. Протокол судебного заседания не содержал какого-либо упоминания о таком ходатайстве. Однако Суд отмечает, что на первом судебном заседании председательствующий судья четко заявил, что он позже вернется к ходатайствам, заявленным согласно статье 223 УПК 1960 года. Это заявление судьи разумно может быть истолковано как имеющее отношение к ходатайству заявителя о вызове граждан В. и Г. Кроме того, в ходе судебного разбирательства адвокат заявителя обратил внимание суда на тех двух свидетелей. В заключение, суд кассационной инстанции никак не обосновал, почему суд первой инстанции не вызвал граждан Г. и В. Если это было простое упущение или небрежность со стороны заявителя, который не выразился достаточно ясно, суд кассационной инстанции просто мог заявить об этом. При этих обстоятельствах Суд приходит к заключению, что защита воспользовалась всеми законными средствами, имеющимися в ее распоряжении, для обеспечения присутствия двух свидетелей.


71. Таким образом, Суд приходит к выводу о том, что заявитель приложил разумные усилия для обеспечения явки свидетелей со стороны защиты в суд. Поэтому возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено. Следующим пунктом, требующим ответа, является вопрос, нарушил ли суд первой инстанции, не обеспечив их явки в суд, право заявителя согласно п. 3 (d) статьи 6 Конвенции.


72. Суд отмечает, что в соответствии с обвинительным заключением, в 1997 году заявитель получил первую автомашину в виде взятки. Заявитель утверждал, что он приобрел ее и что В. и Г. видели, как он платил за нее. В заявлении от 9 июня 1999 года заявитель пояснил, что граждане В. и Г. могли бы дать показания, и указал их местонахождение. Поэтому ходатайство о вызове свидетелей было достаточно обоснованным, соответствовало предмету обвинения и, возможно, могло бы привести к освобождению заявителя (см. в этом отношении Perna v. Italy [GC],по жалобе № 48898/99, § 29, ECHR 2003‑V, и Гуилори против Франции ( Guilloury v. France ), по жалобе № 62236/00, § 64, от 22 июня 2000г.). Другими словами, ходатайство не являлось явно не относящимся к делу, на которое суд не был бы обязан ответить.


73. Европейский Суд далее отмечает, что суд первой инстанции полностью отклонил предложение заявителя представить свидетельские показания без каких-либо обоснований. Более того, суд кассационной инстанции не принял меры по поводу утверждения заявителя относительно отказа нижестоящего суда вызвать свидетелей. Суд далее отмечает, что заявитель ходатайствовал перед судом первой инстанции о внесении изменений в протокол судебного заседания путем внесения в него ходатайства о вызове граждан В. и Г. Однако это ходатайство было отклонено (см. выше п. 33).


74. Суд напоминает, что ходатайство заявителя явно относилось к предмету обвинения. Однако, как подтверждено защитой в ходе судебного разбирательства, ни гражданка В., ни гражданка Г. не видели его платившим г-ну Ш. деньги за автомашину. По его словам, он передал г-ну Ш. закрытый конверт и не сказал, что было внутри. Только позже он сообщил гражданке Г., что он заплатил г-ну Ш. деньги за автомашину. Подводя итого вышесказанному, доказательная значимость свидетельских показаний гражданок Г. и В. очень низкая. Наоборот, доводы в пользу виновности заявителя были достаточно весомые. Несколько людей свидетельствовали на судебном заседании о том, что они дали ему взятку в виде автомашины. Поэтому даже если бы суд вызвал и заслушал Г. и В., их показания, скорее всего, не привели к оправданию заявителя. Суд напоминает в этом отношении, что хотя молчание суда первой инстанции и суда кассационной инстанции заслуживает сожаления, внимание необходимо обратить на весь ход разбирательства дела. В деле “Видал против Бельгии” ( Vidal v. Belgium ) , упомянутого выше, признание заявителя виновным главным образом основывается на материалах дела и свидетельских показаниях соответчиков (§ 34). В данном деле, наоборот, обвинение основывается на серьезной доказательной базе, в частности, на показаниях нескольких независимых свидетелей, данных в судебном заседании. Ввиду этого есть вероятность провести различие между данным делом и делом “Видал” , упомянутым выше.


75. Суд приходит к выводу, что полный отказ внутригосударственных судов вызвать свидетелей со стороны защиты, в частности, в конкретных обстоятельствах этого дела не повлиял на справедливость судебного разбирательства. Поэтому не имеет место нарушение п.3 ( d ) статьи 6 Конвенции со ссылкой на п.1 статьи 6 Конвенции.


IV . ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

76. Статья 41 Конвенции гласят:

 “Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.


77. Согласно статье 41 Конвенции заявитель потребовал 500,000 долларов США. По его словам, он нуждался в этих деньгах для возмещения материальных потерь, включая юридические расходы, проведения публичной компании по восстановлению его доброго имени и взыскания расходов на медицинское лечение его и членов его семьи.


78. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителя по статье 41 Конвенции необоснованные и неразумные. В отношении материального ущерба, предположительно понесенного им, власти Российской Федерации отметили, что только две из его жалоб были признаны приемлемыми. Кроме того, заявитель не подтвердил свои требования в той мере, в какой они имели отношение к какой-либо “материальной потере” , предположительно понесенной им.


79. Суд отмечает, что сумма, требуемая заявителем, по-видимому, включает материальный ущерб и моральный вред, а также его расходы и издержки. В отношении предположительно понесенного материального ущерба, заявитель не уточнил, какие материальные потери он понес в результате плохих условий содержания под стражей. То же самое относится к юридическим расходам: он не указал, что они включали в себя. Суд также отмечает, что заявитель получил юридическую помощь, которая должна была покрыть, по меньшей мере, некоторые из его расходов, связанных с его представительством в Суде. Подводя итог вышесказанному, Суд приходит к выводу, что требование заявителя в отношении материального ущерба и юридических расходов не было изложено достаточно подробно и должно быть отклонено.


80. Что касается морального вреда, неясно, какая часть требуемой суммы предназначена для его возмещения. Однако, принимая во внимание характер установленных в данном деле нарушений, Суд признает, что заявитель пострадал от условий содержания под стражей, как психически, так и физически. Поэтому, исходя из принципа справедливости, Суд присуждает заявителю 7,000 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любой налог, который может быть наложен на эту сумму.


81. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.


НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД

1) Постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей;


2) Постановил ,пять голосов против двух, что не имело место нарушение п. 3 ( d ) статьи 6 Конвенции со ссылкой на п.1 статьи 6 Конвенции в отношении того, что суд не вызвал свидетелей со стороны защиты;


3) Постановил :


(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 7000 евро (семь тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, которые должны быть переведены в российские рубли по курсу на день выплаты, плюс любой налог, который может быть наложен на эту сумму;

(b) что простые проценты по предельной годовой ставке по займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;


4) Отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.


Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 февраля 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.



Клаудиа Вестердьек                                              Пер Лоренцен


Секретарь Секции Суда                                        Председатель Палаты




В соответствии с пунктом 2 Статьи 45 Конвенции и пунктом 2 Правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается частично несовпадающее особое мнение судей Лоренцен и Цаца-Николовска.


 П.Л.


К.В.

 

ОБЪЕДИНЕННОЕ ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ ЛОРЕНЦЕН И ЦАЦА-НИКОЛАВСКА



Несмотря на то, что мы согласились с большинством в том, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции, мы не можем признать, что не имело место нарушение п.3 ( d ) статьи 6 Конвенции со ссылкой на п.1 статьи 6 Конвенции.


В соответствии с п.3 (d ) статьи 6 Конвенции, каждый имеет право “… на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него ” . В соответствии с неизменным прецедентным правом Европейского Суда, эта статья не гарантирует неограниченного права на допрос свидетелей и национальные суды должны в первую очередь определить, относятся ли к делу свидетели, заявленные стороной защиты для допроса. Только в исключительных случаях отказ в допросе таких свидетелей нарушит статью 6 Конвенции, см. п. 65 данного Постановления Суда. Однако, по нашему мнению, эта статья предполагает, что при отказе в принятии ходатайства стороны защиты на допрос свидетелей национальный суд должен – за исключением свидетелей, явно не относящихся к делу – вынести мотивированное решение, почему нет необходимости вызывать их в суд.


В данном деле заявитель на стадии следствия ходатайствовал о допросе двух свидетелей и обосновал, почему он счел их важными. Тем не менее, ходатайство поступило к судье только после того, как дело было назначено на рассмотрение в судебном заседании – или потому что тюремная администрация направила его с опозданием, или в связи с опиской районного суда. Стороны разошлись во мнениях, что именно ответил заявитель на вопрос суда первой инстанции о том, желает ли он вызвать дополнительных свидетелей, но, судя по копии протокола судебного заседания от 28 октября 1999 года, суд был осведомлен о его предыдущем ходатайстве и отметил, что суд рассмотрит его позже в предварительном судебном заседании. Однако, по-видимому, районный суд не принял никакого решения в этом отношении. Суд кассационной инстанции также не рассмотрел его жалобу на то, что районный суд оставил его ходатайство без ответа.

Большинство судей сочли, что ходатайство заявителя “явно относилось к делу” и что молчание национальных судов в этом отношении “заслуживает сожаления” . Мы, конечно, можем согласиться с этим, но не согласны с подходом большинства судей в том, что при таких обстоятельствах Европейский Суд должен взять на себя роль национальных судов и определить, что именно будет представлять возможную важность заявлений тех свидетелей, если бы они были вызваны в суд. По нашему мнению, полный отказ национальных судов рассмотреть и принять мотивированное решение в отношении ходатайства о допросе соответствующих свидетелей не является совместимым с требованиями п.3 ( d ) статьи 6 Конвенции со ссылкой п.1 статьи 6 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение этих статей.




Главная страница || Договора || Поиск || Другие сайты