ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «ДМИТРИЕВ ПРОТИВ РОССИИ»

ЖАЛОБА № 13418/03

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

24 января 2012 г.

Данное постановление вступит в силу в порядке, установленном пунктом 2 статьи 44 Конвенции. Может быть подвергнуто редакционной правке.

По делу «Дмитриев против России»,

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Пер Лоренсен, Председатель,

Анатолий Ковлер,

Элизабет Штайнер,

Ханлар Гаджиев,

Мирьяна Лазарова Трайковска,

Юлия Лаффранк,

Эрик Мозе, судьи,

и Сорен Нильсен, Секретаръ Секции,

Проведя заседание за закрытыми дверями 4 января 2012 года,

Вынес следующее постановление, утвержденное в вышеназванный день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой против Российской Федерации, поданной в Суд гражданином Российской Федерации Н.Н. Дмитриевым (далее - «заявитель») 3 апреля 2003 года в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее -«Конвенция»).

2. Интересы Властей Российской Федерации (далее— «Власти») представляла В. Милинчук, бывший Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Ссылаясь на различные положения Конвенции, в частности, на статьи 3, 5, 8 и 13 Конвенции, заявитель утверждал, что 8 декабря 2001 года он был избит сотрудниками местной полиции, которые незаконно проникли к нему в дом, а затем содержали его под стражей в течение двух дней. По утверждению заявителя, по его жалобам на события, произошедшие в период с 8 по 10 декабря 2001 года, не было проведено надлежащего расследования.

4. 26 марта 2007 года Председатель Первой Секции принял решение уведомить Власти о данной жалобе. Также было решено рассмотреть жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу (пункт 1 статьи 29).

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель, 1968 года рождения, проживает в г. Санкт-Петербурге.

6. Заявитель и его родители проживают в коммунальной квартире вместе с двумя другими семьями.

7. В апреле 2001 года заявитель избил Бо., являвшегося членом одной из семей, проживающих в данной квартире. Бо. обратился в полицию с жалобой об избиении. 1 октября 2002 года заявитель был осужден в связи с этим за драку в общественном месте, и ему было назначено наказание в виде шести месяцев лишения свободы условно. В рамках данного разбирательства заявитель содержался под стражей в период с 10 июня по 15  июля  2002 года. По-видимому, он не жаловался на содержание под стражей в этот период в компетентные органы на национальном уровне.

А. События, имевшие место в период с 8 по 10 декабря 2001 года

8. 8 декабря 2001 года, около 17:00, участковый К. и сотрудник полиции С., заместитель начальника 28-го отделения полиции УВД Центрального района Санкт-Петербурга (далее — «Районное управление внутренних дел»), пришли в квартиру заявителя, чтобы пригласить его на допрос. В то время он не считался подозреваемым, и ему не было предъявлено официальное обвинение. Бо. впустил сотрудников полиции в квартиру, и они увидели, что заявитель входит в свою комнату и запирает за собой дверь.

9. Мать заявителя преградила дорогу к двери сына. С. объяснил матери заявителя причины их визита, но она попросила их уйти. По утверждению С., мать заявителя устно оскорбила его и несколько раз ударила его кулаком в грудь. Заявитель не согласился с этим утверждением и заявил, что его мать никого не оскорбляла и не била кулаками, а всего лишь преградила дорогу к его двери.

10. Соседи заявителя, которые Присутствовали при данном инциденте, впоследствии подтвердили, что мать заявителя использовала ненормативную лексику и пыталась ударить С.

11. Затем К. вышел из здания, чтобы заявитель не смог сбежать через окно, а С. остался в квартире и вызвал подкрепление. Через некоторое время в квартиру прибыли сотрудники полиции Ш., Д.Б. и М. С. приказал им забрать мать заявителя в отделение полиции за оскорбление сотрудника полиции при исполнении им своих служебных обязанностей.

12. По утверждению заявителя, и как отмечали его соседи в своих показаниях, данных ими в ходе последующего расследования, полицейские взломали дверь в его комнату, вошли внутрь и через некоторое время вывели его из квартиры и посадили в машину. Заявитель утверждал, что во время задержания полицейские били его кулаками и пинали по всему телу.

13. Власти утверждали, что заявитель сам вышел из комнаты, вел себя агрессивно и ругался на сотрудников полиции.

14. Заявитель и его мать были задержаны и посажены в одну полицейскую машину. Полицейские отвезли их в Районное управление внутренних дел и заперли в камерах для административно задержанных.

15. Согласно представленному Властями рукописному отчету без подписей и даты на имя начальника Районного управления внутренних дел, заявитель был задержан 8 декабря 2001 года по подозрению в совершении «административного правонарушения». Без упоминания правовой характеристики преступления в докладе также описывались обстоятельства задержания и утверждалось, что заявитель отталкивал сотрудников полиции, ругал их и угрожал им, размахивал руками и вел себя агрессивно. Отмечалось, что при задержании заявителя была применена физическая сила. По-видимому, отчет был написан одним из тех сотрудников полиции, которые принимали участие в задержании заявителя 8 декабря 2001 года.

16. Материалы дела также содержат копию постановления от 8 декабря 2001 года о возбуждении уголовного дела в отношении заявителя в связи с происшествием с участием его соседа, имевшим место в апреле 2001 года.

17. В рамках производства по данному уголовному делу 9 декабря 2001 года следователь решил применить в отношении заявителя меру пресечения в виде подписки о невыезде на период проведения уголовного производства по делу заявителя. В постановлении не упоминалось предыдущее задержание заявителя, но при этом имелась его подпись, подтверждающая, что он уведомлен об этом.

18. Тот факт, что заявитель содержался под стражей до 10 декабря 2001 года, не оспаривается. В указанный день, около 10:00, он предстал перед судьей Ст. Куйбышевского районного суда г. Санкт-Петербурга и затем был освобожден.

19. Заявитель утверждал, что судья отказался рассматривать материалы, представленные полицией, из-за различных «ошибок в данных документах», и поэтому административное производство было прекращено.

20. Власти никак не прокомментировали это утверждение и не смогли представить Суду материалы, относящиеся к административному делу в отношении заявителя, пояснив, что они были уничтожены по истечении срока хранения таких документов в феврале 2003 года, апреле 2005 года и апреле 2007 года. Они не представили никакой конкретной информации относительно наличия протокола об административном задержании заявителя.

21. Власти не оспаривали сроки содержания  заявителя  под стражей и дату его освобождения.

В.  Медицинское   освидетельствование   заявителя   29 декабря 2001 года

22.  По утверждению заявителя, до событий, произошедших 8 декабря 2001 года, он проходил лечение от алкогольной зависимости в специализированной клинике. В тот день его отпустили на выходные, и он встретился со своей семьей.

23.  После освобождения он вернулся в клинику и продолжил лечиться, несмотря на боли в груди и голове. После выписки из клиники 29 декабря 2001 года он обратился за специализированной медицинской помощью в ближайшую больницу.

24. В тот же день ему был поставлен диагноз: множественные переломы ребер, закрытая черепно-мозговая травма и закрытый перелом пяточной кости. Он оставался в больнице, продолжая лечиться, до 5 января 2002 года.

С. Расследование событий, имевших место в период с 8 по 10 декабря 2001 года

1. Первый этап расследования

25. 12 декабря 2001 года заявитель и его мать обратились к прокурору с просьбой о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников полиции С. и К. и других сотрудников полиции, которые предположительно подвергли их жестокому обращению 8 декабря 2001 года. В своем заявлении они ссылались, в частности, на предположительно незаконное вторжение полиции в квартиру и в жилое помещение семьи заявителя, на избиение, последующее задержание и содержание под стражей.

26. 28 января 2002  года помощник прокурора Центральной районной прокуратуры г. Санкт-Петербурга Тс. отказал в возбуждении уголовного дела в связи с тем, что не были выявлены признаки преступления.

27. 8 февраля 2002 года надзирающий прокурор Мо. из прокуратуры г. Санкт-Петербурга возбудил в отношении С. уголовное дело на основании жалобы заявителя и его матери на действия С. Прокурор утверждал, что:

«... [постановление от 28 января 2002 года] было незаконным и подлежит отмене, в части, касающейся действий сотрудников полиции.

Так, [соответствующее законодательство] действительно дает полиции право беспрепятственно проникать в жилые помещения частных лиц. Однако это право предоставляется только в том случае, если [полиция преследует] лицо, подозреваемое в совершении преступных действий. В данном деле [заявитель] не являлся подозреваемым по смыслу [внутреннего уголовно-процессуального законодательства], уголовное дело в отношении него было возбуждено лишь впоследствии, о чем сотрудникам полиции К. и С., несомненно, было достоверно известно. Кроме того, в нарушение указанной правовой нормы, обязывающей полицию информировать соответствующего прокурора о всех подобных случаях в течении двадцати четырех часов, этого сделано не было ...»

Вопрос о причинах возникновения травм заявителя в постановлении не рассматривался; в основном, в нем рассматривались жалобы матери заявителя. Прокурор решил возбудить уголовное дело, но по каким-то причинам не отдал прямое указание об отмене постановления от 28 января 2002 года.

28. 8 июня 2002 года следователь Ч. из Центральной районной прокуратуры г. Санкт - Петербурга прекратил уголовное дело в отношении С.

29. Следователь собрал следующие доказательства. Он допросил С., который показал, что в ходе инцидента в квартире заявителя его несколько раз оскорбили в устной форме. Заявитель отказался проследовать за ним в отделение полиции и заперся в своей комнате. С. был вынужден вызвать подкрепление и силой доставить заявителя в отделение полиции.

30. Следователь также допросил К., который показал, что он возглавлял расследование по жалобе Бо., который был избит заявителем. 8 декабря 2001 года, узнав, что заявитель находится дома, он направился к нему вместе с офицером С., чтобы пригласить его явиться на допрос в полицию. Они застали заявителя в квартире. Затем К. вышел из здания и увидел, что прибывает подкрепление. Ш. и М. поднялись наверх и вскоре вернулись, силой ведя заявителя и его мать за руки к машине.

31. Следователь допросил соседей заявителя Бо. и Св., которые показали, что сотрудники полиции взломали дверь в комнату заявителя и вошли в нее без разрешения.

32. Жалобы заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников полиции и травмы в постановлении не рассматривались.

33. С учетом вышеприведенных доказательств следователь сделал вывод, что, приказав задержать заявителя и доставить его в отделение полиции, С. действовал законно.

2. Второй этап расследования

34. 1 июля 2002 года заместитель прокурора Б. Центральной районной прокуратуры г. Санкт - Петербурга отменил постановление от 8 июня 2002 года и распорядился о проведении дополнительного расследования по жалобе заявителя о предположительно незаконных действиях С.

35. 21 октября 2002 года следователь Центральной районной прокуратуры г. Санкт - Петербурга прекратил уголовное дело в отношении С. Он утверждал, что С. действовал законно и не злоупотреблял своими полномочиями. Следователь также установил, что заявитель и его мать оскорбили С. Вопрос о травмах заявителя в постановлении следователя не рассматривался.

3. Третий этапрасследования

36. 17 февраля 2003 года заместитель прокурора Б.С. прокуратуры г. Санкт-Петербурга отменил постановление от 21 октября 2002 года и распорядился о проведении дополнительного расследования по жалобам заявителя.

37. 3 апреля 2003 года следователь А.Ш. Центральной районной прокуратуры г. Санкт - Петербурга прекратил производство по данному уголовному делу. Основное внимание в постановлении уделялось исключительно матери заявителя, а жалобы заявителя в нем не рассматривались, лишь отмечалось, что в отношении заявителя было возбуждено административное производство, и что его исход неясен, поскольку соответствующие документы уничтожены. В целом, следователь сделал вывод об отсутствии доказательств злоупотребления полномочиями со стороны С.

4. Четвертый этап расследования

38. 30 декабря 2003 года заместитель прокурора А.Ж. прокуратуры г. Санкт - Петербурга отменил постановление от 3 апреля 2003 года и распорядился о проведении дополнительного расследования другой прокуратурой. Прокурор отметил, что из-за противоречий в показаниях свидетелей невозможно точно установить обстоятельства  инцидента, имевшего место между заявителем и сотрудниками полиции. В его постановлении также отмечалось, что 29 декабря 2001 года заявитель обратился за медицинской помощью в местную больницу, врачи диагностировали ряд травм, но никакого расследования в этой связи проведено не было. В постановлении указывалось — без ссылки на источник данной информации — что травмы заявителя могли быть вызваны его падением ранее в тот же день. Прокурор подверг сомнению эту версию событий, отметив, что проведенное на тот момент расследование было неадекватным, и, среди прочего, распорядился о проведении нового расследования, чтобы выяснить, могли ли травмы заявителя быть нанесены во время его задержания 8 декабря 2001 года.

39. 18 февраля 2004 года следователь Адмиралтейской районной прокуратуры г. Санкт - Петербурга прекратил производство по уголовному делу в отношении С. Он отметил, что постановление от 28 января 2002 года не было отменено постановлением от 8 февраля 2002 года, и что первоначальное постановление по-прежнему остается в силе. Таким образом, возбуждение уголовного дела в тот момент, когда уже было вынесено имеющее силу постановление о его прекращении, было незаконным. Следователь отметил в своем постановлении, что, проникнув в квартиру против воли ее владельца и приказав сотрудникам полиции доставить заявителя в отделение полиции, С. действовал незаконно, поскольку такие действия законны только в том случае, если они направлены на воспрепятствование текущей преступной деятельности. В постановлении также отмечалось, что предположительно агрессивное поведение заявителя и его матери представляло собой «закономерную реакцию» на неправомерные действия сотрудников полиции.

5. Пятый этап расследования

40. 31 марта 2004 года заместитель прокурора А. Ж. прокуратуры г. Санкт - Петербурга отменил постановление от 18 февраля 2004 года в связи с тем, расследование было проведено ненадлежащим образом, и распорядился о проведении дополнительного расследования.

41. 31 мая 2004 года следователь Ж. Адмиралтейской районной прокуратуры г. Санкт - Петербурга прекратил производство по уголовному делу в отношении С. Прокурор указал, что из-за противоречий в показаниях свидетелей невозможно точно установить обстоятельства инцидента, имевшего место между заявителем и сотрудниками полиции.

42. Он утверждал, что С. проник в квартиру незаконно, против воли заявителя, а также отдал незаконный приказ доставить заявителя и его мать в отделение полиции. Следователь также утверждал, что возбуждение уголовного дела в тот момент, когда по-прежнему имело силу постановление от 28 января 2002 года о его прекращении, было незаконным, и что все доказательства, собранные в ходе недавно начатого расследования, являются неприемлемыми.

43. В постановлении приводилась подробная информация о судебно-медицинской экспертизе состояния здоровья заявителя, которая была проведена в неуказанный день. В частности, в нем указывалось, что:

«... закрытый перелом переднего отдела восьмого и девятого левых ребер произошел не более двух-трех недель назад [относительно 29 декабря 2001 года], закрытый перелом пятого и шестого левых ребер произошел более четырех недель назад [относительно 29 декабря 2001 года], [а] закрытый перелом правой пяточной кости произошёл не более (около) месяца назад [относительно 29 декабря 2001 года] ... [в то же время,] синяк на левой стороне спины был получен не более двух недель назад [относительно 29 декабря 2001 года]...».

В постановлении также отмечалось, что заявитель и его мать являются гражданскими истцами по данному уголовному делу.

44. Заявитель оспорил данное постановление в суде.

45. 17 февраля 2005 года Смольнинский районный суд г. Санкт-Петербурга рассмотрел жалобу заявителя на постановление следователя от 31 мая 2004 года и отклонил ее. Суд согласился с выводом следователя о том, что возбуждение уголовного дела в тот момент, когда по-прежнему имело силу постановление от 28 января 2002 года об отаазе в его возбуждении было незаконным, и что все доказательства, собранные в ходе недавно начатого производства по делу, являются неприемлемыми. Заявитель обжаловал данное постановление. 7 апреля 2005 года Санкт-Петербургский городской суд отклонил кассационную жалобу заявителя.

6. Шестой этап расследования

46. 2 июня 2004 года заместитель прокурора А.Ж. прокуратуры г. Санкт-Петербурга отменил постановление о возбуждении уголовного дела от 8 февраля 2002 года. 2 июня 2004 года заместитель прокурора отменил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 28 января  2002  года и распорядился о  проведении дополнительного расследования.

47. 11 июня 2004 года заместитель прокурора К. Центральной районной прокуратуры г. Санкт - Петербурга вновь отказал в возбуждении уголовного дела в отношении С.. Заместитель прокурора отметил, что, поскольку заявитель отказался проследовать в отделение полиции, сотрудники полиции Ш. и М. взяли заявителя под руки и вывели его из квартиры. Он пришел к выводу, что в ходе инцидента, спровоцированного заявителем и его матерью, сотрудники полиции действовали законно. Заместитель прокурора также отметил, что документы в рамках административного производства в отношении заявителя и его матери, а именно протоколы об административных правонарушениях, были уничтожены. Вопрос о законности задержания и содержания под стражей им не рассматривался, как и вопрос о причинах возникновения травм у заявителя. При принятии постановления прокурор не ссылался на какие-либо конкретные доказательства. Выводы, содержащиеся в постановлении, не были основаны на каких-либо новых или полученных ранее доказательствах.

48. Заявитель оспорил данное постановление в суде.

49. 1 ноября 2004 года Смольнинский районный суд г. Санкт-Петербурга отклонил жалобу на постановление от 11 июня 2004 года. Суд отметил, что:

«... проанализированы показания всех лиц, допрошенных в связи с данным делом, указанные события описаны в постановлении [от 11 июня 2004 года] в хронологическом порядке и не противоречат доказательствам, содержащимся в материалах следствия, ... которые были представлены суду. Показания сотрудников полиции Ш., Д., К. и С., согласно которым они не делали ничего противозаконного ... а конфликт был спровоцирован [матерью заявителя], отказавшейся выполнить законные требования сотрудников полиции, также подтверждаются показаниями свидетеля Л....».

Заявитель обжаловал данное постановление.

50. 27 января 2005 года Санкт-Петербургский городской суд оставил без удовлетворения кассационную жалобу заявителя.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

51. Часть 18 статьи 11 Закона «О милиции» 1991 года1 давала полиции право входить в помещения при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных оснований полагать, что там совершено или совершается преступление, произошел несчастный случай, а также для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизоотиях и массовых беспорядках. О всех случаях проникновения в жилище против воли проживающих в нем граждан милиция должна уведомлять прокурора в течение 24 часов.

52. Статья 158 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях 1984 года, действовавшая в соответствующее время, предусматривала наказание за мелкое хулиганство, то есть нецензурную брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан. Статья 238 данного Кодекса предусматривала, что в целях составления протокола об административном правонарушении при невозможности составить его на месте обвиняемый может быть доставлен в милицию. Статья 240 требовала составления протокола об административном задержании. В соответствии со статьей 242 административное задержание лица, совершившего административное правонарушение, может длиться не более трех часов. Однако лица, совершившего мелкое хулиганство, могут быть задержаны до рассмотрения дела судом или начальником правоохранительного органа.

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ЖЕСТОКИМ ОБРАЩЕНИЕМ В ХОДЕ ЗАДЕРЖАНИЯ И НЕПРОВЕДЕНИЕМ РАССЛЕДОВАНИЯ СООТВЕТСТВУЮЩИХ СОБЫТИЙ

53. Ссылаясь на статьи 3 и 13 Конвенции, заявитель жаловался — со ссылкой на события, имевшие место 8 декабря 2001 года — что в ходе задержания он был избит сотрудниками полиции, и что Власти не провели надлежащего расследования данного инцидента. Суд рассмотрит данные жалобы в соответствии со статьей 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

А. Приемлемость жалоб

54. Суд отмечает, что данные жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта (а) пункта 3 статьи  35 Конвенции. Суд также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть признаны приемлемыми.

B. Существо жалоб

1. Доводы сторон

55. Власти оспаривали версию событий в изложении заявителя и утверждали, что сотрудники полиции действовали законно и соразмерно обстоятельствам. Они утверждали, что время появления средств на теле заявителя не соответствует его описанию событий, что проведено тщательное расследование данного инцидента, что травмы могли быть нанесены заявителю после его освобождения, и что национальные органы сочли утверждения заявителя о жестоком обращении необоснованными. В частности, они ссылались на постановление от 30 декабря 2003 года, в котором упоминалось, что данные травмы могли быть вызваны падением заявителя 29 декабря 2001 года.

56. Заявитель не согласился с доводом Властей и настаивал на рассмотрении своих жалоб. Он ссылался, в частности, на медицинское заключение, в котором указывались его травмы, а также на различные недостатки расследования, настаивая на своей первоначальной версии рассматриваемых событий.

2. Оценка Суда

(а) Предполагаемое жестокое обращение при содержании под стражей в полиции.

i. Общие принципы

57. Статья 3, как неоднократно отмечал Суд, закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Даже в наиболее сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция категорически запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание. В отличие от большинства материально-правовых положений Конвенции и Протоколов к ней, статья 3 не предусматривает никаких исключений, и никакие отклонения или ограничения в отношении положений данной статьи не допускаются, согласно пункту 2 статьи 15, даже в случае чрезвычайного положения, угрожающего национальной безопасности (см. «Сельмуни против Франции» ).

58. Утверждения о жестоком обращении должны подкрепляться соответствующими доказательствами «Клаас против Германии» При оценке данных доказательств Суд придерживается стандарта доказывания «вне разумных сомнений», но добавляет, что такое доказывание может строиться на совокупности достаточно веских, ясных и согласованных предположений или аналогичных не опровергнутых фактических презумпций (см. 12 «Ирландия против Соединенного Королевства»)

ii. Применение вышеуказанных принципов

59. Принимая во внимание доводы сторон, и все материалы, имеющиеся в его распоряжении, Суд считает, что представленные доказательства не позволяют ему установить вне разумных сомнений, что заявитель были подвергнут обращению, противоречащему статье 3, как он утверждает. В связи с этим Суд не считает убедительным объяснение заявителя о задержке, имевшей место в период после его освобождения  10 декабря 2001 года до его первого обращения за помощью в местную больницу 29 декабря 2001 года. Суд учитывает в этой связи тот факт, что заявитель не обратил внимание судьи Ст. Куйбышевского районного суда на предположительно тяжелое состояние своего здоровья во время своей встречи с данным судьей 10 декабря 2001 года и не просил об оказании медицинской помощи во время пребывания в клинике лечения алкогольной зависимости в течение последующих трех недель.

60. В дополнение к данным обстоятельствам Суд также хотел бы добавить, что судебно-медицинская экспертиза, упомянутая в постановлении от 31 мая 2004 года, ставит под сомнение связь травм, обнаруженных во время медицинского осмотра 29 декабря 2001 года, с событиями, имевшими место 8 декабря 2001 года. Некоторые из них, такие как закрытый перелом переднего отдела восьмого и девятого левых ребер, могли произойти не более «двух-трех недель назад [относительно 29 декабря 2001 года] ...», в то время как другие, такие как переломы левых ребер и правой пяточной кости, «произошли более четырех недель назад» или «не более (около) месяца назад [относительно 29 декабря 2001 года]» (см. пункт 43). Кроме того, «синяк на левой стороне спины [заявителя]» возник «не более двух недель назад [относительно 29 декабря 2001 года]». Подобная несогласованность со временем предполагаемого жестокого обращения наряду с отказом заявителя дать вразумительное объяснение своему поведению в период между его освобождением и первым медицинским осмотром, проведенным три недели спустя, вызывает серьезные сомнения в правдивости его версии событий.

61. В целом, Суд приходит к выводу, что им не установлено вне разумных сомнений, что 8 декабря 2001 года заявитель подвергся жестокому обращению. Соответственно, в данном отношении нарушение статьи 3 Конвенции места не имело.

(b) Предполагаемое не проведение эффективного расследования.

i. Общие принципы

62. Суд повторяет, что если лицо выдвигает небезосновательное утверждение о том, что во время нахождения в полиции или у других представителей государственных органов оно подверглось обращенно, которое представляет собой нарушение статьи 3, данная норма - во взаимосвязи с общим обязательством государств в соответствии со статьей 1 Конвенции «обеспечить каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции» — требует проведения эффективного официального расследования. Как и расследование в соответствии со статьей 2, такое расследование должно быть способно привести к установлению и наказанию виновных. В противном случае общий правовой запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания, несмотря на свое принципиальное значение, на практике будет неэффективным, и в некоторых случаях представители государства смогут нарушать права тех, кто находится под их контролем, фактически оставаясь безнаказанными

63. Минимальные стандарты в отношении «эффективности», установленные прецедентным правом Суда, также требуют, чтобы расследование было независимым, беспристрастным и открытым для контроля со стороны общественности, и чтобы компетентные органы действовали с образцовым усердием и оперативностью (см. «Исаева и другие против России»

ii. Применение вышеуказанных принципов к настоящему делу

64. Суд отмечает, что стороны не оспаривали достоверность медицинского заключения, составленного 29 декабря 2001  года — после задержания заявителя и содержания его под стражей в период с 8 по  10 декабря 2001 года - и подтверждающего наличие травм различного характера на теле заявителя. Кроме того, Суд отмечает, что данный вопрос был должным образом представлен на рассмотрение соответствующих органов в то время, когда можно было разумно ожидать, что они проведут расследование рассматриваемых обстоятельств. Утверждения заявителя, подробные и последовательные, на протяжении всего разбирательства по делу во внутригосударственных судах и в Европейском Суде, подтверждались - по крайней мере, до некоторой степени — медицинской справкой, в которой были зафиксированы травмы головы, грудной клетки и пятки. Национальные Власти сами неоднократно признавали, что у них имеются серьезные сомнения относительно правомерности действий сотрудников полиции 8 декабря 2001 года (см. пункты 27 и 39), при этом очевидно, что сотрудники полиции, производившие задержание, сами признались, что использовали физическую силу при задержании заявителя (см. пункт 15). Таким образом, на национальных властях лежало обязательство по проведению эффективного расследования, удовлетворяющего вышеперечисленным требованиям статьи 3 Конвенции.

65. В связи с этим Суд отмечает, что органы уголовного преследования, которые были проинформированы о жестоком обращении с заявителем и последующем содержании его под стражей, провели предварительное расследование, которое не привело к уголовному преследованию. Жалобы заявителя впоследствии также стали предметом рассмотрения внутригосударственных судов на двух уровнях юрисдикции (см. пункты 49-50). По мнению Суда, отсюда следует,  что  проблема  заключается  не  столько  в  том,  было  ли проведено расследование, поскольку стороны не оспаривали факт его проведения, а в том, было ли оно проведено с должным усердием, имелось ли у властей намерение установить виновных и преследовать их в судебном порядке, и, соответственно, было ли проведенное расследование «эффективным».

66. Суд напоминает, что заявитель полностью зависел от прокурора в вопросе сбора доказательств, необходимых для подтверждения его жалобы. Прокурор обладал юридическими полномочиями для допроса сотрудников полиции и санкционирования их медицинского освидетельствования, вызова свидетелей, посещения места происшествия, сбора вещественных доказательств и принятия любых других важных мер в целях установления достоверности версии событий,  представленной заявителем. Таким образом, Суд переходит к оценке тщательности расследования. В этой связи Суд отмечает ряд  существенных упущений, которые могли негативно сказаться на надежности и эффективности расследования.

67. Прежде всего, Суд поражен тем фактом, что хотя заявитель жаловался на действия нескольких сотрудников полиции, в том числе С., Д. Б., М. и Ш.  (см. пункты  12 и 25), уголовное дело было возбуждено только в отношении С., а основное внимание уделялось утверждениям, касающимся матери заявителя (см. пункты 27, 35, 37).

Суд считает, что этот недостаток в корне подрывает возможности следствия, переключая его внимание с использования предположительно чрезмерной силы при осуществлении конкретных действий вышеупомянутыми сотрудниками полиции в отношении заявителя и его матери на общее руководство операцией С.

68. Во-вторых, Суд отмечает, что в первых свидетельских показаниях, собранных в ходе расследования, имелось множество несоответствий, которые должны были быть устранены путем тщательного сравнения данных показаний друг с другом в отношении конкретных деталей или, возможно, путем воссоздания ситуации. Было важно осуществить этот процесс как можно быстрее, пока были свежи воспоминания о случившемся, а также для того, чтобы не терять связи со свидетелями. По признанию самого следственного органа (см. пункты 38 и 39), в течение двух лет после этого необходимые действия не проводились; фактически, на национальном уровне они не проводились вовсе. Тем не менее, Суд учитывает важную роль, которую играют в период следствия допросы при получении точной и достоверной информации от подозреваемых, свидетелей и потерпевших и, в конечном итоге, при раскрытии реальных событий в отношении расследуемого инцидента. Наблюдение за поведением подозреваемых, свидетелей и потерпевших во время допроса и оценка доказательной силы их показаний составляют значительную часть следственного процесса.

69. В-третьих, Суд хотел бы отметить, что 2 июня 2004 года все предыдущие следственные действия были отменены и признаны недействительными в связи с нарушением внутренних процессуальных норм на начальном этапе расследования. Утерянные в результате этого доказательства так и не были обнаружены, поскольку представляется, что последующее постановление от 11 июня 2004 года не содержало ссылок на какие-либо конкретные доказательства, кроме показаний причастного сотрудника полиции, взятых после указанной даты (см. пункты 46 и 47).

70. Наконец, Суд ставит под сомнение общее качество следствия, которое, будучи полностью осведомленным о медицинской справке, подтверждающей травмы заявителя (см. пункт 43), а также об отчете, в котором шла речь о применении физической силы сотрудниками полиции (см. пункт 15), на протяжении всего разбирательства по делу так и не подошло всерьез к выяснению причин возникновения данных травм и установлению возможной связи между травмами и действиями сотрудников полиции в ходе событий, произошедших 8 декабря 2001 года (см. пункты 27, 28-33, 35, 37, 41-43 и47). Помимо того, что следствие  имело вышеупомянутые недостатки, которые, судя по всему, не были устранены, и не руководствовалось какими-либо конкретными доказательствами, оно не установило соответствующих фактических обстоятельств дела и не рассмотрело вопрос о применении физической силы сотрудниками полиции в ходе задержания, как и вопрос о соразмерности этой силы.

71. Принимая во внимание вышеупомянутые недостатки, допущенные российскими властями, Суд считает, что расследование, проведенное в связи с утверждениями заявителя о жестоком обращении, было неэффективным и неудовлетворительным.

72. Таким образом, имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции в связи с  не проведением  властями надлежащего расследования обстоятельств жестокого обращения с заявителем.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 КОНВЕЩИИ

73. Заявитель жаловался, что его задержание и содержание его под стражей в период с 8 по 10 декабря 2001 года были незаконными и произвольными. Он ссылался на статью 5 Конвенции, которая в части, имеющей отношение к данному делу, предусматривает следующее:

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

(а) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

(b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться, после его совершения;

(d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

(е) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче».

А. Приемлемость жалобы

74. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта (а) пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна  быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

75. Власти оспорили жалобу заявителя, утверждая, что следственные органы и национальные суды рассмотрели различные аспекты данной жалобы и пришли к выводу, что содержание заявителя под стражей было законным и полностью отвечало требованиям национального законодательства. Они ссылались, в частности, на статьи 158 и 242 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях 1984 года, согласно которому деяния, относящиеся к мелкому хулиганству, являются административным правонарушением, которое наказывалось административным арестом на срок до пятнадцати суток, и утверждали, что в соответствии с действующими процессуальными нормами сотрудники полиции должны были либо доставить заявителя к судье, либо задержать заявителя, чтобы положить конец его противоправному поведению. Власти не смогли представить документы, касающиеся задержания заявителя, последующего содержания под стражей и освобождения, объяснив это истечением сроков хранения соответствующих документов.

76. Заявитель не согласился с доводом Властей и настаивал на своей первоначальной позиции.

2. Оценка Суда

77. Суд, прежде всего, отмечает тот факт, который не оспаривался сторонами, что общая продолжительность срока, в течение которого заявитель содержался под стражей в полиции, т. е. с момента задержания заявителя 8 декабря 2001 года, около 17:00, до момента его освобождения 10 декабря 2001 года, около 10:00, составила приблизительно сорок один час (см. пункты 8 и 18). Власти не оспаривали применимость статьи 5 к ситуации заявителя, поэтому Суд повторяет свои предыдущие выводы, согласно которым заявитель был задержан в своей квартире и затем принудительно доставлен в отделение  полиции с учетом вышеуказанных обстоятельств Суд считает, что задержание заявителя и последующее содержание его под стражей представляли собой лишение свободы по смыслу пункта 1 статьи 5 (см. «Гиллан и Кинтон против Соединенного Королевства» и «Фока против Турции»

78. Далее Суд отмечает, что лишение заявителя свободы не подпадало под подпункты (а), (сі), (е) и (і) пункта 1 статьи 5. Оно также не подпадало под подпункт (Ь) в связи с отсутствием доказательств неисполнения заявителем какого-либо законного постановления суда или неисполнения им каких-либо обязательств, предусмотренных законом. Остается определить, подпадало ли лишение заявителя свободы под действие подпункта (с).

79. Возвращаясь к обстоятельствам задержания заявителя и последующего содержания его под стражей, Суд отмечает, что объяснение Властей явно противоречит ходу рассматриваемых событий, и что оно так и не было подкреплено представленными документами.

80. Суд отмечает, что Государство-ответчик не смогло представить документы, подтверждающие задержание и последующее содержание заявителя под стражей, объяснив это уничтожением соответствующих документов в связи с истечением срока их хранения. Кроме того, Власти признали, что государственные органы не составляли протокол об освобождении заявителя. Суд повторяет, что отсутствие протокола, содержащего информацию о задержании и содержании под стражей с указанием таких данных, как дата, время и место содержания под стражей, имя задержанного, основания для задержания и имя сотрудника, осуществившего задержание, должно считаться несовместимым с требованием законности и основной целью статьи 5 Конвенции (см. вышеупомянутое постановление по делу Менешевой, § 87). Суд уже приходил к мнению, что утрата протоколов может лишить заявителя возможности успешно опротестовать задержание и содержание под стражей (см. «Борис Попов против России» и именно так и вышло в настоящем деле: уничтожение соответствующих протоколов явно помешало проведению расследования по уголовному делу на национальном уровне, притом следственные органы прямо упоминали о такой утрате и выражали свое сожаление по этому поводу (см. пункт 37). Таким образом, обязанность по хранению соответствующих протоколов - как минимум во время проведения соответствующего расследования - возлагалась на национальные Власти, следовательно, именно они несут вину за отсутствие протокола задержания заявителя.

81. Суд хотел бы отметить, что материалы дела не содержат протокола задержания заявителя, и имеется признание Властей, что факт содержания его под стражей документально не фиксировался: это касается как его первоначального задержания, так и его последующего освобождения (см. пункт 20). В связи с этим, подробности встречи заявителя с судьей 10 декабря 2001 года, а также точный исход этой встречи не ясны (см. пункты 18-19). Он не был признан виновным органом полиции, и не было никакой необходимости доставлять заявителя в отделение полиции для составления протокола, поскольку соответствующий протокол легко можно было составить на месте (см. пункт 52). Кроме того, Власти не смогли представить доказательства того, что полиция инициировала административное производство в отношении заявителя в связи с событиями, произошедшими 8 декабря 2001 года.

82. С учетом этого Суд не может согласиться с мнением Властей по поводу оснований для задержания заявителя и содержания его под стражей и считает, что задержание заявителя не было «произведено с тем, чтобы он предстал перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении преступления», и что отсутствуют «достаточные основания полагать, что было необходимо предотвратить совершение им преступления или помешать ему скрыться после его совершения» по смыслу подпункта (с) пункта 1 статьи 5.

83. Суд хотел бы отметить, что материалы дела содержат постановление следователя от 8 декабря 2001 года о возбуждении в отношении заявителя уголовного дела в связи с происшествием с участием его соседа, имевшим место в апреле 2001 года, а также вынесенное на следующий день постановление следователя о применении в отношении заявителя меры пресечения в виде подписки о невыезде на период проведения следствия по уголовному делу (см. пункты 16 и 17). Однако необходимо отметить, что указанные документы не содержат какой-либо конкретной информации о задержании заявителя, последующем содержании его под стражей или о его освобождении, в то время как в материалах дела имеется отчет, в котором говорится, что заявитель был задержан по подозрению в совершении «административного правонарушения» (см. пункт 15). Кроме того, Государство-ответчик не ссылалось на данные документы и на вышеупомянутые разбирательства по уголовному делу, чтобы хотя бы частично обосновать содержание заявителя под стражей, поэтому Суд также не находит оснований для этого.

84. Следовательно, задержание заявителя не имело законной цели согласно пункту 1 статьи 5; таким образом, оно представляет собой нарушение данного положения. Соответственно, имело место нарушение данной статьи.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ

85. Заявитель также жаловался, что сотрудники полиции проникли к нему в дом и ворвались в его комнату против его воли, в нарушение национального законодательства. Суд рассмотрит данную жалобу в соответствии со статьей 8, которая, в части,  имеющей отношение к настоящему делу, гласит:

«І. Каждый имеет право на уважение ... его жилища...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

1. Доводы сторон

86. Власти оспорили жалобу заявителя. Они утверждали, что он не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в этом отношении, и что в любом случае сотрудники полиции действовали в соответствии  с национальным законодательством.  В  общую часть квартиры их впустил Бо., сосед заявителя, в то время как заявитель предположительно вышел из комнаты по своей собственной воле. По утверждению  Властей, сотрудники полиции не входили в жилое помещение, принадлежащее именно заявителю и его семье.

87. Заявитель не согласился с доводом Властей, отметив, что сотрудники полиции проникли в жилище его семьи, выломав дверь в его комнату. Кроме того, он утверждал, что действующее законодательство требует, чтобы полиция информировала соответствующего прокурора о всех подобных случаях в течение двадцати четырех часов, но это условие так и не было выполнено.

А. Приемлемость жалобы

88. Поскольку Государство-ответчик утверждало, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, то Суд повторяет, что правило об исчерпании внутренних  средств правовой защиты, закрепленное в пункте 1 статьи 35 Конвенции, обязывает заявителей использовать в первую очередь те средства правовой защиты, которые имеются во внутригосударственной правовой системе и которых достаточно для того, чтобы дать им возможность получить возмещение за заявленные нарушения таких средств должно быть достаточно определенным как в теории, так и на практике, в противном случае они не будут обладать необходимой доступностью и эффективностью. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалобы, которые в дальнейшем будут поданы в Суд, сперва подавались в соответствующие национальные органы и были рассмотрены ими, по крайней мере, по существу и в соответствии с официальными требованиями и временными ограничениями, установленными во внутригосударственном законодательстве, а также, чтобы были использованы любые процессуальные средства, которые могли бы предотвратить нарушение положений Конвенции. Однако не существует обязательства прибегать к использованию тех средств правовой защиты, которые являются бесполезными или неэффективными. Отчеты о судебных постановлениях и решениях «Акдивар и другие против Турции», отчеты о судебных постановлениях и решениях и более раннее постановление по делу «Дженнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции».

89. Суд подчеркивал, что при применении правила об исчерпании внутренних средств правовой защиты необходимо придавать должное значение тому факту, что оно применяется в контексте механизма защиты прав человека, который согласились создать Государства-участники Конвенции. Соответственно, Суд признал, что пункт 1 статьи 35 Конвенции должен применяться с определенной степенью гибкости и без чрезмерного формализма. Суд также признал, что правило об исчерпании внутренних средств правовой защиты не является безусловным и не допускает автоматического применения; для того, чтобы определить, было ли оно соблюдено, важно принимать во внимание обстоятельства конкретного дела. Помимо прочего, это означает, что Суд должен реально оценить не только наличие формальных средств правовой защиты в правовой системе Государства-участника Конвенции, но и общий контекст, в котором они применяются, а также личные обстоятельства заявителя. Далее Суд должен проверить, сделал ли заявитель, с учетом обстоятельств дела, все, что от него можно было разумно ожидать, для исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты (см. вышеупомянутое постановление по делу Акдивара и других, § 69; вышеупомянутое постановление по делу Аксоя, «Танрикулу против Турции»

90. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, для начала Суд отмечает, что рассматриваемое происшествие не было зафиксировано документально, а участники разбирательства в г. Страсбурге разошлись во мнениях уже как минимум относительно того, входили ли сотрудники полиции в квартиру заявителя, не говоря уже о взламывании двери, ведущей в его комнату. Данные жалобы были выдвинуты заявителем должным образом и своевременно с учетом его жалобы, с которой он обратился в прокуратуру 12 декабря 2001 года (см. пункт 25). Прокурор отреагировал на них тем, что возбудил уголовное производство в отношении сотрудника полиции, ответственного за проведение данной операции, особо отметив это происшествие в своем постановлении от 8 февраля 2002 года. Расследование завершилось принятием 11 июня 2004 года постановления, в котором версия событий в изложении заявителя и его жалобы по этому поводу были полностью отклонены, и которое впоследствии было подтверждено судами на двух уровнях юрисдикции.

91. С учетом того, что Власти отказываются признать, что данное происшествие вообще имело место, нельзя сказать, что внутригосударственные средства, выбранные и использованные заявителем, а именно возбуждение уголовного дела в отношении сотрудников полиции, были неэффективными или же неприемлемыми по каким-либо иным причинам. Учитывая обстоятельства дела, Суд считает, что Власти были достаточным образом осведомлены заявителем о его версии событий, и считает, что заявитель выполнил требование об исчерпании внутри государственных средств правовой защиты.

92. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта (а) пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Имело ли место вмешательство в права заявителя, гарантированные статьей 8

93. Суд отмечает, что, в целом, стороны согласились с тем, что сотрудники полиции вошли в общую часть квартиры, в которой проживал заявитель, по приглашению его соседа Бо. Однако стороны разошлись во мнениях по вопросу о том, вошли ли сотрудники полиции в жилое помещение заявителя и его семьи или все же ограничились общей частью квартиры. В связи с этим Суд отмечает, что в окончательном постановлении, в котором были подведены итоги расследования, ничего не говорилось по этому поводу, в то же время допрошенные очевидцы, по сути, подтвердили версию событий в изложении заявителя, а именно тот факт, что сотрудники полиции взломали дверь в комнату заявителя и через некоторое время увезли его (см. пункты 12 и 31).

94. С учетом своих предыдущих оговорок по поводу общей эффективности расследования и того факта, что в своих доводах Власти не сослались на какие-либо конкретные доказательства, которые могли бы подкрепить их позицию по поводу указанных фактов, Суд считает установленным, что сотрудники полиции вошли в помещение, принадлежащее заявителю и его семье, выломав дверь, как и утверждали заявитель и свидетели, и что имело место посягательство на жилище заявителя по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции.

2. Было ли вмешательство «предусмотрено законом»

95. В соответствии с прецедентным правом Суда выражение «предусмотрено законом» в значении пункта 2 статьи 8 требует, помимо прочего, чтобы рассматриваемая мера была основана в рамках национального законодательства.

96. Возвращаясь к настоящему делу, Суд отмечает, что основная цель прихода полиции 8 декабря 2001 года в квартиру, в которой проживал заявитель, по всей видимости, состояла в том, чтобы вручить заявителю повестку в связи с проводившимся расследованием недавнего инцидента с участием их соседа Бо. Таким образом, Суд готов признать, что полиция проникла в помещение заявителя в данной квартире при преследовании подозреваемого по смыслу части 18 статьи 11 действовавшего в тот период времени закона «О милиции» 1991 года (см. выше пункт 31).

97. Однако, материалы дела свидетельствуют о том, что полиция не проинформировала прокурора о данном инциденте и тем самым явно нарушила требования указанного положения внутреннего законодательства. Это упущение было упомянуто надзирающим прокурором Мо. как установленный факт в ее постановлении от 8 февраля 2002 года (см. пункт 27), в котором она пришла к мнению, что сотрудники полиции действовали незаконно, в то время как во всех последующих постановлениях, вынесенных на настоящий момент, о нем не говорилось. С учетом этого Суд приходит к выводу, что вышеуказанное требование национального законодательства соблюдено не было, и поэтому вмешательство в права заявителя, гарантированные статьей 8, не было «предусмотрено законом».

98. Следовательно, в данном деле имело место нарушение статьи 8.

IV. ПРОЧИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ ПОЛОЖЕНИЙ КОНВЕНЦИИ

99. Наконец, заявитель жаловался, ссылаясь на статьи 5, 6 и 13 Конвенции, что разбирательство по уголовному делу, возбужденному в  отношении него по  факту драки в общественном месте,  было несправедливым, что суды неправильно оценили доказательства по делу, и что содержание его под стражей в период с 10 июня по 15 июля 2002 года было незаконным.

100. Однако, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы, и в той степени, в какой данные жалобы относятся к его компетенции, Суд считает, что они не содержат никаких признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или Протоколах к ней.

101.Следовательно, данная часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с подпунктом (а) пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

102. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

А. Ущерб

103. Заявитель потребовал 40 000 (сорок тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему в результате рассматриваемых событий.

104. Власти утверждали, что сумма, требуемая заявителем, является завышенной и необоснованной.

105. Суд не видит оснований для сомнений в том, что в результате установленных нарушений заявитель испытал страдания, и что достаточная справедливая компенсация не будет обеспечена одним лишь установлением факта нарушения. Производя оценку на справедливой основе, как того требует статья 41, Суд присуждает заявителю сумму в размере 10 000 (десять тысяч) евро.

B. Судебные издержки и расходы

106. Заявитель также потребовал 2 025 евро в качестве компенсации издержек и расходов, понесенных им в ходе разбирательств в национальных судах и в ходе рассмотрения его жалобы Судом.

107. Власти сочли его требования по данному  основанию необоснованными.

108. В соответствии с прецедентной практикой Суда, заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек только в той мере, в какой он доказал, что такие расходы и издержки действительно  имели место, были понесены по необходимости и являлись разумными с точки зрения их размера. В настоящем деле, принимая во внимание документы, имеющиеся в его распоряжении, и вышеуказанные критерии, Суд считает целесообразным присудить сумму в размере 100 евро на покрытие всех заявленных расходов.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

109. Суд считает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Объявляет жалобы на обстоятельства задержания заявителя 8 декабря 2001 года, последующее содержание его под стражей и эффективности расследования данных событий приемлемыми, а остальную часть жалоб — неприемлемыми;

2. Постановляет, что отсутствовало нарушение материального аспекта статьи 3 Конвенции в связи с событиями, произошедшими 8 декабря 2001 года;

3. Постановляет, что имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции в связи с не проведением властями надлежащего расследования обстоятельств жестокого обращения с заявителем;

4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в связи с произвольным задержанием заявителя и содержанием его под стражей в период с 8 по 10 декабря 2001 года;

5. Постановляет, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с незаконным проникновением  полиции в комнату заявителя 8 декабря 2001 года;

6. Постановляет:

(a) что в течение трех месяцев со дня вступления постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции Государство-ответчик обязано выплатить заявителю 10 000 (десять тысяч) евро в качестве возмещения морального вреда, а также 100 (сто) евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, плюс любые налоги, которыми могут облагаться данные суммы, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на день выплаты;

(b) что по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до выплаты присужденных сумм на них будут начисляться простые проценты в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента;

7. Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Составлено на английском языке с направлением письменного уведомления 24 января 2012 года в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сорен Нильсен                                                     Пер Лоренсен

Секретарь                                                             Председатель